Сейчас железнодорожной линии Шлиссельбург — Поляны не существует. Ее разобрали в 1944 году. Но эта ветка, построенная в дни блокады, сыграла очень большую роль в снабжении осажденного города продовольствием и топливом. По ней доставлялись на Ленинградский фронт боеприпасы и военная техника.
Ни одна магистраль не обстреливалась врагом так часто, как эта. Только в 1943 году на линии насчитали 1200 крупных разрушений пути, десятки разбитых паровозов, сотни разрушенных вагонов. За время ее существования здесь погибло более двухсот железнодорожников.
Каждый рейс локомотивной бригады сопровождался смертельным риском, каждый маршрут становился подвигом. Вся Октябрьская дорога знает славных героев-машинистов 48-й паровозной колонны В. Елисеева, В. Еледина, А. Самойлова, водивших поезда по «коридору смерти». Никогда не забудут ленинградские железнодорожники погибших на боевом посту машинистов Н. Матушинца, И. Чибисова, Ф. Никитина, помощника машиниста П. Гайдукова, кочегаров Т. Лысову и Т. Кириллову.
С полным правом мы можем присоединить к этим именам еще одно — старшего кондуктора Риммы Ураловой.
До последнего времени о ней было известно очень мало. Сохранились четыре письма Риммы Ураловой на фронт из блокированного Ленинграда, обращенные к неизвестному Мстиславу Николаевичу. Письма, согретые высокими патриотическими чувствами, волнуют своей непосредственностью и искренностью. В одном из писем Римма по поручению адресата передавала привет некоему Мангушу.
Мангуша я нашла сразу: в телефонной книге его фамилия была единственной. Анатолий Дмитриевич
Мангуш оказался очень интересным человеком. От него я узнала, что Римма Уралова работала на Монетном дворе, была комсоргом, а Мстислав Николаевич Александров, которому она писала на фронт, был накануне войны парторгом ЦК на этом предприятии. В первые же дни войны он ушел добровольцем в народное ополчение, был снайпером. Потом в Москве окончил школу полковых комиссаров. У Риммы с ним была дружба, он помогал ей в комсомольской работе.
«Здравствуйте, дорогой Мстислав Николаевич! — писала Римма. — Большое спасибо Вам за то, что Вы за нас с мамой мстите проклятым фашистам. Бейте их беспощаднее, чтобы мы могли жить так же хорошо, как прежде... Я работаю на знаменитом Елисеевском комсомольско-молодежном паровозе... Мы возим для Ленинграда топливо... Работа у нас сейчас очень ответственная и, если честно признаться, страшноватая. Ездим по особому прифронтовому участку. Бывает всякое».
Прочитав письмо, Мангуш некоторое время молчит. Потом, не торопясь, говорит:
— К сожалению, я ничего не знаю о ее жизни и работе после ухода с Монетного двора. Когда Монетный двор эвакуировался, ей предлагали уехать — она работала гравером в цехе изготовления орденов. Должность эта в то время была очень нужная. Но она не захотела уезжать из Ленинграда — комсомольское сердце не позволяло. Единственное, чем я могу помочь, — поискать ее дальнего родственника через старых коллег по Монетному двору.
— Какой вам запомнилась Римма? — спрашиваю я.
— Римма была очень красивой, веселой девушкой. Она как будто светилась изнутри. Если можно так сказать, лучистая. Я не могу представить ее без улыбки. Очень подвижная, инициативная, обладала врожденным даром организатора, поэтому и выбрали ее комсоргом. Мечтала быть актрисой. В художественной самодеятельности завода был драматический кружок. Накануне войны готовилась к постановке пьеса Афиногенова «Машенька». Роль Машеньки репетировала Римма. Она пользовалась большим уважением. Ее все знали и любили.
По одной фразе из письма Риммы: «Ездим по особому прифронтовому участку...» — удалось установить, что речь шла о железнодорожной линии Ленинград —
Шлиссельбург — Поляны. Той самой фронтовой магистрали, о которой слагаются теперь легенды. Поэтому и паровоз «знаменитый Елисеевский». Елисеев В. М. — герой-машинист, возглавлявший 48-ю паровозную колонну Октябрьской железной дороги. Еще в годы Великой Отечественной войны ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Через некоторое время в справочных документах по истории Октябрьской железной дороги я нашла фамилию Ураловой. Правда, без имени. Только одна фраза: «Погибла комсомолка тов. Уралова. У нее было десять ранений, и она, умирая, держала в руке желтый флаг, показывая «путь свободен».
Теперь мне совершенно ясно одно — о Римме Ураловой должны знать люди. Но прежде надо разрешить ряд вопросов, требующих точных и бескомпромиссных ответов.
Вдруг неожиданно в памяти воскресает картина, сюжет которой напоминает подвиг Риммы. Никак не вспомнить, где я ее видела, но запомнилась раненая девушка на тормозной площадке товарного вагона. Обхватив правой рукой стойку, в левой вытянутой руке держит желтый флажок. Лицо ее обращено к улетающему самолету с черными крестами.
Лихорадочно просматриваю картотеку. Безрезультатно. Так и не нашла ничего сразу. Нашла позже, когда занималась совсем другим делом. Автор картины — художник Л. Богомолец. Полотно называется «Подвиг железнодорожницы».
И вот, разглядывая картину, ловлю себя на мысли: «А вдруг это Римма?»
Сюжетная справка для художника (картина была написана по заказу Музея обороны Ленинграда) позволила выяснить, что героиней на полотне оказалась не Римма, но я не жалела потраченного времени. Я узнала еще одну удивительную историю, полную драматизма.
Картина посвящена подвигу комсомолки Анастасии Лукиной, которая была старшим кондуктором поезда № 933 48-й паровозной колонны. Это случилось 21 мая 1943 года. Поезд шел из Волховстроя с продовольствием и цистернами горючего для Ленинграда. На перегоне Междуречье — Левобережная (в 14 километрах от Шлиссельбурга) состав попал под бомбежку и обстрел немецких батарей из района Синявина. Машинист не сбавлял скорость, и поезд проскочил опасную зону. Когда опасность миновала, кондуктор Лукина повернула стоп-кран. Ее нашли без сознания на одной из тормозных площадок. Осколком вражеского снаряда ей оторвало правую ногу. Превозмогая мучительную боль, истекая кровью, девушка не остановила поезд в зоне обстрела...
Именно в этот день, 21 мая, Римма Уралова написала в своем письме на фронт: «Работа у нас сейчас очень ответственная и, если можно так сказать, страшноватая...»
Мангуш (после ухода на фронт М. Н. Александрова он был парторгом ЦК на Монетном дворе) оказался человеком обязательным. Он разыскал и сообщил мне адрес единственного в Ленинграде родственника Риммы Ураловой. А последний, только выслушав меня, без колебаний, с завидной щедростью передал в дар музею фотографии, документы, письма Риммы. На мои вопросы отвечал охотно и рассказал все, что ему было известно. Позже я встретилась и с другими людьми, знавшими Римму по ее работе на Монетном дворе и на железной дороге. Так постепенно вырисовывался светлый образ мужественной, настоящей комсомолки и обаятельного человека.
Она погибла 9 сентября 1943 года. Все было почти так, как 21 мая — в роковой день для Анастасии Лукиной. Так же мчался поезд с продовольствием и топливом в Ленинград. Так же часто-часто стучало сердце у машиниста: «Проскочим или нет?» И точно так же этот состав был обстрелян фашистами. Осколки разорвавшегося снаряда со сверлящим шумом прошли через тормозную площадку, десять из них — сквозь тело Риммы. Она не остановила поезд, хотя могла бы еще поднять красный флажок. Истекая кровью, теряя последние силы, она думала только об одном: чтобы поезд промчался скорее через зону смерти. «Путь свободен!» — шептала она и держала желтый флажок так крепко, что его трудно было вытащить из ее застывающих рук. А было Римме двадцать лет. Только двадцать!
17 августа 1943 года, за 22 дня до своей гибели, Римма записала в дневнике:
«Какое несчастье... полюбить в такое страшное время! Все понимаю, и не могу себе представить жизни без него. Как тяжело не видеть его и ждать и думать: придет ли паровоз сегодня в Ленинград? Увижу ли я его, или его уже нет и кончилось мое счастье?.. Пишу в дневник, а сердце разрывается на части от тревоги. Сейчас сильный обстрел города. Фашисты не жалеют снарядов, бьют из орудий по Ленинграду. Сколько вокруг разрушений, убитых и раненых! А сколько детей, искалеченных на всю жизнь!
Вот сижу и пишу, и не знаю, буду ли я через час жива. И все-таки думаю об Алеше. И больше всего на свете хочу, чтобы он сейчас вошел, протянул мне руки... Скорее бы кончилась эта война, как она измучила людей! Так не хочется о ней думать, но грохот и разрывы вблизи заставляют... Я отгоняю мысль о войне и жду Алешу. А его нет. Я не нахожу себе места...»
К Римме пришла первая любовь. Пришла нежданно, «не вовремя» — через смерть, голод и стужу в окруженный врагом город, поселилась в ее сердце. И жизнь приобрела другой смысл, стала дороже, богаче, содержательней. Но эта любовь не помешала Римме, когда пришел ее час, быть стойкой до конца. Она, как истинная дочь Ленинграда, не покинула свой пост и встретила смерть как настоящая героиня.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
