Из книги: Подвиг Ленинграда. Документально-художественный сборник. М., Военное изд-во МО СССР, 1960X. Васильева На оборонных работахВсем, с кем встречаюсь, с кем разговариваю, говорю одно и то же: - Война кончится скоро. А по улицам идут ополченцы. У репродукторов толпы народа. Дети играют в войну: сын гоняет "самолеты", племянница пришивает к платью красный крест сандружинницы. Из репродуктора голос Левитана: - Смерть немецко-фашистским захватчикам! Из жакта принесли повестку: я мобилизована на оборонные работы за станцией Молосковицы. Бабушка отводит от меня детей. Надо проститься с ними издалека, делая вид, что очень торопишься. Иначе не уйти. Сын развязывает за моей спиной веревку рюкзака, что-то кладет туда. - Что это? - Тайна. Я уже внизу. С пятого этажа окликает мать. Просит обождать. Жду. Постукивая по ступенькам лопатой, сбегает племянница: - Бабушка говорит, что с этой лопатой она ходила на субботники, Я взяла лопату. Площадь пестреет от светлых косынок. Организаторы сердятся: - На праздник пришли? - Не нашла ни одной темной тряпки, - жалуется соседка Маргарита Петровна из второй квартиры. Трамвай, на котором едем, то и дело останавливается, пропуская войска. На коленях рюкзак. Прощупываю вещь, положенную сыном. Рогатка. Значит, знает, что надо защищаться. Высадились у откоса железной дороги. Он зацвел от пестрой одежды и снова померк, когда, стекая с него, мы вошли в лес. В лесу подозрительно тихо. Вполголоса доносится команда: - Становись! Идем в затылок. За головами торчат черенки лопат. Шум шагов. Не знаю, где голова колонны, где ее конец. Знаю одно - я в живом потоке. Рядом фронт. Говорить громко воспрещается. Шептаться на ходу трудно. Остается думать. Противотанковый ров строят две идущие друг другу навстречу колонны. Они должны встретиться через десять суток. Постепенно чувство дня и ночи теряется. Остается одно понятие времени - смена. Смена - это кровь на ладонях и рапортичка на папиросной коробке: "План выполнен". Кругом известняк. Сечем его. Черенки не выдерживают и ломаются. Ночуем в лесу под елями. Они качаются из стороны в сторону, свисая над нашими головами. Кажется, они хотят подхватить нас, спящих, и спрятать в гуще хвои. Но мы не птицы. Мы люди. Нам от земли - никуда. Нам надо ее копать и копать. Рядом фронт. Из ночи в ночь зарницы боев все ярче. Маргарита говорит мне: - Если не встанешь, тебя увезут в лазарет. И меня увезут, если лягу. А ров надо рыть... Желтая пыль известняка застилает солнце. Напряжение последних дней. Экономим каждое движение, каждому удару даем задание. Все силы сосредоточены на куске недорытого рва. Здесь все - кухня, лазарет, машины, почта. Почта. Это слово звучит как - "дом". Моряки Балтики нам пишут: "Пока бьется сердце, пока руки держат оружие - не бывать фашистам в городе Ленина". Они клянутся. И мы клянемся. Каждый наклон за пластом дерна, каждый взмах лопатой - наша ответная клятва. Ночью луна. Люди под нею кажутся подсиненными. Издали они, как деревья на большом ветру. А вблизи - это взлет сотен рук чулочниц, наборщиц, пекарей. Душно. Люди вкладывают последнюю силу в удар. - Становись! Распрямляем плечи. Оглядываемся на выкопанный нами ров. Сейчас будем сдавать работу военно-инженерной части фронта. Сдаем и верим: врагу через наш ров не пройти. Возвращаемся. Идем цепью. Думаю о домашних. Должно быть, сын спросит: - А рогатка где? Потеряла? Нет. Резинкой от нее я подвязала подметку туфли. Нас преследуют фашистские самолеты. Они закрывают нам путь к железной дороге. Гул их мотора злой, тягучий. А мы идем. Дорога вдоль хлебов. Колос бьется о сталь лопат. Ожидаем поезда под проливным дождем. После дождя сушим под луной палатки и блузы. Маргарита сидит на камнях, прикладывает к ногам мокрую косынку. Я мечтаю о доме, о детях, о бане. На вокзале голос Левитана. - Враг у ворот! Дома - ласка детских рук. И вопрос: - Все сделали? А через неделю по квартирам разносят новые повестки на оборонные работы. Вручают и мне. И снова рюкзак, заплечные ремни, лопата...
Издание: Подвиг Ленинграда. Документально-художественный сборник. М., Военное изд-во МО СССР, 1960 |