Твои герои, Ленинград

ПАРШИН
Георгий Михайлович

Вожак отважных

Георгий Михайлович Паршин родился в 1916 г. в селе Сетуха Новосильского района Орловской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1942 г. В 1936 г. окончил школу инструкторов-летчиков ГВФ, а затем Высшую парашютную школу. Работал в Гражданском воздушном флоте, жил в Москве. В Советской Армии с 1941 г. В годы Великой Отечественной войны Георгий Михайлович Паршин воевал на Западном, Северо-Кавказском, Ленинградском и 3-м Белорусском фронтах. Был командиром звена, эскадрильи, штурманом, а затем командиром авиаполка. Совершил 253 боевых вылета. 19 августа 1944 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза. 19 апреля 1945 г. он удостоен второй медали «Золотая Звезда». В 1946 г. майор Г. М. Паршин уволился в запас по болезни. По выздоровлении он работал в Гражданском воздушном флоте, а затем летчиком-испытателем. В 1956 г. Георгий Михайлович Паршин погиб при выполнении задания.

Среди двадцати пяти летчиков-штурмовиков, дважды удостоенных в годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза, есть имя москвича Георгия Михайловича Паршина. На второй день войны его, тогда летчика-инструктора Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова, Химкинский райвоенкомат направил в один из авиационных полков Московского военного округа. В строю воздушных бойцов спортсмен авиатор с честью прошел через многие сражения, громил гитлеровских захватчиков на полях Подмосковья, на берегах Терека и Кубани, Невы и Нарвы, Немана и Вислы. И, словно вехи ратного пути, на его груди рядом с многочисленными орденами светились медали «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга». Завидная военная биография!

С небом Георгий Паршин, деревенский паренек с Орловщины, с земель, близких к знаменитым тургеневским местам на речке Зуше, породнился двадцатилетним юношей и летал ровно два десятка лет — до безвременной гибели на посту летчика-испытателя. Когда в июне сорок первого он прибыл в авиаполк, ему, казалось, сразу дадут самолет, направят на фронт. Еще бы, за плечами несколько лет инструкторской работы в аэроклубах, среди других летных документов — диплом Московской высшей парашютной школы! Словом, далеко не новичок в воздушном флоте. И кому, как не ему, одному из первых вступить в бой с врагом! Но до этого было еще далеко. Авиатор-спортсмен был направлен на переподготовку. Предстояло освоить новый самолет «Ильюшин-2», изучить тактику воздушного боя, овладеть оружием штурмовика.

Трудными были для Георгия Паршина лето и осень сорок первого. Всей душой рвался на фронт, не терпелось сразиться с врагом, нагло вторгшимся в нашу страну. Знал, что с гитлеровцами уже дрались братья — Алексей, Семен и Владимир. Когда же придет наконец его черед? Особенно невыносимо стало на сердце, когда узнал, что наши войска оставили Орел. Наверное, и в родную Сетуху ворвались гитлеровцы? Что-то сталось с родителями, с односельчанами? И только потом, когда враг был изгнан с Орловщины, узнал: мать Мария Яковлевна погибла в сорок втором, а отец Михаил Федорович скончался через год на руках товарищей-партизан...

Новый грозный самолет — «летающий танк» — был освоен. Георгию Паршину повезло: он попал в Московскую зону обороны, в штурмовой полк Андрея Витрука, известного авиационного командира, ставшего вскоре Героем Советского Союза, а позже и Народным Героем Югославии. Молодому штурмовику было у кого поучиться. Георгий Невкипелый, Дмитрий Болгов, Сергей Тужилков и другие не раз отличались в боях за Москву. Это были мастера ударов по боевым порядкам пехоты и танков противника, его артиллерийским позициям, аэродромам и штабам. Герои битвы за Москву быстро ввели молодого однополчанина в боевой строй, научили точно поражать наземные цели, маневрировать в зоне зенитного огня, умело отражать атаки вражеских истребителей.

В те дни мне приходилось видеть, как «ильюшины», взвихривая снег, на бреющем полете устремлялись на вражеские позиции. Среди них была и машина Георгия Паршина. Пока только ведомого, который должен строго следовать за ведущим, наращивать своим бортовым огнем его атаки, быть надежным щитом командира. В суровом зимнем небе Подмосковья, гремевшего решительным контрнаступлением наших войск, происходило боевое становление будущего вожака штурмовиков, закалялся его характер, росло летное мастерство, оттачивались тактические навыки. И если в исторической Московской битве занялась заря всех будущих побед Советской Армии, то и для Георгия Паршина огненная купель сражавшегося Подмосковья заложила прочную основу будущих успехов летчика-штурмовика.

Почти весь труднейший сорок второй год провел он на разных участках Западного и Калининского фронтов. От вылета к вылету крепла уверенность в своих силах. Прежние богатые летные навыки, приумноженные боевым опытом, быстро выдвинули Георгия Паршина из ведомых летчиков в командиры — сначала пары, затем звена. Худощавый, небольшого роста, всегда подвижный авиатор полюбился в полку своим неунывающим характером, готовностью к выполнению любых заданий. Полковая партийная организация приняла его в ряды коммунистов.

— Всей жизнью постараюсь оправдать это высокое доверие,— взволнованно произнес летчик, когда ему вручили партийный билет. Слова эти, торжественно прозвучавшие на полевом аэродроме, возле самолета, были сказаны искренне, от души. Коммунист Паршин оставался верен им всю жизнь.

Когда развернулось грандиозное наступление Советской Армии под Сталинградом и на Северном Кавказе, полк, в котором служил Георгий Паршин, перебазировался на юг. И снова жестокие схватки с врагом, ежедневные удары по его колоннам, откатывавшимся под напором наших войск с Кавказа. Освобождение Ставропольщины, Майкопа, Краснодара, бои под Новороссийском. И первые ордена — Отечественной войны и Красного Знамени. С ними в апреле сорок третьего Георгий Паршин и уехал с Северо-Кавказского фронта на курсы усовершенствования командного состава.

Там собралось немало летчиков со всех фронтов. На боевом счету многих, как и у Георгия Паршина, более чем по сотне вылетов. Коллективный опыт, творческая мысль фронтовиков рождали новые тактические приемы штурмовых атак, тесного взаимодействия с наземными войсками, борьбы с воздушным противником. Каждый щедро делился с товарищами по учебе своими мыслями и наблюдениями.

Не пришлось Георгию Паршину сразиться с фашистской нечистью на Курской дуге за освобождение родной Орловщины. Военная судьба привела его, командира эскадрильи, после курсов на Ленинградский фронт в 943-й полк штурмовиков. Именно здесь, в этой части, во всю ширь расправились крылья будущего дважды Героя.

Новый комэск появился на полевой посадочной площадке под Ленинградом, когда уже миновали самые страшные для его жителей блокадные дни и ночи. Еще зимой отгремела операция «Искра», в ходе которой войска Ленинградского и Волховского фронтов, прорвав блокаду, соединились на торфяниках Приладожского плацдарма. Полку, куда прибыл Георгий Паршин, довелось участвовать в тех боях. О них ему рассказали однополчане. А когда выдался свободный день, познакомили и с городом Ленина. Товарищи провели его к Смольному. Вместе с ними побывал он у Зимнего дворца, у шефов — рабочих-кировцев. На Неве стояли корабли Балтфлота, в скверах расположились зенитные батареи. Красавец Ленинград был прикрыт масксетями, закамуфлирован. Город бережно оберегал мешками с песком неповторимую бронзу известных миру памятников. Но особое впечатление оставляли люди — героические ленинградцы, стойко переносившие все тяготы жизни и работы в сражавшемся городе-фронте. Комэск видел, как храбро вели они себя и на Васильевском острове, и на Петроградской стороне, и возле Нарвской заставы, когда враг неожиданно обрушивал на город артиллерийский огонь, как под разрывами снарядов падали женщины, старики, дети. И тем яростнее становились атаки наших штурмовиков.

В уничтожении дальнобойных орудий врага, в подавлении их немалую роль играли летчики-штурмовики. Комэск Георгий Паршин быстро зарекомендовал себя и в полку, и во всей штурмовой дивизии подлинным мастером ударов по артиллерийским позициям. Тщательно изучив районы основных артиллерийских группировок гитлеровцев, он всегда точно выводил самолеты на цель, первым наносил неотразимый удар «эресами», бомбами, пушечным огнем. А затем — стремительная атака ведомых. Проходили считанные секунды, и штурмовики, оставляя за собой разгромленную батарею противника, скрывались за лесом.

В полную силу командирский талант Георгия Паршина проявился в январские дни сорок четвертого, когда на Пулковских высотах и под Ораниенбаумом загрохотала канонада наступающих войск Ленинградского фронта. Пришло время окончательного разгрома вражеской группировки. Автору этих строк довелось видеть, как неутомимая советская пехота и храбрые танкисты, поддерживаемые огнем артиллерии и ударами с воздуха, взломали «северный вал» гитлеровцев, устремились к Пушкину, Красному Селу, Гатчине, а затем — на Лугу и Кингисепп. Над полем боя, над дорогами наступления, прорезая туман и снегопад, проносились самолеты. По отличительным знакам на их фюзеляжах можно было определить — это «ильюшины» 277-й дивизии. Уже в первый день операции ее летчики в весьма сложных условиях погоды нанесли сосредоточенный удар по вражеской артиллерии, а затем, расчищая путь пехоте и танкам, подвергли непрерывным атакам огневые средства и живую силу противника в главной полосе обороны. В последующие три дня группы самолетов, так же непрерывно находясь над полем боя, обеспечивали продвижение наших танков. Штурмовики под командованием комэска старшего лейтенанта Георгия Паршина находились над полем боя до 35 минут, совершали до шести заходов на цель. Тридцать пять минут на бреющем полете, под прицелом вражеских зениток — это более двух тысяч секунд, каждая из которых могла стать смертельной. Какой смелостью, выдержкой и подлинным мастерством надо было обладать, чтобы в сплошной свинцовой круговерти шесть раз заходить на цели, метко поражать их сокрушительным огнем!

В ясный, морозный вечер 27 января затемненный по-фронтовому Ленинград озарился орудийными вспышками, лучами прожекторов, фейерверками ракет. На Марсовом поле, у Кировского моста, подле Ростральных колонн гремели залпы салюта в честь победы, одержанной войсками Ленинградского фронта, прорвавшими сильно укрепленную, долговременную, глубоко эшелонированную оборону гитлеровцев. «Решена задача исторической важности,— звучал по радио приказ Военного совета фронта,— Ленинград полностью освобожден от вражеской блокады и варварских обстрелов противника».

Навсегда в памяти сохранится тот поистине звездный вечер, которого ленинградцы ждали около двух с половиной лет. Каким молодым блеском горели глаза мужчин и женщин! Незнакомые люди обнимались на улицах и площадях ликовавшего города. С полевой посадочной площадки, где в земляных укрытиях стояли «ильюшины» 943-го полка, было хорошо видно победное зарево салюта, вставшее над Ленинградом. Любуясь им, летчики поздравляли друг друга со знаменательным событием. У Георгия Паршина радость вдвойне — только что на аэродром пришла телефонограмма: командующий 13-й воздушной армией генерал С. Д. Рыбальченко подписал приказ о награждении его вторым орденом Красного Знамени.

— Салют в честь орденоносца! — шутили товарищи.

— Пушки салютуют всему нашему полку, дивизии, армии, фронту, всем ленинградцам! — серьезно отвечал он.

А с утра — снова в бой. И снова в полковом журнале боевых действий — краткие записи об успешно выполненных заданиях. Вскоре, однако, Георгию Паршину не повезло. Штурмовики наносили удар по группе вражеских танков. При выходе из атаки на «ильюшиных» набросилась шестерка «фокке-вульфов», выскочивших из-за низко нависших облаков.

— Огонь! — скомандовал Паршин воздушному стрелку Бондаренко. Длинная пулеметная очередь — и головной истребитель врага, окутавшись дымом, рухнул на заснеженное поле.

Гитлеровцы, навязав штурмовикам воздушный бой, старались прежде всего вывести из строя командирскую машину. Еще один «фокке-вульф» почти вплотную приблизился к самолету комэска, но тут же был сбит меткой очередью Андрея Кизимы — закадычного друга Паршина. Вчера под Кингисеппом Георгий выручил товарища, прикрыл его подбитый зенитным огнем самолет. Сегодня Андрей выручил друга, смело отведя от него вражеский удар. Законы советского войскового товарищества свято соблюдались летчиками полка.

— Спасибо! — только и успел крикнуть по радио Георгий, как его машину сильно тряхнуло. Острая боль обожгла лицо и правую руку. Был ранен и стрелок Бондаренко. «Ничего, лишь бы дотянуть до линии фронта, всего десяток километров»,— думал Паршин. Но самолет уже не подчинялся летчику: перебиты тросы руля глубины. Едкий дым заполнил кабину. «Ильюшин» падал на лес.

Деревья смягчили удар. Паршин и Бондаренко сумели выбраться из самолета. Едва они отбежали в сторону, как самолет, полыхнув желтоватым пламенем, взорвался. Проваливаясь в снежном насте, поддерживая друг друга, обожженные, раненые авиаторы побрели лесом, надеясь выйти к своим. И в самом деле повстречали наших разведчиков. А через некоторое время появились на своем аэродроме, где командирский экипаж уже перестали ждать: ведь взрыв упавшего на лес «ильюшина» видели многие летчики эскадрильи.

Новая машина, на которой теперь продолжал сражаться Георгий Паршин, была необычной. По ее левому борту шла крупная надпись: «За Ленинград», а по правому — «Месть Бариновых». Этот штурмовик построили на средства ленинградских медичек — Прасковьи Васильевны и ее дочери Евгении Петровны Бариновых. В письме командованию они просили передать самолет в руки самого храброго летчика. «Пусть не дает он покоя врагу ни в воздухе, ни на земле,— писали женщины.— Пусть освобождает от фашистских орд родную землю».

Дар ленинградских патриоток вручили Георгию Паршину. В первом же вылете, ведя разведку, он, словно заправский истребитель, сбил вражеский самолет. На фюзеляже «ильюшина», рядом с символическим контуром Петропавловской крепости, нарисованным полковым умельцем, появилась еще одна красная звездочка: счет уничтоженных штурмовиком фашистских машин возрастал. Об этом успехе узнали мать и дочь Бариновы. Они приехали на аэродром, познакомились с авиатором, начавшим летать на их самолете. А когда в День Военно-Воздушного Флота в сорок четвертом году Георгий Паршин был удостоен звания Героя Советского Союза, первой мыслью летчика было поделиться радостью с Прасковьей Васильевной и Евгенией Петровной. Ему разрешили слетать в Ленинград, побывать у них в гостях. Там его встретили, как родного.

— Долечу на вашем самолете до Берлина,— говорил он Бариновым, чья семья стала словно бы и его семьей,— и вернусь служить в Ленинград...

Так, кстати сказать, и произошло. После войны Георгий Паршин служил на командной должности в Ленинградском военном округе. Но до того еще надо было пройти трудным ратным путем, не раз отличиться в сражениях за освобождение Эстонии, в Восточной Пруссии, под Кенигсбергом, на Земландском полуострове. Не перечислить всех боев, где сражался отважный летчик. Только в Восточной Пруссии летчики, руководимые Георгием Паршиным, совершили около 600 боевых вылетов. А затем — штурм города-крепости Кенигсберга, удары с воздуха под Пиллау и на косе Фриш-Нерунг. За десять дней до того, как над фашистским рейхстагом взвилось знамя Победы, командир 943-го штурмового полка за свои выдающиеся подвиги был награжден второй Золотой Звездой. В те дни в армейской газете «Боевая тревога», рядом с сообщением о водружении советскими солдатами победного знамени над Берлином, было напечатано письмо матери и дочери Бариновых.

«Дорогой Георгий Михайлович! Поздравляем Вас с боевой наградой,— писали они.— Вы теперь дважды Герой Советского Союза. Мы гордимся этим. Очень приятно, что, воюя на самолете «Месть Бариновых», Вы стали таким известным человеком...»

В тот же день летчик написал в Ленинград о том, что более сотни раз поднимался он на самолете, подаренном ленинградскими патриотками, штурмовал крепости врага, жег танки, топил суда противника, сбивал фашистские самолеты. «Даю слово большевика-летчика,— говорилось в заключительных строках письма,— что отдам все силы и способности для дальнейшего укрепления нашей авиации. А если придется снова столкнуться с врагами нашей Родины, то буду так же стойко драться за счастье великого советского народа, за дело партии Ленина».

...В светлом здании одной из тихих улиц столицы, в Институте истории партии МГК и МК КПСС, хранятся партийные документы Георгия Михайловича Паршина — москвича, дважды Героя Советского Союза. В боевой характеристике победного сорок пятого года командующий 1-й воздушной армией генерал Т. Т. Хрюкин выразительно обрисовал облик летчика: «Отважный Герой, вожак штурмовиков. Всегда служит примером в бою...»

Документы эти будут храниться вечно. Вечной будет и память народа о вожаке отважных.

Н. Денисов

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1976.

Другие материалы