Ладожская военная флотилия, начав летнюю кампанию, сразу же встретилась с ожесточенным противодействием противника. Немецко-фашистское командование, не сумевшее в 1941 году ударами своей авиации парализовать наши перевозки через озеро, летом 1942 года привлекло на борьбу с перевозками, кроме авиации, надводные корабли.
Угроза появления на озере неприятельских надводных кораблей возникла еще в 1941 году, когда противник вышел к побережью Ладоги. Однако до начала летней кампании 1942 года противник активности не проявлял, если не считать отдельных шюцкоровских катеров и мелких судов, обнаруженных в районах Сортанлахти, острова Коневец и в других пунктах западного побережья озера.
В марте 1942 года генеральный штаб финской армии, оценивая обстановку на Ладожском озере, вынужден был констатировать, что советская флотилия является «весьма сильным речным и озерным флотом», способным успешно поддерживать связь между Ленинградом и остальными районами страны. Чтобы прервать эту артерию, финское командование считало необходимым лишить Ладожскую флотилию «возможности оперировать». Иными словами противник стремился уничтожить корабли Ладожской флотилии.
Однако выполнить эту задачу своими собственными силами финское командование считало невозможным. Оно обратилось за помощью к гитлеровцам. Вскоре германский и финский штабы разработали план «...перемещения и дислокации прибывающих на Ладожское озеро немецких и итальянских сил флота», а также план минирования озера, предполагавший постановку мин на путях движения конвоев.
Гитлеровское командование поставило перед соединенными германскими, финскими и итальянскими силами задачу всеми средствами препятствовать перевозкам через озеро, чтобы лишить наши войска «...возможности усилиться или достичь улучшения продовольственного положения и тем самым обороноспособности Ленинграда». Одновременно немецко-фашистское командование не расставалось с мыслью сорвать перевозки через озеро ударами бомбардировочной авиации. Именно об этом говорилось в приказе, изданном в мае гитлеровским штабом.
Вскоре после открытия навигации немецко-фашистское командование предприняло попытку претворить свой план в жизнь. В конце мая корабли и базы Ладожской военной флотилии подверглись нескольким массированным налетам вражеской авиации. Первый налет враг произвел 28 мая. В этот день около девяноста бомбардировщиков атаковали с воздуха корабли и портовые объекты Кабоны. Встреченные огнем зенитной артиллерии кораблей и береговых зенитных батарей, большинство самолетов врага сбросили бомбы в воду. Некоторым из них удалось все же прорваться и атаковать находившиеся на рейде корабли.
В этом жестоком бою с вражеской авиацией личный состав кораблей проявил исключительную самоотверженность и геройство, беззаветную преданность своей Родине. Особенно отличились матросы, старшины и офицеры канонерских лодок.
При отражении атак фашистских бомбардировщиков в левый борт одной из канонерских лодок попала бомба. Несколько человек из числа команды были ранены, тяжело ранило командира корабля капитан-лейтенанта А. И. Дудника и военкома старшего политрука Д. И. Гребенкина.
Командир зенитной батареи лейтенант Попов, будучи раненным, продолжал управлять огнем своей батареи. Один вражеский пикировщик, не выдержав зенитного огня канонерской лодки, вынужден был отвернуть с боевого курса и сбросить бомбы в воду. Выходя из пике, он потерял высоту. Лейтенант Попов сосредоточил огонь по этому самолету, и через несколько секунд почти под прямым углом пикировщик врезался в воду: фугасный снаряд разорвался в его фюзеляже. Над водой осталось торчать хвостовое оперение с черно-белыми свастиками на вертикальном и горизонтальном рулях. Такая же участь постигла еще два фашистских самолета, пытавшихся сбросить бомбы на канонерскую лодку.
Вскоре бой закончился. Но положение корабля оказалось тяжелым. Выяснилось, что от полученных повреждений он принял много воды и сел кормой на грунт с креном на левый борт. Если бы неприятельская воздушная разведка обнаружила стоявший без движения корабль, гитлеровцы сделали бы все возможное, чтобы его уничтожить. Участь корабля в этих условиях зависела от того, сможет ли его команда устранить повреждение в течение ближайшей ночи или нет.
Чтобы снять канонерскую лодку с грунта, надо было перегрузить уголь и боеприпасы с левого борта на правый и с кормы на нос, заделать пробоину, устранить повреждения и отвести корабль в безопасное место.
Прибывший на корабль военком соединения канонерских лодок К. В. Крюков обратился к личному составу с краткой речью.
«Товарищи балтийцы, товарищи ладожские моряки канонерской лодки..! — говорил он. — Когда столетний поэт Джамбул говорил: «Ленинградцы, дети мои. Ленинградцы, гордость моя!» — он обращался и к нам — матросам, старшинам и офицерам ладожских кораблей. Канонерская лодка в прошлом году доблестно сражалась с врагом, подавляла и уничтожала неприятельские батареи... потопила неприятельский катер с десантом у острова Рахмассари... доставляла хлеб защитникам Ленинграда. Мы не можем допустить, чтобы фашистские летчики утром разбомбили наш корабль и торжествовали победу. Не будет этого. Мы спасем корабль своими руками».
Когда военком закончил свою речь, неожиданно послышался женский голос. Это говорила с пристани Аня — рулевой буксирного парохода «Морской лев», первая из команды судна награжденная медалью «За боевые заслуги»:
— Товарищи! От лица команды пароходов «Морской лев» и «Гидротехник» обещаем вам, товарищи, не отходить от канонерской лодки, пока она не снимется с мели. Пусть хоть сотни бомб сыплются на нас...
Двенадцать часов без минутной передышки работал личный состав корабля. К утру канонерская лодка была снята с мели и своим ходом ушла в другой порт.
На другой канонерской лодке во время этого же боя осколками вражеской бомбы был сбит флаг корабля.
— Флаг! Сбит флаг! — пронеслось по кораблю.
Пока на корабле есть хоть один живой советский моряк, флаг — боевое знамя корабля — не должен и не может быть спущен даже на мгновение. Это правило помнили моряки Ладоги.
Одновременно к флагу бросились сигнальщик матрос Ф. А. Салов и офицер Г. В. Виноградов. Салов получил ранения в руку. Превозмогая боль, он зубами и одной рукой связал обрывки фала и водрузил флаг на место.
29 мая фашистская авиация повторила крупный налет на корабли и порты Ладожской военной флотилии. Однако и на этот раз враг был достойно встречен огнем нашей зенитной артиллерии и истребительной авиацией и не достиг своих целей.
Много побед одержали летчики-балтийцы, прикрывавшие трассу. На Ладоге выросло немало прекрасных летчиков, отличных мастеров воздушного боя. Среди них можно назвать Героев Советского Союза Г. Д. Васильева, Г. Д. Костылева, Г. Д. Цоколаева и других. Много десятков самолетов, заклейменных свастикой, нашли свою могилу в водах Ладоги. Фашистские летчики, сбитые под Ладогой, часто признавались: «Мы боимся летать сюда, здесь немецким летчикам смерть».
Однажды пятерка советских истребителей, ведомая Костылевым, встретила над озером восемь самолетов противника. Вражескими самолетами-истребителями управляли, вероятно, опытные летчики. Они решили атаковать наши истребители, для чего, пользуясь своим численным превосходством, сразу же разделились на две группы, одна из которых стала заходить справа, а другая — начала набирать высоту для атаки сверху.
Разгадав маневр противника, советские летчики по сигналу ведомого смело бросились в стремительную лобовую атаку первой группы. Гитлеровцы попытались уклониться, но попали под перекрестный огонь летчиков И. А. Каберова и В. Н. Евграфова. Вскоре один из неприятельских истребителей камнем рухнул в воду. Другой, стремясь уйти от огня, резко на вираже пошел вниз, но выровнять машину не успел: зацепив крылом воду, он переломился и утонул.
Вторая группа самолетов противника пыталась с пикирования атаковать истребитель летчика Хометова. На выручку товарищу устремились Костылев и Коктушев. После короткой схватки рухнули вниз объятые пламенем еще два вражеских самолета. Остальные четыре истребителя противника предпочли удрать.
Не сумев ударами авиации парализовать перевозки, гитлеровское командование стало форсировать переброску на Ладожское озеро боевых кораблей. К августу морем и по железной дороге сюда было доставлено большое число десантных судов и катеров, построенных в портах Западной Европы и предназначенных для высадки десантов на английское побережье Ла-Манша.
Десантное судно представляло собой два понтона, скрепленных широким помостом. Каждый понтон состоял из отдельных звеньев. На середине помоста, между понтонами, располагалась боевая рубка, на которой возвышался дальномер. По углам помоста за броневыми щитами были установлены орудия и стеллажи для боеприпаса. На десантных судах «артиллерийского варианта» стояло по три универсальных восьмидесятивосьмимиллиметровых орудия, а на судах «варианта противовоздушной обороны» — по четыре счетверенных зенитных двадцатимиллиметровых автомата. Кроме того, на каждом судне были установлены по одному тридцатисемимиллиметровому автомату.
Кроме десантных судов, на Ладожское озеро были перевезены десантные катера, итальянские и финские торпедные катера и другие малые суда. Десантные суда и катера гитлеровцы объединили в отряд, носивший громкое название — «отряд восточной переправы».
Летом 1942 года немецко-фашистское командование приступило к непосредственной подготовке к нападению «...на внешний навигационный путь русских на Ладожском озере», то есть на трассу, связывавшую Новую Ладогу с западным побережьем озера. Гитлеровцы были настолько уверены в успехе предстоявшей операции, что хвастливо заявляли: «...русские торпедные катера и канлодки будут все до единого уничтожены и во второй половине сентября не смогут проявить боевой деятельности». Это, по (расчетам гитлеровцев, должно было повлечь за собой падение Ленинграда до осени 1942 года.
Однако этим сумасбродным планам противника не суждено было сбыться. Командование флотилии, учитывая возможность нападения надводных сил противника на наши коммуникации, приняло ряд мер. Ладожцы считали, что наиболее эффективным средством защиты перевозок по озеру являлись активные действия в водах противника, поиск и уничтожение его кораблей, а также удары по местам их базирования.
В конце июля отряд кораблей Ладожской военной флотилии успешно обстрелял Саунапиеми — базу врага, расположенную на западном побережье озера. Эта база находилась в непосредственной близости от ладожских трасс. Опираясь на нее, военно-озерные силы противника имели возможность совершать набеги на трассы.
Совершив ночной переход, отряд кораблей подошел на рассвете к Саунаниеми и произвел по нему мощный артиллерийский налет, после чего лег на обратный курс. Внезапность обстрела не позволила противнику оказать противодействие кораблям флотилии. Только когда корабли уже отошли, гитлеровцы пытались атаковать их самолетами. Но сильный зенитный огонь кораблей принудил их немедленно укрыться за облаками.
Вскоре паша воздушная разведка сообщила, что береговые сооружения базы получили в результате обстрела серьезные повреждения. Обстрел принес и другой, гораздо более важный результат: противник не пытался больше использовать Саунаниеми для базирования своих кораблей и отвел их в шхерный район, расположенный на несколько десятков миль севернее Саунаниеми.
В этот же период наши катера систематически совершали смелые набеги на озерные сообщения врага. Нередко эти набеги сопровождались встречами и боевыми схватками с катерами противника.
Однажды группа наших катеров, находясь недалеко от побережья, занятого врагом, обнаружила вражеский торпедный катер, шедший к одному из островов. Катер выполнял, видимо, важное задание, так как с воздуха его прикрывали пять истребителей. На полном ходу катера, которыми командовали офицеры Н. П. Епихин, П. С. Колесник и И. И. Воронин, вышли на перехват неприятельского катера. В завязавшемся бою особенно отличился расчет носового орудия катера старшего лейтенанта П. С. Колесника. Командовал этим орудием старшина 1-й статьи Николай Антонов — закаленный воин, старый моряк, плававший на кораблях Балтийского флота еще в годы первой мировой войны. Расчет орудия Антонова уже четвертым выстрелом добился попадания в торпедный катер; На неприятельском корабле возник пожар, и он, повернув на обратный курс, стал быстро уходить в шхеры. Фашистские самолеты, пытаясь прикрыть отход своего катера, начали с пикирования обстреливать наши корабли, огонь по ним открыли и вражеские батареи с соседних островов. Чтобы закрыть катера от артиллерийского огня противника, вперед вырвался катер Воронина и поставил дымовую завесу. Прикрываясь ею, катера продолжали преследовать торпедный катер и вскоре точными выстрелами потопили его, после чего сосредоточили весь свой огонь по фашистским самолетам. В один из заходов гитлеровцам удалось вывести из строя половину орудийного расчета Антонова, упали раненными матросы Михаил Челядко и Григорий Степанов. Оставшись вдвоем с подносчиком снарядов матросом Азаровым, Антонов продолжал вести меткий огонь по врагу.
От зажигательных пуль в кубрике возник пожар. Обнаружил его раненый матрос Степанов. Истекая кровью, он приполз по палубе к командиру и доложил об этом. Будучи не в силах помочь товарищам, бросившимся тушить огонь, он остался вместо вахтенного сигнальщика, помогая артиллеристам и пулеметчикам своевременно обнаруживать воздушных хищников. Отразив атаки фашистских самолетов, наши катера возвратились в базу.
Во время другого похода в северную часть озера катера Ладожской военной флотилии взяли в плен финский посыльный катер. Из показаний плененной команды катера выяснилось, что неприятель ведет активную подготовку к высадкам десантов и нападению на наши трассы.
Вскоре показания пленных полностью подтвердились. Дозорные корабли флотилии стали все чаще и чаще обнаруживать в темное время суток в районе путей наших конвоев десантные суда и катера противника. Последние стремились не принимать боя и в случае опасности немедленно отходить под прикрытие своих береговых батарей.
9 октября ладожцы заставили корабли противника принять бой в светлое время суток. Вот как это произошло.
Еще в полной темноте на подходах к Волховской губе произошло очередное короткое боевое столкновение между нашим дозорным кораблем и кораблями противника. Как обычно, после обнаружения противник поспешил скрыться в темноте.
В это время в северо-западной части озера, на подходах к занятому врагом острову Коневец, находилось в дозоре несколько наших сторожевых катеров. Другая группа катеров, которой командовал капитан-лейтенант В. П. Загаров, действовала на озерных сообщениях противника, проходивших несколько восточнее местоположения дозорных кораблей.
Наблюдатели дозорного катера лейтенанта И. Т. Богданова первыми обнаружили противника по шуму моторов. На катере сыграли боевую тревогу. Богданов дал полный ход. Вскоре из пелены тумана появилась длинная кильватерная колонна из шестнадцати десантных судов противника. Они шли контркурсом дозорному катеру в охранении семи катеров. Богданов дал условный сигнал о встрече с отрядом противника и, несмотря на более чем двадцатикратное численное превосходство противника, атаковал головное неприятельское судно. Открыв по нему артиллерийский огонь, лейтенант Богданов начал маневрировать на отходе с расчетом связать противника боем до подхода наших сил. И это ему удалось.
Противник, рассчитывая на легкую победу, изменил курс и начал преследовать катер Богданова. Всплески от падения снарядов вставали вокруг советского катера. Вражеские катера пытались окружить его. Но их маневр не увенчался успехом. Пользуясь преимуществом в скорости, катер Богданова смело маневрировал под огнем врага, все дальше и дальше увлекая его навстречу силам флотилии.
Первой па поддержку Богданову бросилась группа капитан-лейтенанта Загарова. Увидев, что количество советских кораблей увеличивается, противник начал поспешно отходить к своей базе. В это время на помощь нашим катерам прилетела авиация. Она нанесла по неприятельским судам бомбо-штурмовой удар, в результате которого было потоплено одно десантное судно и несколько судов получили повреждения.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
