Рассмотрев предложения Военного совета Ленинградского фронта об организации воздушно-транспортной связи блокированного Ленинграда со страной, Государственный Комитет Обороны предложил Главному управлению ГВФ и командованию ВВС Красной Армии в срочном порядке определить и подготовить несколько тыловых авиабаз, с которых транспортные самолеты будут летать в Ленинград. В первую очередь внимание было обращено на Вологодский авиационный узел.
Чтобы рассказать о роли Вологды и всей Вологодской области в судьбе осажденного Ленинграда, а также Ленинградского, Карельского фронтов и Балтийского флота как их главной тыловой базы, необходимо немного возвратиться назад, в те сентябрьские дни 1941-го, когда при рассмотрении вопроса об организации воздушно-транспортной связи Ленинграда со страной внимание Государственного Комитета Обороны было в первую очередь обращено на Вологду и Вологодскую область.
В те дни перед Главным управлением ГВФ и штабом ВВС Красной Армии встал вопрос: откуда будут летать транспортные самолеты с грузами для Ленинграда? На первых порах сошлись на одном — из Вологды. Как уже упоминалось, улаживать в Вологде организационные и практические вопросы выпало комиссару Московской авиагруппы Иосифу Михайловичу Карпенко. Член партии ленинского призыва, он имел большой опыт военно-командной и политической работы в артиллерийских и других наземных частях Черноморского флота. Он был также секретарем райкома партии и, наконец, политработником Гражданского воздушного флота.
Иосиф Михайлович получил специальное удостоверение — своеобразный мандат уполномоченного Главного управления ГВФ и штаба ВВС Красной Армии, подписанный генерал-майором В. С. Молоковым и начальником штаба ВВС генерал-майором Г. А. Ворожейкиным. В нем говорилось:
«Выдано комиссару Московской авиагруппы ГВФ особого назначения тов. Карпенко Иосифу Михайловичу в том, что он, в соответствии с решением Государственного Комитета Обороны Союза ССР от 20 сентября 1941 год», является ответственным уполномоченным ГУ ГВФ по организации полетов самолетов ПС-84 в Ленинград и обратно.
Все требования тов. Карпенко, связанные с обеспечением безопасности полетов самолетов ПС-84, и его распоряжения по организации прикрытия истребителями являются обязательными для командиров прикрепленных истребительных подразделений ВВС Красной Армии».
На мандате была проставлена и дата — 22 сентября 1941 года.
Утром того же дня Карпенко вылетел в Вологду. Самолет приземлился на аэродроме Вологодского аэропорта, расположенном на небольшом, но достаточно длинном и просторном поле близ пригородного села Прилуки, что раскинулось против старинного монастыря. Еще в Москве Карпенко узнал, что на этом аэродроме базируется 232-й авиационный отряд Особой Северной авиагруппы ГВФ.
Карпенко вышел из самолета, внимательным взглядом окинул летное поле. Особого простора здесь не было, но взлетно-посадочная полоса оказалась достаточно длинной, Он это заметил еще во время посадки своего самолета П-5. Кстати, летчики местного отряда тоже летали на таких же машинах.
У диспетчера узнал, что командует отрядом известный летчик Аэрофлота П. П. Савин, который был в это время в воздухе, но скоро должен был приземлиться. Когда Савин прилетел, Карпенко подошел к нему, представился, сказал о цели командировки.
— Вашим самолетам здесь, пожалуй, будет тесновато,— засомневался командир отряда.— Да и полоса у нас грунтовая, раскисает во время дождей. Рекомендую посмотреть другой здешний аэродром. Там полоса покрепче.
На вопрос Карпенко о подъездных путях Савин ответил:
— Железнодорожной ветки нет, а дорога до города хорошая, надежная.
Спросил Карпенко и о возможности размещения летного и технического состава.
— Людей можно поселить в деревне. Складывалось решение — быть здесь авиабазе. Комиссар добрался до здания областного комитета партии и направился в кабинет первого секретаря обкома и горкома Павла Тимофеевича Комарова. Еще в Москве комиссару сказали, что Комарову о нем сообщили.
Карпенко вошел в кабинет, остановился. Комаров встал из-за стола и быстро пошел навстречу.
— Товарищ Карпенко, если не ошибаюсь? — спросил он, крепко пожав руку комиссара.
Карпенко представился и протянул секретарю мандат.
— Ждал вас,— сказал Комаров, пробежав глазами текст удостоверения и возвратив его комиссару.— Через час у меня соберутся некоторые интересующие вас люди. Вот и обсудим ваши проблемы.
Зазвонил телефон. Павел Тимофеевич взял трубку. Разговор шел о плане возможной эвакуации района, о вооружении бойцов отряда народного ополчения боевым оружием и боеприпасами и о переводе отряда на казарменное положение.
Потом Комаров с кем-то жестко говорил по телефону об улучшении работы с эвакуированными из Ленинградской области и Карелии. Из этого разговора Карпенко понял, что через Вологодскую область на восток движется огромный поток эвакуированных, огромные гурты скота. И всех надо было принять, накормить, устроить на ночлег, обеспечить транспортом для дальнейшего продвижения на восток, а какую-то часть приютить в области. Многие тысячи голов эвакуируемого скота надо было пропустить через ветеринарные пункты, рассортировать, распределить по районам.
— Прервали нас. Простите! — извинился секретарь обкома.
В это время дверь кабинета открыл невысокий человек в полувоенной форме.
— А-а, Борис Федорович! Приехал? Заходи, заходи. Ты очень кстати,— сказал Комаров и, здороваясь с вошедшим, потом представил его:
— Секретарь обкома Николаев.
Николаев подошел к батальонному комиссару, поздоровался.
— Товарищ Карпенко из Главного управления ГВФ. Уполномочен организовать полеты транспортных самолетов Московской авиагруппы с наших аэродромов в Ленинград,— пояснил Комаров.— Будут возить в Ленинград вооружение, боеприпасы и продукты, а из Ленинграда — людей.
— Да они вроде бы уже летают,— не совсем уверенно проговорил Николаев.
— Одиночные самолеты,— уточнил Карпенко.— Они возят бутылки с зажигательной смесью для борьбы с танками, противотанковые ружья, винтовки, автоматы. Нашим же самолетам придется перевозить в Ленинград продукты. Будем, конечно, возить и вооружение, и боеприпасы, и моторы для танков и самолетов, но главное — продукты. Обратными рейсами будем вывозить из города людей.
— Нас, к сожалению, только в самых общих чертах познакомили с постановлением ГКО от 20 сентября об организации воздушно-транспортной связи с Ленинградом,— сказал Комаров.— И мы пока не очень-то представляем, что от нас потребуется...
Оба секретаря вопросительно посмотрели на батальонного комиссара.
— На основании этого постановления управлением принято решение развернуть на вашем аэродроме авиационную базу для полетов с нее транспортных самолетов в Ленинград,—стал разъяснять Карпенко.— Завтра или послезавтра сюда перелетят из Москвы три эскадрильи, а это не менее тридцати большегрузных самолетов. В последующие дни их будет до пятидесяти, а возможно, и больше. Они сразу начнут полеты в Ленинград. Каждому надо обеспечить не только заправку горючим и всем необходимым, но и полную загрузку.
— Сколько груза может увезти в Ленинград один такой самолет? — спросил Николаев.
— До двух с половиной тонн.
— Распоряжение о транспортировке в Ленинград продуктов самолетами мы получили,— сказал Комаров.— Кстати, и начальник перевалочной Вологодской базы генерал Карпухин получил во своей линии указание об отправке в Ленинград по воздуху различных грузов, в том числе продуктов. Он уже вел с нами переговоры о необходимости строительства временного склада или навеса на территории аэродрома для хранения грузов.
— Да, склад на аэродроме нужен, хотя бы временный,— согласился Карпенко.— На этом складе должен быть резерв грузов не менее 130—150 тонн. Нельзя допустить ни одного случая вылета в Ленинград недогруженных самолетов.
— Для перевозки грузов на аэродром потребуется не менее двадцати автомашин, а также люди для их загрузки и разгрузки, для охраны грузов на аэродроме,— размышлял вслух Николаев.
— Но и это еще не все,— сказал Карпенко.— Обратными рейсами самолеты будут привозить специалистов ленинградских заводов, ученых, деятелей культуры, детей и женщин, раненых и больных воинов и жителей Ленинграда. Их надо принимать, кормить, устраивать на ночлег, потом многих отправлять дальше, уже по железной дороге, а некоторых, как известно и нам, и вам, придется оставлять здесь, чтобы лечить. Для этого тоже потребуются люди, транспорт, помещения...
— На днях мы дали распоряжение учесть и взять над строжайший контроль все продовольственные ресурсы, которые, видимо, будут крайне необходимы в первое время воздушных перевозок в Ленинград, пока не пойдет грузопоток из других областей страны,— сказал Комаров и, посмотрев на часы, добавил: — Сейчас сюда прибудут некоторые товарища, я мы постараемся обо всем сегодня договориться.
Было около двенадцати. В кабинет вошла секретарь и доложила, что вызванные товарищи собралась. Среди приглашенных были начальник Северной дороги Н. А. Груничев, заведующий отделом облисполкома Лобанов, ведавший продовольственными ресурсами области, один из руководителей Вологодского эвакопункта А. И. Подморин, первый секретарь обкома комсомола А. Н. Скворцов, отвечавший за прием, размещение, организацию жизни я воспитания эвакуированных в область детей. Несколько позднее пришли в кабинет председатель облисполкома А. Д. Абрамов и комендант гарнизона П. М. Ковалевский...
Разговор Карпенко с секретарями обкома партии, состав приглашенных на совещание товарищей, ход совещания — все свидетельствовало о том, какими напряженными были те сентябрьские дни сорок первого года не только у секретарей Вологодского обкома партия, но и у советских, партийных я военных работников области. Карпенко понял, что день за днем, с раннего утра и до поздней ночи, как снежная лавина, обрушиваются на них различные проблемы, порожденные войной. И каждая требовала немедленного решения. Война ни на что не давала скидки.
Совещание проходило бурно. Главным был вопрос помощи Ленинграду. Шел разговор о том, как быстрее создать на вологодской земле мощную, хорошо организованную и четко действующую тыловую базу снабжения Ленинграда, Ленинградского и Карельского фронтов, Балтийского флота всем необходимым. Уточнялись ресурсы области. Выяснялось наличие складских помещений. Решался вопрос о строительстве новых складов, различных мастерских, которые позволили бы в короткие сроки наладить ремонт войскового имущества. Речь шла и о строительстве временных складов на аэродромах, о ремонте дорог, связывающих аэродромы с городом.
Чрезвычайно острый характер приобрело обсуждение требований Государственного Комитета Обороны об усилении подвоза продовольствия по Северной железной дороге до Волховстроя для снабжения Ленинграда, войск Ленинградского, Карельского фронтов и Балтийского флота. Государственный Комитет Обороны еще в своем постановлении от 30 августа, принятом позже захвата немецко-фашистскими войсками Мгинского железнодорожного узла, после чего прекратилось движение поездов в Ленинград и из Ленинграда, требовал создания запасных продовольственных фондов в районах Тихвина и Волхов-строя, откуда предполагалась последующая переброска продовольствия Ленинграду, фронтам и флоту через Ладожское озеро и по воде, и по льду, и по воздуху.
В те сентябрьские дни по Северной железной дороге в обе стороны эшелоны шли непрерывной чередой. Из Ленинграда они везли эвакуируемое население и демонтированное оборудование промышленных предприятий, а в Тихвин и Волхов — воинские части и вновь сформированные соединения, а также десятки тысяч мобилизованных на строительство оборонительных рубежей, боевую технику, вооружение, боеприпасы. По Северной железной дороге в обе стороны постоянно курсировали более 60 приписанных к Вологодскому распределительно-эвакуационному пункту военно-санитарных поездов, они ежесуточно доставляли в Вологодскую область раненых воинов с Ленинградского и других фронтов.
Карпенко внимательно слушал выступавших, старался представить себе, каких огромных усилий требовало решение всех этих многочисленных и разных проблем от руководящих партийных, советских и военных кадров, а также от населения области.
Совещание закончилось принятием важных решений, в том числе и по вопросу о развертывании авиабазы на аэродроме Вологды. Эти решения не являлись постановлениями бюро обкома, но их практическое значение было не меньшим.
Отпустив приглашенных товарищей, кроме Николаева, первый секретарь обкома обратился к батальонному комиссару:
— Поддерживайте связь с Борисом Федоровичем. Если возникнут какие-то вопросы ко мне — прошу в любое время. А теперь предлагаю вам поехать к генералу Карпухину — он ждет.
Генерал Карпухин встретил батальонного комиссара приветливо и шумно.
— Почему сразу в обком пошел, а не ко мне? — без топи обиды спросил он, решительно и сразу перейдя на «ты».
После основательного разговора все вопросы были выяснены и, как говорится, между сторонами была достигнута полная договоренность. Генерал заверил, что наутро требуемое количество грузов будет на аэродроме. Но им надо было еще решить, на какой аэродром их привозить. Карпенко рассказал генералу о своих впечатлениях об аэродроме в районе Прилук и предложил съездить на другой вологодский аэродром, осмотреть его как следует и потом уж решить, куда завозить продукты.
...Аэродром был расположен в районе деревни Дубровское, тоже поблизости от города (в настоящее время территория бывшего аэродрома вошла в черту города и застроена). Аэродром этот по площади был примерно такой же, как и Прилукский. Полоса была крепче, основательнее, поскольку была укреплена кирпичом и покрыта металлическими волосами. Однако подъездные пути были сложнее, мест для стоянок самолетов тоже меньше, не было и необходимых условий для размещения летного и технического состава.
Генерал и батальонный комиссар решили готовить к работе Прилукский аэродром, туда же и завозить продукты и другие грузы.
По пути с аэродрома Карпухин и Карпенко обсудили детали подготовки аэродрома к приему транспортных самолетов, размещения летного и технического состава, организации подвоза и загрузки самолетов, охраны резервных грузов, которые будут завезены на аэродром, а также приема и транспортировки людей и грузов, которые привезут самолеты обратными рейсами из блокированного города.
На следующий день на Прилукский аэродром было завезено 100 тонн грузов. Генерал Карпухин был верен слову: продукты были доставлены на аэродром своевременно, в компактной и легкой упаковке. Противотанковые ружья, винтовки и автоматы привезли в массивных ящиках, поэтому решили перед погрузкой в самолет ящики распаковать и грузить оружие без ящиков, а потом закрыть его самолетными чехлами и закрепить веревками или проволокой. Для погрузочно-разгрузочных работ комендант гарнизона прислал команду красноармейцев. На нее же была возложена и охрана доставленного на аэродром.
Самолеты начали прибывать к полудню. Прилетали поодиночке. После приземления летчики в течение 30— 40 минут обедали и отдыхали. За это время самолет успевали загрузить, и он улетал курсом на Ленинград. В первый день прилетело 30 самолетов, они увезли в осажденный город более 70 тонн различных грузов, в том числе и высококалорийные продукты.
Из Ленинграда самолеты возвращались тоже поодиночке. Обратными рейсами доставили людей, цветные металлы, различную продукцию военного назначения, выпускаемую ленинградскими предприятиями. На трех самолетах были вывезены из осажденного города дети я женщины, а также небольшая группа ленинградских ученых.
Комиссар авиагруппы встречал каждый экипаж, разговаривал с летчиками, расспрашивал их о полете, об обстановке в воздухе, о том, как встречали их в Ленинграде. Беседовал он и с пассажирами, интересовался, как долетели и куда направляются, спрашивал о положении в Ленинграде.
После разговоров с летчиками комиссар основательно задумался. «Рациональны ли такие дальние полеты?» — поставил он перед собою вопрос и ответил после раздумий: «Пожалуй, не очень!»
А подумать было над чем. Расстояние до Ленинграда около 600 километров. Каждый самолет при коммерческой нагрузке 2,2 тонны и скорости до 220 километров в час может преодолеть это расстояние не менее как за три часа. Всего на полет туда и обратно уходит в общей сложности почти восемь часов.
«Нет, это нерационально,— решил комиссар.— Наш первый вариант надо считать неудачным. Необходимо найти более рациональный вариант полетов...»
Прошло несколько дней. На третий день в Ленинград было отправлено 50 самолетов. Они увезли более 120 тонн грузов, необходимых осажденному городу.
Так начал «работать» воздушный мост. Усилиями большого количества людей — руководителей и рядовых — начал действовать большой и сложный механизм. Ни одно из решений областного комитета партии, военного командования и Главного управления ГВФ не осталось невыполненным. Их действенность и сила проявились в конкретных делах, которыми был приведен в действие этот необычный механизм. Да, воздушный мост действовал.
Но шла война. С каждым днем осложнялось положение Ленинграда. Оно требовало найти более рациональный вариант полетов самолетов ПС-84, чтобы и быстрее, и больше доставлять грузов попавшему в беду городу, И такой вариант был найден.
Карпенко телеграфировал о своих соображениях М. Ф. Картушеву. Заместитель начальника Главного управления ГВФ ответил телеграммой такого содержания: «Возвращайтесь в Москву. Обсудим и решим на месте».
В тот же день Карпенко улетел в Москву, а на следующий день самолеты Московской авиагруппы особого назначения были отозваны с Вологодского аэродрома. Им предстояли полеты в осажденный Ленинград с других аэродромов, расположенных ближе к городу, в восточных районах Ленинградской области.
Но вся огромная работа по организации Вологодской авиабазы и первый опыт полетов из Вологды в Ленинград не были напрасными. Дальний маршрут воздушного моста в блокированный Ленинград был проложен. В последующем одна из основных авиабаз будет из Вологды перенесена в Череповец, и с ее аэродромов по тому же маршруту в Ленинград полетят группы дальних бомбардировщиков ТБ-3.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
