Твои герои, Ленинград

КУРЗЕНКОВ
Александр Георгиевич

Брат

Александр Георгиевич Курзенков родился в 1920 г. в городе Зиме в семье потомственного текстильщика. По национальности русский. Член КПСС с 1944 г. В 1927 г. поступил в школу. С 1935 по 3937 г. учащийся школы ФЗУ, а затем токарь первого инструментального цеха Московского автозавода. В 1939 г. был принят в военно-морское авиационное училище, которое окончил накануне войны в звании сержанта. Войну начал пилотом бомбардировщика в составе военно-воздушных сил Черноморского флота. Прошел путь от сержанта до гвардии капитана. В конце войны командовал эскадрильей. 22 января 1944 г. за подвиги на фронте удостоен звания Героя Советского Союза. Погиб при выполнении боевого задания в последний день войны 8 мая 1945 г.

...Подобно стае журавлей, девятка бомбардировщиков, в числе которых находился и самолет Саши Курзенкова, летела на запад.

Больше часа продолжался их полет в безоблачном небе над Черным морем, пока на горизонте не прорезался темнеющей полоской румынский берег.

Еще несколько минут полета, и, строго сохраняя скорость, высоту и курс, бомбардировщики легли на боевой курс. Вдруг вблизи один за другим разорвалось несколько снарядов, и из крыла бомбардировщика, что летел правее, показались языки оранжевого огня с клубами черного, как деготь, дыма. Бомбардировщик резко отвалил в сторону от строя и будто нырнул в глубину. «Сбили, гады!»— подумал Саша Курзенков, ощутив в груди щемящую боль и неприятный привкус меди во рту. В эти секунды ему хотелось свернуть с боевого курса, уйти подальше от сверкающих вспышек и дымов.

— Лево пять! — услышал Саша Курзенков штурмана, который в это время смотрел в трубу оптического прицела.

— Хорошо! Хорошо! Так держать! Право два... Два градуса вправо. Так держать!

Курзенков чуть заметно подтянул штурвал на себя. Стрелка спидометра подошла к заданной цифре.

— Так держать! Хорошо! Еще немного. Сейчас бросаю бомбы...

Но в это время самолет так сильно тряхнуло, что штурвал чуть не вырвало из рук летчика. Раздался грохот, и серебристая поверхность крыла оказалась в темных рваных отверстиях, из которых потянулись струи дыма и огня.

Курзенков мог свернуть с боевого курса и беспорядочно сбросить бомбы, но он удержал самолет, пока не услышал голос штурмана:

— Молодец, Курзенков! Бомбы сброшены на цель!

До крымской земли, где находился аэродром, лететь далеко, и, передав командиру группы о пожаре, Курзенков потянул в сторону Одессы. Но пламя на крыле бомбардировщика не угасало. Вот-вот могут взорваться бензобаки.

— До Одессы не дотянем! Есть предложение идти на вынужденную. Как решаем?

— Садиться, товарищ командир!

Не выпуская шасси, Курзенков приземлил горевший бомбардировщик на поляну у околицы какого-то села. Опасались взрыва бензина, но бензобаки не взорвались. Однако крыло бомбардировщика продолжало гореть. Вскоре с помощью сбежавшихся из села людей пожар удалось погасить. Самолет был спасен.

Вот так Курзенков получил боевое крещение, а затем попал в госпиталь лечить ожоги. К счастью, они оказались легкими. Затем последовал приказ — отправиться в пункт, где формировался новый полк пикирующих бомбардировщиков.

Там Курзенков освоил новый самолет — двухмоторный двухкилевой пикирующий бомбардировщик «Петляков-2», или Пе-2.

В состав его экипажа вошли одногодки: штурманом стал Гриша Давиденко — худенький, застенчивый украинский паренек из-под Полтавы, и стрелком-радистом — Коля Якушев со Смоленщины, широкий в плечах, добродушный, наделенный юмором, с глазом снайпера и силушкой на двоих.

Вновь сформированный полк пикирующих бомбардировщиков направили на Балтику, под Ленинград, где боевая обстановка была необычайно тяжелой и где полку сразу же пришлось включиться в боевую работу.

Но на первом же боевом вылете Курзенкова постигла неудача. Когда он взлетел на своем «Петлякове», до предела загруженном бомбами, неожиданно один за другим остановились оба мотора. Самолет пошел к земле, стремительно теряя высоту. Нужно садиться. А бомбы? Что делать? Сбросить? Куда? Под самолетом тянулась граница аэродрома с самолетами, а дальше постройки, склады, дома. Нет. Бомбы сбрасывать нельзя. И Курзенков, рискуя подорваться на собственных бомбах, повел самолет на посадку.

Земля приближалась. А когда она стремительным потоком понеслась под крыльями, Курзенков выпустил шасси. Расчет оказался точным: колеса бомбардировщика почти бесшумно коснулись посадочной полосы...

К остановившемуся бомбардировщику подошел с офицерами оказавшийся на аэродроме начальник военно-воздушных сил Военно-Морского Флота генерал-лейтенант авиации Семен Федорович Жаворонков. Летчик стоял на земле и, прислонившись к стойке шасси своего самолета, плакал. Плакал он не от пережитого страха, а от досады из-за проклятого невезения.

— Товарищ сержант, что это с вами? — спросил удивленный генерал.

Курзенков повернулся. Увидев начальника ВВС, офицеров, он растерялся и невнятно что-то залепетал, ожидая страшного «разноса».

— Нет, вы только посмотрите на него, товарищи офицеры. Он плачет. А то, что в очень сложной обстановке блестяще посадил самолет с бомбами, то это не считает, что ему повезло. Да вы просто молодец, сержант,— ласково произнес генерал.

У летчика отлегло от сердца.

— Из вас, сержант, получится отличный летчик! За выдержку в столь сложной обстановке, за отличную посадку самолета с бомбами объявляю вам благодарность!

— Служу Советскому Союзу! — выкрикнул Курзенков.

Боевые полеты еще больше скрепили дружбу экипажа. Курзенков, Давиденко и Якушев стали неразлучными и на земле. «Крылатые мушкетеры» называли их в эскадрилье.

Летали «мушкетеры» много и бесстрашно. Бомбили фашистов на суше и на море. На боевом счету экипажа числились потопленными: один сторожевой корабль и канонерская лодка. Кроме того, они уничтожили: дальнобойную батарею со складом боеприпасов, минометную батарею и разбомбили ряд других военных объектов.

...Наступала вторая военная зима. Погода стояла сырая, неустойчивая. Часто дули северо-западные ветры, принося моросящие дожди или хлопья мокрого снега.

В один из таких дней эскадрилья «Петляковых», в которую входил и экипаж Курзенкова, успешно нанеся бомбоудар по кораблям фашистов в Балтийском море, легла на обратный курс. Самолеты находились еще далеко над морем, когда резко ухудшилась видимость, а затем повалил мокрый снег. Хлопья залепили стекла кабин. Пришлось пилотировать по приборам. Держаться в строю стало опасно — можно столкнуться. И командир эскадрильи отдал по радио приказ:

— Выходить на свои высоты. Возвращаться на аэродромы самостоятельно.

Отвалив от строя, около часа вне видимости вел Курзенков по приборам свой Пе-2. Вдруг штурман закричал:

— Братцы! Да под нами аэродром!

Еще несколько минут полета в «молоке», и «Петляков» выскочил из облаков. Вскоре летчики были уже на земле.

Это был единственный самолет эскадрильи, который слепым методом в непогоду долетел и сел на своем аэродроме. В тот же день командующий ВВС Краснознаменного Балтийского флота объявил экипажу благодарность.

А еще через несколько дней «три мушкетера», как отличные летчики, были переведены в полк разведывательной авиации.

Командующий ВВС не ошибся в своем назначении. Экипаж Саши Курзенкова не только пришелся ко двору воздушным разведчикам, но и оказался рожденным для полетов на разведку.

Уже первые, смелые до дерзости успешные полеты по тылам врага показали, что у комсомольского экипажа незаурядные качества настойчивых, умных воздушных следопытов, умеющих прорываться сквозь заслоны истребителей, зенитный огонь, все видеть, все замечать.

Лучшими союзниками для воздушных разведчиков стали непогода и облака. К тому же Курзенков избегал шаблона, однообразия в действиях.

— Шаблон,— говорил он своим друзьям,— спутник простаков.— Воздушный разведчик должен быть не только находчивым, смелым, всевидящим, но и хитрым. Облака, солнце и непогода — его верные друзья.

Прежде чем лететь на боевое задание, экипаж всегда тщательно разрабатывал маршрут. Изучали во всех деталях объект разведки: есть ли зенитки, аэродромы, с которых могут взлететь истребители. Разбирали все варианты выхода на объект разведки, учитывая при этом элемент внезапности.

Для одиночного воздушного разведчика самый опасный враг — истребители. Встреча с ними не может сулить ничего приятного. Поэтому разведчики хорошо научились вести наблюдение за воздухом, вовремя замечали истребителей врага и уходили от них.

«Неуловимый красный разведчик» — окрестили враги самолет Курзенкова. Гитлеровское командование объявило, что за уничтожение этого «неуловимого разведчика» оно выплатит 10 тысяч марок и наградит «Железным крестом».

Фашистские истребители много раз устраивали засады: они ловят самолет Курзенкова на высоте, а он проносится на малой; они стерегут его на малой, а он пролетает в заоблачной выси; ждут его над сушей, а он пролетает бреющим над морем.

Враги ставят огненную стену, а «Петляков», как завороженный, проходит сквозь стальной дождь.

Тогда фашисты распространили слухи, что якобы Пе-2 — особый, бронированный самолет, с повышенной скоростью и технической новинкой, позволяющей экипажу своевременно обнаруживать их истребители, а летчики — отборные асы. Однако враги заблуждались. «Петляков» был обычным серийным самолетом, и экипаж его состоял из рядовых летчиков.

К концу 1943 г. у Курзенкова на личном боевом счету уже было 100 боевых вылетов на бомбежку и 127 полетов на дальнюю разведку в тыл врага. Особенно часто приходилось разведывать военно-морские и сухопутные коммуникации, аэродромы, разные военные объекты, определять скопление живой силы и техники противника. Результаты его воздушной разведки были всегда точны.

...Однажды в теплую июньскую ночь Курзенков вылетел на разведку вражеской военно-морской базы в районе Финского залива. Однако с ходу задание выполнить не удалось. Зенитные снаряды рвались точно, так что пришлось уйти в сторону.

Фашисты успокоились — отогнали разведчика. Но не успокоился Курзенков. Он снова вернулся к базе, только с другого направления и на повышенной скорости. Фашисты снова открыли ураганный зенитный огонь, но их снаряды рвались теперь уже за хвостом самолета. Задание было выполнено. Курзенков снял на пленку расположение вражеской базы.

Но при отходе от цели «Петлякова» взяли в клещи шесть новейших истребителей «Фокке-Вульф-190». К счастью, вблизи оказались наши корабли, зенитный огонь которых отсек истребителей фашистов.

В период подготовки крупнейшей боевой операции по ликвидации фашистской блокады Ленинграда три бесстрашных друга дважды произвели уникальные аэрофотосъемки. В первом случае они сняли фашистскую оборону на всю ее глубину с общей площадью свыше 420 квадратных километров. Во втором случае — классически сняли перспективно все вражеские укрепления вдоль южного берега Финского залива от Ленинграда до Ораниенбаума, совершив полет в зоне сплошного зенитного огня на высоте 300 метров и при удалении от берега до 800 метров.

14 января 1944 г. началось наступление наших войск под Ленинградом. Оно завершилось 1 марта успехом — разгромом фашистских захватчиков. В этой победе была и частичка ратного труда Саши Курзенкова. За проявленные мужество и героизм ему было присвоено звание Героя Советского Союза. К двум его орденам Красного Знамени прибавились орден Ленина и Золотая Звезда Героя.

Продолжая воевать, Курзенков удостоился еще двух орденов Красного Знамени и пяти боевых медалей. Ему присвоили звание капитана, назначили командиром эскадрильи. Он дошел до последнего дня войны — до 8 мая 1945 г. Но счастья нашей победы так и не увидел. Саша Курзенков погиб в последний день войны, в последние ее часы при выполнении последнего боевого задания.

Жизнь моего брата оказалась очень короткой — ему еще не было двадцати пяти лет, когда он погиб. Но жизнь его необыкновенно яркая, героическая, достойная советского патриота.

С. Курзенков, Герой Советского Союза

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 1. М.: Московский рабочий, 1975.

Другие материалы