Разбирая архив, я обнаружила сразу два интересных документа. Передо мной были оригинал письма оккупанта-карателя и копия (через копирку) ответа на него. Видимо, автор ответа, оставляя копию, уже тогда подумал об исторической важности этого документа: пусть потом, когда кончится война, прочитают это советские люди.
Вот что было в письме фашистского карателя:
«15 июля 1942 года
Господину Скурдинскому — Самровские леса.
Прошу Вашего сообщения: когда и где могу с Вами встречаться. Ваша борьба бесцельна, довольно обижать крестьян. Если хотите сохранять свою жизнь, тогда сдавайтесь к нам.
Сообщение можете передать любому старосту.
Август Карлович, офицер карательного отряда, который говорит по-русски».
Письмо примечательное, начиная с «точного» почтового адреса — Самровские леса. Тон уважительный, продиктованный «заботой» о сохранении жизни адресата, о крестьянах, которых «довольно обижать».
Я не знала тогда, кто такой «господин Скурдинский» и как послание карателя нашло его в Самровских лесах. Но наличие ответа в деле не оставляло сомнений: фашистская петиция попала в руки Скурдинскому.
Ответ датирован 20 июля 1942 года. Спокойствием, уверенностью в победе, мужеством и достоинством пронизана каждая строка этого документа:
«Прежде всего хочу заявить, что никогда и ни при каких условиях я не буду на стороне фашизма и предателем своей Родины, ибо нет ничего подлее и гнуснее предательства своей Родины, своего народа. Я — сын великого свободолюбивого русского народа. Этим горжусь и буду бороться за интересы своего народа, своей матери-Родины, нока в моей груди бьется сердце.
Вы обещаете мне сохранить жизнь, если я перейду к вам, но подумайте, господин офицер: зачем мне нужна такая жизнь, которая будет направлена против русского народа, на защиту злейшего врага трудящихся, кровавого палача всех народов — Гитлера?»
Далее автор ответа пишет, что не борьба советских людей бесцельна, а бесцельны попытки фашистов завоевать мировое господство, поставить на колени советских людей.
В письме приведены факты зверских насилий, грабежей, кровавых расправ оккупантов над советскими людьми.
«Мордобой и плети, грабеж и насилие, расстрелы и виселицы, массовая смертность народа от голода и заразных болезней, непосильные денежные и натуральные налоги, потоки крови и слез — вот что принесли вы, господа фашисты, русскому народу. Это русский народ прекрасно понимает, и он этого никогда не забудет».
В заключение автор ответа пишет: «Пройдет еще немного времени, и банды гитлеровцев будут сметены с русской земли». И подписывается: Скурдинский.
Благородный, с несгибаемой волей русский человек точно предсказал события. Где-то он сейчас? Жив ли? Какова его судьба?
Надо найти Скурдинского, если он жив. Надо во что бы то ни стало найти...
И вот он передо мной, Иван Васильевич Скурдинский, бывший комиссар партизанского отряда Осьминского района Ленинградской области, ныне персональный пенсионер.
Мы сидим за рабочим столом друг против друга. Его седая голова склоняется над пожелтевшими листками. Он удивлен и взволнован.
— Вот уж не думал не гадал, что переписка эта сохранилась...
Я прошу рассказать об истории этих писем, и Иван Васильевич вспоминает:
— Наш отряд не давал покоя фашистам. Они уже не раз сообщали, что навсегда покончили с нами, а мы продолжали и все более активизировали свою деятельность. Занимались агитацией в деревнях. Громили комендатуры. Срывали отправку наших людей в Германию. Это было трудно. Очень трудно. Каждый из нас ежеминутно рисковал жизнью. Но так было нужно во имя святого дела.
Многие старосты в деревнях были фактически назначены нами, и эти патриоты, не щадя жизни, поддерживали связь с партизанами, помогали нам в борьбе с гитлеровцами.
Каждого я знал в лицо, и каждый из них знал в лицо меня.
Начальник карательного отряда отличался жестоким нравом. Но сломить сопротивление партизан, запугать их он так и не смог. Вот он и решил «закинуть удочку». Письмо мне передал староста деревни Кошелевичи Ильин, наш человек. Три дня тогда я обдумывал ответ и написал карателю все, что было на душе. Обсудили ответ в отряде, одобрили. Через Ильина передали фашистскому офицеру. Довели текст обоих писем до жителей района и использовали этот факт для мобилизации сил на борьбу с фашистскими оккупантами.
— А что стало с офицером-карателем потом?
— Ему здорово влетело от начальства за переписку с партизанами. Его должны были сменить, но мы сумели убрать его раньше.
До войны Иван Васильевич был вторым секретарем Осьминского райкома партии, затем председателем райисполкома. После победы вернулся на пост председателя исполкома. Он и сейчас не считает себя демобилизованным.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
