Раннее утро 22 июня 1941 года... Утро после короткой ленинградской белой ночи, когда
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса...
Кто мог знать, что это утро будет тревожным, что в воздухе будут реветь самолеты, будут включены уличные репродукторы, что это утро явится переломным моментом в истории нашей Отчизны и в истории Ленинградского университета, что настает пора, когда его многотысячный коллектив, как и весь советский народ, поставит целью отдать всю свою энергию, все свои силы и знания, а если потребуется, то и жизнь делу обороны страны Советов от сильного, коварного, жестокого врага...
В 5 часов утра проводивший совещание секретарей райкомов партии секретарь Городского комитета ВКП(б) А. А. Кузнецов узнал по телефону из Москвы о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Секретари райкомов немедленно направились в свои районы. Директора заводов, секретари парторганизаций, пропагандисты были вызваны в райкомы. [Очерки истории Ленинграда, т. V. Период Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945 гг. Л., 1967, с. 13—14.]
22 июня вызванные в Василеостровский райком ВКП(б) профессора университета А. А. Вознесенский, Н. А. Корнатовский, В. В. Мавродин после передачи в 12 часов правительственного сообщения о вероломном нападении на нашу Отчизну гитлеровских полчищ направились на завод имени М. И. Калинина и Балтийский завод для проведения митингов среди рабочих, занятых на производстве в воскресный день.
Война пришла в мирные аудитории и лаборатории Ленинградского университета. Многотысячный университетский коллектив в едином патриотическом порыве занял достойное место в борьбе за свободу и независимость Советской страны. Профессора, преподаватели, аспиранты, студенты, рабочие и служащие университета единодушно заявили о готовности отдать свои знания, силы, жизнь ради победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Утром 23 июня на факультетах состоялись митинги.
В лектории исторического факультета собрались историки, экономисты, философы и географы. Первым выступил акад. Е. В. Тарле. Его слова о том, что «преступная авантюра, затеянная фашистскими главарями, обрушится на их же головы», были встречены бурными аплодисментами. «Студенчество, — сказал студент Докунихин, — готово служить делу победы на любом посту». С речами, полными ненависти к фашизму и уверенности в победе советского народа, выступили профессор О. Л. Вайнштейн, доцент X. И. Муратов, студентка Муравьева и др. Студент-историк А. Гольдберг читал свои стихи:
Где же безумцу-пигмею
Сесть на народную шею,
В землю великих борцов...
В принятой резолюции участники митинга заявили о своей готовности бороться за Родину, за свободу.
В резолюции митинга профессорско-преподавательского состава и студенчества филологического факультета было сказано: «Те, кого позовут партия и правительство, выполнят свой исторический долг на фронте, выполнят с радостью, ибо ничего нет выше чести с оружием в руках защищать нашу Родину». В резолюции, принятой на митинге коллективов биологического и геолого-почвенного факультетов, говорилось о готовности отдать себя в распоряжение военного командования. И так было на всех факультетах.
В партийную организацию университета, в редакцию газеты «Ленинградский университет» поступали проникнутые патриотическим чувством письма и заявления от маститых профессоров и юных первокурсников. «Сейчас от нас требуется особенно тщательное и добросовестное отношение к нашим повседневным обязанностям», — писал профессор С. В. Калесник. «В бою или в труде долг перед Родиной будет выполнен нами с честью», — говорилось в письме, подписанном 50 студентами исторического факультета. «В современной войне немалая роль принадлежит людям науки. Мы, ученые Советской страны, — заявил профессор Е. Ф. Гросс, — все свои силы отдадим нашей Родине, партии и правительству и своими знаниями поможем нашей героической Красной Армии одержать решительную победу над подлым врагом». «Наши мысли — с доблестными бойцами Красной Армии. И мы с полным сознанием долга говорим в эту минуту нашей родной Коммунистической партии: „Ты воспитала нас! Ты вела нас сквозь годы напряженной и победоносной борьбы за построение социализма! Веди нас теперь на борьбу с фашистским отродьем! Тебе по праву принадлежат наши силы и знания, наша жизнь!”» — писали профессора филологического факультета Г. А. Гуковский, Н. К. Пиксанов, В. М. Жирмунский, Г. А. Бялый и др.
Сотни заявлений с просьбами зачислить добровольцами в действующую армию подали преподаватели и студенты. Уже 26 июня первая группа добровольцев отправилась на фронт.
Между тем линия фронта приближалась к Ленинграду.
Фашистские орды рвались к Западной Двине, Великой, к берегам Рижского и Финского заливов, к Псковскому озеру. Враг стремился выйти к Неве, угрожал городу Ленина.
В конце июня партийные, советские и общественные организации города развернули кипучую деятельность по созданию Ленинградской армии народного ополчения.
Наряду с рабочими в нее вступали профессора, преподаватели и студенты университета и других высших учебных заведений Ленинграда. 30 июня в ЛГУ начала работать комиссия по организации народного ополчения. Сюда шли сотни людей со всех факультетов. Каждый выражал одно желание: скорее попасть на фронт. В ряды народного ополчения вступили член-корреспондент АН СССР, профессор Д. Н. Насонов, профессора Н. Л. Гербильский, М. И. Виноградов, П. М. Горшков, П. В. Макаров, Б. А. Чагин, К. Ф. Огородников, С. В. Солдатенков, Ю. В. Линник, доценты В. И. Лебедев, Д. Э. Розенштейн, Н. П. Еругин, X. И. Муратов, И. В. Арский и другие ученые университета, сотни студентов и аспирантов. Профессор К. Ф. Огородников впоследствии писал, вспоминая первые дни войны: «Был создан и университетский отряд народного ополчения. Разумеется, я также записался в него. Можно ли было поступить иначе? Конечно, нет! Вопрос шел о жизни и смерти нашего государства. На нас, современников Великой Отечественной войны, легла величайшая задача — отстоять свободу и независимость родной земли. Тогда каждый глубоко сознавал, что не только малодушие, но и простая пассивность навсегда лягут на тебя несмываемым позорным пятном».[Ленинград в дни блокады. Л., 1947, с. 126—127.] Студент философского факультета А. Петров вспоминал: «Я вступил в народное ополчение, где полковым комиссаром был Б. А. Чагин, а батальонным комиссаром Д. Э. Розенштейн и находились другие мои товарищи по философскому факультету... Бойцы роты, которая была сформирована из студентов университета, всегда были готовы выполнить любую сложную и опасную задачу».[История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с 357.]
Ленинградский университет дал армии народного ополчения 200 членов и кандидатов ВКП(б), более 500 комсомольцев. Из преподавателей, студентов и служащих университета сформировали 7 батальонов народного ополчения. На фронт ушли все члены партийного бюро филологического факультета и почти весь состав университетского комитета комсомола. [Беляев С., Кузнецов П. Народное ополчение Ленинграда. Л., 1959, с. 20.] Запись в народное ополчение шла в партийных и комсомольских комитетах, в деканатах, кое-где даже на кафедрах.
Ополченцы чаще всего не имели должной боевой выучки, нередко впервые в жизни брали в руки оружие, но они горели священной ненавистью к врагу и готовы были сражаться за Родину, за Ленинград до последней капли крови.
В ряды народного ополчения вступали представители всех поколений. Возраст роли не играл. Среди университетских бойцов народного ополчения были и восемнадцатилетние первокурсники, и их учителя, убеленные сединами профессора. Одним из первых записался в народное ополчение старейший профессор-математик П. М. Горшков, обратившийся ко всем ученым и студентам с призывом взять винтовку в руки и отстаивать Родину, защищать Ленинград. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 7.]
Дивизии народного ополчения, конечно, вначале отличались от кадровых дивизий Красной Армии не только своей боевой подготовкой, но и составом. Особенно характерна в этом отношении была Василеостровская дивизия народного ополчения.
«Василеостровская дивизия, в силу особенностей своих контингентов, стала дивизией рабочих, ученых и студентов. Среди добровольцев встречаю докторов наук: математика Линника, биолога Макарова, известного археолога Воронина. Все они теперь младшие лейтенанты. Кроме того, здесь много кандидатов наук, младших научных сотрудников, аспирантов, инженеров, художников, музыкантов и студентов... Вместо официального армейского языка первое время здесь обращались друг к другу по имени и отчеству, а в приказах фигурировали „пожалуйста”, „прошу вас”, „не откажите...”. В этом была какая-то своя непередаваемая прелесть, вытекавшая не из слабости дисциплины, а из простоты и задушевности отношений, установившихся в частях армии народного ополчения», — вспоминает о Василеостровской дивизии народного ополчения старший научный сотрудник Института этнографии Академии наук СССР Л. И. Лавров. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 11.]
В июльские дни на Менделеевской линии впервые зазвучали слова бессмертной, изумительной по силе и проникновенной глубине песни «Священная война»:
Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна.
Идет война народная.
Священная война.
Ее пели студенты-ополченцы.
Видные ученые шли в народное ополчение простыми бойцами. Так, рядовыми воинами 4-й гвардейской дивизии народного ополчения стали профессора К. Ф. Огородников и В. Я. Пропп.
В боях за Ленинград дивизии народного ополчения становились стойкими воинскими частями Красной Армии, а ополченцы выделяли из своей среды мужественных и знающих военное дело командиров. Так, доктор физико-математических наук профессор В. Линник возглавил военно-топографическую разведку артиллерийского полка, археолог Н. Н. Воронин стал помощником начальника штаба полка, историк и филолог М. М. Дьяконов был назначен переводчиком и проявил замечательные командирские качества в штабе полка. Бывший заместитель директора университетского Биологического института в Петергофе Ф. И. Галеев прошел славный боевой путь от Пулковских высот до берегов Наровы, где в 1944 году прервалась жизнь командира стрелкового полка, кавалера орденов Суворова, Красного Знамени, Александра Невского и Отечественной войны, медали «За оборону Ленинграда». [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 12—13.]
Ополченцы-студенты университета свою горячую любовь и преданность Родине выразили в стихах:
Мы молоды, мы жить хотим,
И мы во имя этой жизни
Пойдем вперед и победим
И мирный труд вернем Отчизне.
[Беляев С., Кузнецов П. Народное ополчение Ленинграда. Л., 1959, с. 20.]
И части народного ополчения Ленинграда в боях у Кингисеппа и Луги, Гатчины и Пушкина, Павловска и Красного Села вместе с кадровыми частями и моряками остановили врага у стен Ленинграда, покрыв себя неувядаемой славой.
Одной из форм борьбы с ненавистным врагом явились истребительные батальоны. Созданные в начале войны как специальные части, предназначенные для борьбы с вражескими парашютистами, десантниками, диверсантами и шпионами, по мере приближения фронта к Ленинграду они либо преобразовывались в партизанские отряды, либо вливались в кадровые части Красной Армии или в дивизии народного ополчения.
Студенты Ленинградского университета приняли участие в создании студенческого истребительного батальона. Спустя некоторое время бойцы его влились в партизанские отряды и в Василеостровскую дивизию народного ополчения.
По данным на 7 августа 1941 года в армию, народное ополчение и в партизанские отряды из университета ушел 1671 человек, в том числе 180 преподавателей и научных сотрудников, 102 аспиранта, 1150 студентов, 239 рабочих и служащих. А всего за время Великой Отечественной войны Ленинградский университет дал фронту 2500 человек, в том числе 263 преподавателей и научных сотрудников. [История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с. 357—358; Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 9; История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945 гг., т. II. М., 1963, с. 82.]
Большую работу провели преподаватели и студенты ЛГУ по выполнению специальных заданий городского комитета партии и военного командования, связанных с укреплением обороны Ленинграда. Уже в ночь на 23 июня партком и комитет ВЛКСМ мобилизовали на раз личные оборонные работы, на охрану общественного порядка 500 человек, а в течение дня 23 июня — еще 934 человека. Для руководства оборонными работами был создан штаб трудовой повинности, начальником которого стал профессор М. А. Гуковский. Штаб комплектовал группы на рытье окопов и сооружение заграждений на подступах к городу, посылал людей на уборку помещений для вновь организующихся госпиталей. 26 июня 306 универсантов выехали на строительство оборонительных сооружений на Карельский перешеек. После 20 дней напряженной работы они добровольно вступили в. народное ополчение.
С 15 июля все преподаватели, сотрудники и студенты ЛГУ, не входившие в военные формирования университета и способные к труду, систематически направлялись на строительство оборонительных рубежей на Карельский перешеек, в район Старой Руссы, Новгорода, Луги, Толмачева и др. Работать приходилось в невероятно трудных условиях, когда в воздухе то и дело появлялась авиация врага и работающие зачастую оказывались на передовой., В конце июля под Старой Руссой работала группа филологов. Руководитель этой группы Е. И. Наумов (позднее профессор) рассказывал: «С трудностями приходилось сталкиваться на каждом шагу, не хватало даже носилок, землю приходилось носить в корзинах и ведрах. Иногда приходилось снимать с себя рубаху, завязывать рукавами ворот и носить землю этим импровизированным мешком. Работать приходилось не по часам, а по солнцу: вставали и ложились с ним. После того как работа заканчивалась, на отвесной стене рва появлялась надпись: „Гитлеру от студентов ЛГУ”».
Очень характерна для тех дней краткая запись в тетради дежурств университетского комитета ВЛКСМ: «12 VII. Задание райкома ВЛКСМ. Дать 500 человек на работу в Лугу». А затем следует примечание, сделанное секретарем комитета ВЛКСМ: «Задание выполнено. Храпунова». [История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с. 358—359.]
На оборонных работах особенно отличились профессора П. М. Горшков, С. С. Кузнецов, С. В. Солдатенков, намного перевыполнявшие норму, организовывавшие труд других и показывавшие пример беззаветного служения долгу, делу обороны Отечества.
Нелегко было рыть противотанковые рвы и окопы, возводить дзоты и отрывать ходы сообщения. Непривычные к тяжелому физическому труду руки брались за лопату, кирку, лам, топор. Работы у города проводились на глинистом, сыром и вязком грунте, нередко под бомбежкой с воздуха, а позднее и под обстрелом немецких дальнобойных пушек. Бывали и перебои со снабжением продуктами. Порой нелегко было найти место для ночлега. Но молодежь не унывала. Уходили на оборонные работы налегке, с песнями.
Начальник инженерного управления Ленфронта генерал-лейтенант Б. В. Бычевский в своих мемуарах вспоминает: «Как-то мне позвонила старшая дочь, студентка первого курса университета: „Папа, до свидания. Уезжаю на работы.
Куда?
Ну, туда, ты знаешь, наверное. На машинах едем, тороплюсь.
Что берешь с собой?
А что брать? Полотенце, мыло. Больше ничего не надо.
Подожди, девочка, а плащ, котелок, ложку, рюкзак? Обязательно хлеба возьми, сахару, белье.
Ты шутишь, папа! Никто из девочек ничего не берет. Мы же ненадолго. Спать будем на сеновале... Передай маме, чтобы не беспокоилась. До скорого свидания!”
Девушки вернулись в город не так скоро, как думали. К тому же не на машинах, а пешком. И вернулись далеко не все. В пути оставляли иногда могилы подруг, погибших от бомбежек и пулеметного огня с самолетов...». [Бычевский Б. В. Город-фронт. Л., 1967, с. 18.]
Оборонительные укрепления на ближних и дальних подступах к Ленинграду сыграли в его обороне огромную роль. В создании полосы оборонительных сооружений от Кингисеппа (города, носящего имя воспитанника университета, стойкого большевика В. Э. Кингисеппа) до Пулковских высот и Карельского перешейка — определенная заслуга коллектива университета, отдавшего строительству 120000 человеко-дней. [Очерки по истории Ленинградского университета, т. I. Л., 1962, с. 173.]
Специальная газета «„Ленинградская правда” на оборонной стройке» отмечала особенно хорошую работу преподавателей и студентов исторического факультета. [«„Ленинградская правда” на оборонной стройке», 1941 г., 30 июня.] Дружная бригада геологов, возглавляемая профессором С. С. Кузнецовым, выполняла две нормы в день. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 146.] От геологов не отставал шестидесятилетний профессор-математик П. М. Горшков, также выполнявший две нормы, а нередко и больше. [Непокоренный Ленинград. Л., 1974, с. 63.]
Отряд студентов и сотрудников университета, работавший у Новгорода, подвергался частым бомбежкам. Во время одного из налетов фашистской авиации осколком бомбы был тяжело ранен в ногу студент I курса исторического факультета Николай Петровский. Позже, в 1943 году, Н. С. Петровский ушел добровольцем в армию.
Сейчас кавалер двух орденов — Красной Звезды и Отечественной войны, Н. С. Петровский, доктор исторических наук, является профессором восточного факультета.
В первые же дни в университете ввели круглосуточное дежурство. Ответственный дежурный и его помощник, дежурившие в приемной ректора, должны были принимать решения немедленно, сейчас же вслед за поступлением сигнала или требования,. Журнал ответственного дежурного по университету представляет исключительный интерес. Первые записи в нем — это записи о направлении людей на те или иные оборонные работы, об организации народного ополчения, истребительных батальонов, эвакуации детей, вызовах в партийные и советские органы и т. п., позднее журнал говорит о тех трудностях, которые стал переживать Ленинград, а с ним вместе и университет, когда враг приблизился к городу. В него занесены сообщения о фугасных и зажигательных бомбах, попавших в университетские здания, общежития, столовые, о пожарах, о преодолении неимоверных трудностей, которые пришлось испытать всем ленинградцам и которые надо было преодолеть во что бы то ни стало, чтобы спасти город, его жителей, его промышленность и памятники культуры.
Приказом ректора были созданы команды МПВО всех зданий университета. На них были возложены ответственные обязанности. Деканы факультетов, размещавшихся в отдельных зданиях — филологического, физического, химического, исторического и др. — стали начальниками объектов МПВО. Налеты гитлеровской авиации на окрестности Ленинграда (первая воздушная тревога в Ленинграде была объявлена 23 июня 1941 года в 1 час 45 минут), а затем и на сам город заставили сразу же, с 23 июня, приступить к созданию команд МПВО университета. Были установлены посты МПВО, отряды и группы, введены дежурства, производилась засыпка песком чердачных помещений, устанавливались ящики с песком, посты снабжались пожарным инвентарем: топорами, баграми, лопатами, огнетушителями и пр. Деревянные части университетских зданий покрывались огнеупорным составом, создавались запасы воды, по постам распределялись аптечки и специальные каски.
В командах МПВО, на чердаках и крышах дежурили профессора А. С. Браун, С. Я. Лурье, С. И. Ковалев, Н. С. Чаев, С. В. Калесник, А. А. Корчагин и др. В зданиях филологического, исторического, химического, математического факультетов оборудовали бомбоубежища, приспособленные для проведения занятий. В начале нового 1941/42 учебного года во время бомбежек и артиллерийского обстрела нередко учебные занятия проводились в бомбоубежищах.
Обстановка становилась все более и более напряженной и угрожающей.. Враг рвался к городу. 10 июля пал Псков. Немецко-фашистские полчища стремились выйти к Луге и Кингисеппу, к берегам Финского залива и Невы. Гитлеровские пропагандисты вопили о скором падении Ленинграда. «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли... Нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта». [Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. I. М., 1955, с. 783.]
В приказе войскам фронта от 14 июля 1941 года говорилось: «Над городом Ленина — колыбелью пролетарской революции — нависла прямая опасность вторжения врага...». [Бычевский Б. В. Город-фронт. Л., 1967, с. 25.]
В городе начиналось военное обучение всего боеспособного мужского населения, оставшегося на предприятиях, в учреждениях, вузах.
Приказом ректора профессора А. А. Вознесенского от 8 августа вводилось военное обучение всех преподавателей, сотрудников, и студентов университета с 17 до 50 лет. Во дворе университета, в парке за химическим институтом, на Менделеевской линии проводилось их военное обучение. Теоретические занятия по военному делу проходили в здании Же де Пом (здании кафедры физкультуры). Учились обращению с винтовкой, метанию гранат и бутылок с горючей жидкостью. Эти занятия преследовали цель подготовить обученные кадры для пополнения рядов воинов, сражающихся на подступах к Ленинграду.
Немаловажное значение имел сбор денежных средств и материальных ценностей в фонд обороны. Сотни тысяч рублей деньгами и облигациями государственных займов, валютные ценности, четыре килограмма платины, золота и серебра внесли сотрудники университета в фонд обороны страны. Осенью и в начале зимы собирали теплые вещи для фронта, белье, посуду и инвентарь для госпиталей и т. п. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 146; Грачев Ф. Ф. Записки военного врача. Л., 1970, с. 10—11; Очерки истории Ленинграда, т. V. Л., 1967, с. 23.]
Преподаватели, служащие и студенты университета работали в госпиталях. Особенным вниманием и заботой окружили подшефный госпиталь, разместившийся в здании исторического факультета на Менделеевской линии. Немногочисленному вначале персоналу госпиталя было очень трудно. Начинали с малого. Госпиталь должен был разместиться в опустевших аудиториях и кабинетах факультета. Единственной его базой могла стать лишь размещенная в первом этаже поликлиника университета. Одно время она еще обслуживала сотрудников и студентов университета, а потом полностью перешла на обслуживание раненых. Госпиталь начал разворачиваться в первых числах сентября, когда бои шли уже у стен Ленинграда. Начальником его был назначен профессор С. А. Ягунов, а комиссаром Ф. Г. Луканин. У госпиталя не было ни инвентаря, ни медикаментов, ровным счетом ничего. На помощь пришел университет. Врач госпиталя Ф. Ф. Грачев вспоминает: «В кабинет вошли мужчина и женщина, отрекомендовались: секретарь парткома университета Леуский и секретарь комитета комсомола Храпунова, студентка пятого курса истфака. Они обещали сегодня перенести из общежития сто кроватей. Для переноса выделено пятьдесят студентов...». [Грачев Ф. Ф. Записки военного врача. Л., 1970, с. 7.] И закипела работа. Приносили и расставляли кровати, стулья, тумбочки. Мыли полы. Вместе со студентами мыла пол профессор Е. С. Колпакчи. Председатель месткома университета А. Г. Топорова принесла сотни тарелок, чашек, ложек, аптечную посуду. В книге дежурного по комитету ВЛКСМ имеются такие записи:
«12 сентября. Мобилизовать как можно больше людей на мытье полов и развертывание госпиталя в здании исторического факультета.
13 сентября. Прислать побольше народу для подготовки госпиталя на историческом факультете, с ведрами, швабрами, тряпками».
Уже 17 сентября этот госпиталь принял первых раненых. «Госпиталь на истфаке наш, мы за него отвечаем», — записано в протоколе комитета ВЛКСМ ЛГУ.
В подшефном госпитале было организовано постоянное дежурство, проводились читки газет и книг, беседы. Преподавателей и студентов университета раненые неизменно встречали с большой радостью. Вот что рассказывала о встрече в госпитале с профессором В. Е. Евгеньевым-Максимовым в декабре 1941 года одна из студенток: «Он похудел. Но вид у него был веселый и бодрый, и, взглянув на него, мы сразу встряхнулись. Больные высунули головы из-под одеял. — Профессор, прочтите лекцию «Некрасов о русских женщинах». — Я видела, как больные забыли в тот час о том, что холодно, что болят раны, что немцы обстреливают город. В памяти у многих возникли образы жен, сестер, любимых девушек. На глазах у некоторых появились слезы, когда профессор вдохновенно читал отрывки из поэмы Некрасова «Мороз — Красный нос».
Преподаватели, научные сотрудники и студенты биологического факультета принимали активное участие в работе организованных при университете курсов первой медицинской помощи. В госпиталь пошли работать сестры Золотницкие. Доцент Е. М. Виленкова и шесть студенток университета работали в госпитале на истфаке с первых дней его создания. С лекциями и докладами выступали профессора и преподаватели университета О. Н. Радкевич, А. И. Молок, В. Е. Евгеньев-Максимов, И. А. Корнатовский, Г. В. Ефимов, М. А. Гуковский, М. В. Чураков, В. В. Мавродин, И. М. Покровская, Л. П. Альтман, В. И. Евчук и др. [Грачев Ф. Ф. Записки военного врача. Л., 1970, с. 10—11, 15, 29, 41—45, 68. 87, 92—95, 99, 100—105, 115—116, 155.] Среди лекторов и докладчиков были историки и востоковеды, биологи и географы. Впоследствии приказом № 1012 от 8 октября 1944 года за большую культурную помощь, оказанную раненым бойцам и офицерам, командование госпиталя объявило многим преподавателям университета благодарность. [История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с. 369, 371.]
Фундаментальная библиотека университета снабжала раненых книгами и журналами. В палатах, в которые превратились кабинеты и аудитории истфака, библиотекари проводили чтения. Немало помогали госпиталю сотрудники библиотеки А. Г. Сиротская А. В. Уржумцев, С. Н. Эрбатова, Е. А. Шахматова, Шутихина, Розина, Прохорова. В палаты принесли цветы из университетского ботанического сада.
Обессилившим раненым требовалась кровь. Первыми университетскими донорами стали Е. М. Косачевская, Е. М. Виленкина, Э. Л. Золотницкая. Позднее десятки студентов и преподавателей университета стали отдавать кровь раненым солдатам и офицерам. Как могли, преподаватели, служащие и студенты университета помогали госпиталю на истфаке...
Коллектив университета, одного из крупнейших научных центров страны, поставил себя на службу обороне страны. Для этого в первую очередь надо было перестроить всю научную работу университета, подчинить ее нуждам фронта и оборонной промышленности. На нервом после начала войны заседании Ученого совета университета выступили академик А. А. Байков, профессор Я. Г. Эдельштейн, проректор университета А. М. Комаров. В своих речах они призывали членов Ученого совета включиться во всенародную борьбу против фашизма, внести достойный вклад в дело победы над врагом. [История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с. 360.]
Патриотический долг побудил виднейших ученых, работавших в ЛГУ — академиков А. А. Байкова, И. И. Мещанинова, В. В. Струве, А. А. Ухтомского, А. Е. Фаворского и других, — обратиться ко всем ленинградским ученым с призывом подчинить свои знания и опыт интересам фронта. «Мы призываем вас, ученые Ленинграда, разрабатывать сейчас только те темы, которые необходимы делу обороны страны, которые принесут быструю реальную пользу фронту, разрабатывать их денно и нощно, не щадя сил и времени, с тем истинным энтузиазмом, на который способны советские ученые», — говорилось в этом обращении. [«Ленинградская правда», 1941, 5 июля.]
Вскоре после начала войны при областном комитете профсоюза работников высшей школы и научно-исследовательских учреждений была образована Комиссия по ) организации и внедрению оборонных изобретений и предложений, в работе которой активное участие принимал профессор университета И. И. Жуков.
В начале июля 1941 года И. И. Жуков обратился к ректору университета профессору А. А. Вознесенскому с заявлением: «Я могу дать больше! Свяжите меня с заинтересованными организациями. Идет драгоценное время, и я чувствую, что работаю не в полную силу». [История Ленинградского университета. 1819—1969. Л., 1969, с. 360.] И. И. Жуков был не один. Все ученые университета стремились отдать свои силы и знания делу борьбы с гитлеровскими полчищами. Эти настроения хорошо выразили в своем обращении, написанном в начале июля, ректор университета профессор А. А. Вознесенский и декан химического факультета академик А. А. Байков: «В этот грозный исторический час, когда решаются судьбы нашей страны и всех великих завоеваний социалистической революции, мы, научные работники университета, считаем своей священной обязанностью усилить наши оборонные работы для фронта, использовать весь свой опыт и знания для всесторонней помощи фронту, отдать все силы для защиты Родины, которой принадлежит вся наша жизнь». [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 148.]
С первых же дней войны многие ученые университета прерывают работу над плановыми научными темами и по своей инициативе переключаются на тематику оборонного значения. Они не ждут, когда университет в Целом перестроит свою научную работу, а, действуя через университет, связываются с командованием фронта, воинскими частями, промышленными предприятиями, издательствами, редакциями журналов и газет и берут на себя конкретные обязательства, связанные с разработкой оборонной тематики. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 150.]
Большие перемены произошли в руководстве университетом. Ректор университета П. В. Золотухин был назначен редактором «Ленинградской правды». Новым ректором университета стал профессор экономического факультета А. А. Вознесенский, возглавлявший университет с 3 июля 1941 года до января 1948 г., когда он был назначен министром просвещения РСФСР. А. А. Вознесенский обладал всеми качествами, которые были так необходимы руководителю университета в грудные годы Великой Отечественной войны, — энергией, широким кругозором, замечательными организаторскими способностями, беззаветной любовью к университету и его людям, патриотизмом, преданностью партии и Отчизне, делу коммунизма. [Ученый-коммунист. К 75-летню со дня рождения А. А. Вознесенского. Л., 1973, с. 92—95, 99, 103—107, 109—112.]
Проректор по научной части профессор В. А. Амбарцумян возглавил группу сотрудников университета, эвакуированных в Татарскую АССР, и на этот ответственный пост был назначен профессор Д. И. Дейнека. Секретарь парткома тов. Недовесов был мобилизован в армию, и обязанности секретаря парткома были возложены на И. Б. Марморштейна. Когда в июле И. Б. Марморштейна призвали в армию и направили на Дальний Восток, где он участвовал в войне против империалистической Японии, партийную организацию университета возглавил И. Леуский. Руководство университетом во главе с ректором А. А. Вознесенским, проректором по научной части профессором Д. И. Дейнекой, секретарем парткома И. Б. Марморштейном энергично взялось за разработку общеуниверситетского плана научно-исследовательских работ оборонного значения. В результате с плана сняли 186 тем, но научная деятельность коллектива университета обогатилась 204 новыми, оборонными темами. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 150; Очерки по истории Ленинградского университета, т. I, с. 171.] Так был создан в университете новый план научной работы, подчиненный главной общенародной задаче — все для фронта, все для победы. Актуальность тематики сочеталась в научной работе с комплексным характером исследований, с широким охватом круга ученых очень высокой квалификации, как старшего поколения, так и молодежи, вплоть до студентов, тесной связью с армией, флотом, предприятиями, госпиталями. Работы выполнялись в чрезвычайно сжатые сроки, высококачественно, поступали на вооружение в армию, внедрялись в производство, служили делу врачевания раненых бойцов. План научной работы военных лет был подлинно боевым планом.
Математики и физики, химики и биологи, геологи и физиологи беззаветно трудились над разработкой оборонной тематики. Ученые изготовляли хризоформ (средство от ожогов), стрептоцид, новокаин, каротин, перекись цинка, диверсионные пробирки для партизан. Профессора Н. Н. Блохин и Г. Е. Владимиров работали над эффективными методами борьбы с газовой гангреной, и Н. Н. Блохин был одним из первых сотрудников университета, награжденных орденом Красной Звезды. Декан химического факультета академик А. А. Байков возглавил работы, связанные с производством вооружения и боеприпасов. Трудившиеся под его руководством химики разработали способ борьбы с воспламенением самолетов от зажигательных пуль. Они изобрели огнестойкую ткань для покрытия самолетов и открыли способ предотвращения воспламенения бензина в бензобаках. [Сирота Ф. И. Ленинград — город-герой. Л., 1960, с. 126.] Осенью 1941 года, когда в Ленинграде остро стал ощущаться дефицит необходимых сортов авиационного бензина, университетские химики выработали смеси, повышающие качество горючего.
Запалы для зажигательных бутылок, являвшихся надежным средством борьбы с танками, выпускались лабораторией химического факультета и направлялись на фронт.
Под руководством заведующего кафедрой кристаллографии профессора О. М. Аншелеса по заданию командования наладили ускоренное производство пьезокристаллов. Эти кристаллы позволяли во много раз увеличить силу звука. Их применяли на фронте для акустических приборов. [Сирота Ф. И. Ленинград — город-герой. Л., 1960, с. 126.]
В Физиологическом институте университета академик А. А. Ухтомский и его сотрудники работали над проблемой борьбы с травматическим шоком, что имело большое значение для спасения жизни раненых воинов. Возглавляемые академиком В. А. Фоком физики трудились над составлением таблиц для стрельбы из минно-торпедных аппаратов и вели работу по конструированию оптических приборов для летчиков и подводников. Немало сделали для фронта лаборатории, возглавляемые профессорами С. Э. Фришем, Д. И. Дейнекой. В. М. Чулановским, И. И. Жуковым. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 151; Мавродин В. В., Сладкевич Н. Г., Шилов Л. А. Ленинградский университет (краткий очерк). Л., 1957, с. 72.] Нередко лаборатории работали круглые сутки. «Почти круглые сутки в лаборатории проф. С. Э. Фриша горят кварцевые лампы, мелькает электрическая искра или ослепительным пламенем светится вольтова дуга», — писал корреспондент газеты «Ленинградский университет» в августе 1941 года. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 151.] С. Э. Фриш, А. С. Браун, В. М. Чулановский разрабатывали методы дегазации отравляющих веществ и применения спектрального анализа для изучения стойких отравляющих веществ, что имело большое значение. Грунтоведы университета во главе с профессором В. В. Охотиным проводили изыскания с целью устройства посадочных площадок для самолетов. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 30, 55—56.]
Обычно работы, требовавшие экспериментов, осуществлялись группами ученых, во главе которых стоял крупный специалист. Под руководством академика А. А. Ухтомского трудились двенадцать физиологов; пять химиков составляли группу профессора Г. В. Пигулевского; расчетом таблиц для стрельбы занимались восемь физиков доцента Крылова. Комплексные темы требовали усилий ученых разных специальностей. Так, например, работы, связанные с изучением отравляющих веществ, объединяли двадцать человек: химиков (органиков, аналитиков, коллоидников), физиков, физиологов и гидробиологов. Изучением и выращиванием пьезокристаллов занимались кристаллографы и химики. Для борьбы с газовой гангреной объединились биохимики, гистологи, микробиологи. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 151.] Университет наращивал свою деятельность в области разработки оборонной тематики. По инициативе руководства авиацией Ленинградского фронта на химическом факультете под председательством декана академика А. А. Байкова была, создана специальная комиссия, в состав которой входили ученые не только университета, но и других вузов и научно-исследовательских институтов. Комиссия собиралась регулярно два раза в неделю. Основной ее задачей явилось изучение трофейных материалов, а также решение вопросов, связанных с усовершенствованиями в авиации. Если вопросы можно было решать без специальных работ в лаборатории, заключения немедленно передавались командованию военно-воздушных сил фронта. В случае необходимости лабораторных работ они немедленно начинались, и результаты сообщались командованию.
На базе Химического института, лабораторий факультета и стеклодувной мастерской с 1 октября 1941 года начала работу специальная лаборатория, исполнявшая ответственные заказы фронта и госпиталей. В лаборатории трудилось около ста преподавателей, лаборантов, студентов. В ней производили реактивы для получения люминофора, новый состав бесспичечного запала для противотанковых бутылок и горючую смесь для них, хризоформ, стрептоцид, амид натрия, необходимый для приготовления сульфидина, новокаин, каротин, перекись цинка, сегнетовую соль, приборы для разрядки бомб замедленного действия, реометры, лампы для подсвечивания фосфоресцирующих световых указателей, прибор для осмотра подводных сооружений, обрабатывали сфагновый мох, используемый как перевязочное средство, и т. д. [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 152, 162—164.]
Географы Л. С. Берг, М. Д. Семенов-Тян-Шанский, С. П. Суслов выполняли различные задания фронта.
Профессора и преподаватели гуманитарных факультетов — историки и филологи, экономисты и философы — всю свою деятельность направляли на разоблачение звериной сущности гитлеризма, разъяснение целей, характера и особенностей войны против орд «моторизованного Аттилы» — Гитлера, против человеконенавистнической идеологии фашизма, популяризацию военного прошлого русского народа, воспитание чувств советского патриотизма. Они выступали по радио, читали лекции и доклады в воинских частях, на заводах и в госпиталях, печатали статьи в газетах «Ленинградская правда», «На страже Родины», «Красная Звезда», «Красный балтийский флот», в дивизионных газетах. Выходили из печати написанные ими брошюры и статьи, посвященные разоблачению гнусных теорий гитлеровских изуверов, героической истории земли Русской, патриотическим традициям русской художественной литературы. За годы Великой Отечественной войны А. И. Молок, О. Л. Вайнштейн, В. В. Мавродин и др. опубликовали ряд брошюр и статей в журналах и газетах Ленинграда и Москвы.
В первые месяцы войны вышли брошюры А. И. Молока, О. Л. Вайнштейна, М. А. Гуковского, В. В. Мавродина: «Ледовое побоище», «Ленинград — наша гордость, наша слава», «Дмитрий Донской», «Брусилов», «Гвардия», «Петр I» и др. Всего преподаватели университета, историки, филологи, экономисты, философы за это время опубликовали 50 брошюр. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 86; Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 164—165.]
Гуманитары университета вели большую пропагандистскую работу. В созданной при горкоме ВКП(б) лекторской группе работали профессора А. А. Вознесенский, Н. А. Корнатовский, В. В. Мавродин, О. Л. Вайнштейн и др. Многие преподаватели университета входили в агитгруппу Василеостровского райкома партии. [Очерки по истории Ленинградского университета, т. I, с. 173.] Большую пропагандистскую работу вели доценты Г. В. Ефимов, В. И. Евчук, М. И. Юраго. Ими были прочитаны сотни лекций и докладов в воинских частях и на оборонных работах, в госпиталях и на предприятиях. «Брошюры и статьи, лекции и доклады, — как говорил ректор университета А. А. Вознесенский, — это те же снаряды по врагу, а иногда и более меткие, более острые». [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 153.]
В августе 1941 года Ученый совет университета принял решение о восстановлении в составе филологического факультета кафедры славянской филологии, которая была поручена профессору К. А. Пушкаревичу, и о создании на историческом факультете кафедры истории славянских народов, которую возглавил академик Н. С. Державин. Возрождение славяноведения в стенах Ленинградского университета имело огромное не только научное, но и политическое значение. Тем более, что оно происходило под гул артиллерийской канонады, прерывистое гудение немецких «юнкерсов», под грохот фугасных бомб.
Ученые университета выступали у микрофона по ленинградскому радиовещанию, 8 сентября 1941 года осажденный Ленинград организовал передачу ученых для всей-страны. У микрофона выступил профессор университета академик А. А. Байков. Он говорил: «Друзья мои! Я заверяю вас от имени интеллигенции города Ленина, что в священной борьбе, которую ведет наш народ, она вместе со всеми ленинградцами покажет образцы героизма, стойкости, мужества». [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 89.]
7 октября 1941 года по радио передавалось письмо видных ленинградских ученых, в том числе профессоров университета академика И. И. Мещанинова, члена-корреспондента Академии наук В. Ф. Шишмарева, С. Г. Бархударова, К. А. Пушкаревича, в котором они писали: «Мы живем в городе, над которым нависла непосредственная опасность вторжения врага. Фашистские варвары обстреливают Ленинград из артиллерийских орудий, бомбят мирные жилища, больницы, общественные учреждения крупнейшего научного и культурного центра. Но ни бомбы, ни снаряды врага не остановят, не сломят нашу волю к победе и борьбе. Ленинградские ученые продолжают спокойно и уверенно работать». [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 89—90.]
Неоднократно выступали у микрофона профессора университета Н. С. Державин, А. В. Немилов, В. В Мавродин, А. В. Предтеченский. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 89.]
Университет установил тесную связь с теми воинскими частями, в которых сражались преподаватели и студенты, рабочие и служащие университета. А таких частей было немало, и их боевые рубежи все больше и больше приближались к стенам Ленинграда. Академик В. В. Струве возглавил университетскую делегацию, вручившую одной из воинских частей Красной Армии знамя. [Соболев Г. Л. Ученые Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. М. — Л., 1966, с. 89.]
Преподаватели университета обращались к воинам Красной Армии, среди которых было немало их коллег и питомцев, с призывами и письмами. В них говорилось, что лучших своих людей университет дал фронту и немало их уже погибло "смертью героев, отдав жизнь за наше великое и правое дело. В обращениях подчеркивалось. что все, «и семидесятилетние старики, и семнадцатилетние юноши и девушки... полны беззаветного преклонения перед вашим героизмом, перед тем высоким подвигом любви и гуманности, который вы совершаете. Знайте, что и мы, не покладая рук, работаем во имя скорейшей победы над врагом». [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 166.]
В своем выступлении по радио, обращенном ко всем ленинградцам, профессор А. А. Вознесенский подчеркивал: «Для советского ученого нет ничего дороже и священнее свободы Родины, ее независимости, ее чести». [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 166.]
В Ленинград, в университет приезжали воины-универсанты. Для них встречи со своими учителями и товарищами в старинном здании имели большое значение. Их любовь к старейшему русскому университету, тревога за него возрастали по мере того, как грозовые тучи нависали над городом — враг подходил все ближе.
В бою был тяжело ранен студент-географ Владимир Новицкий. В своем письме в университет он обращался к своим учителям и товарищам: «Дорогие друзья! Мне после ранения пришла в голову мысль взорвать себя; это было бы легче всего и проще всего, но, вспомнив университет, вас, дорогие, я решил этого не делать. Привет вам и любовь, дорогие географы». [Ленинградский университет. 1819—1944. М., 1945, с. 166.] Это обращение имело огромное значение. Оно давало и тем, кто на фронте, и тем, кто оставался в университете, высокую моральную поддержку.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
