Дважды Краснознаменному Балтийскому флоту отдана четверть века моей жизни. Мне довелось участвовать в его восстановлении и развитии после гражданской войны и разрухи, в период первых пятилеток. Был курсантом, затем командовал боевыми частями, кораблями, возглавлял соединения, штаб флота. В мои намерения не входит рассказ о службе в этих должностях, но хочу подчеркнуть — каждая из них формировала во мне флотского командира, учила любить флот, гордиться его боевым прошлым.
Для меня события, происходившие на флоте, начиная с февраля 1918 года, — не просто история, я был их участником, многое запомнилось по рассказам очевидцев. И мне хочется сказать об опаленных огнем революции и гражданской войны днях — к ним восходит история советского Балтийского флота.
Вот воззвание Советского правительства, подписанное 21 февраля 1918 года В. И. Лениным: «Социалистическое отечество в опасности». Откликнувшись на призыв преградить путь войскам кайзеровской Германии, перешедшим в наступление против Советской Республики, тысячи рабочих взялись за оружие.
Приказ по Балтийскому флоту от 22 февраля звал моряков в бой пламенными словами: «Всех, кто способен держать оружие, Родина зовет на последний революционный бой». Это было меньше месяца спустя после того, как В. И. Ленин подписал «Временное положение об управлении Балтийским флотом». Команды кораблей и личный состав береговых частей выносили решения о формировании матросских отрядов для немедленного выступления на фронт. Мне довелось участвовать в боях под Нарвой в отряде Красной гвардии, посланном из Смольного, а затем в отряде военных моряков-балтийцев под командованием Павла Ефимовича Дыбенко.
По указанию В. И. Ленина летом 1918 года с Балтики на Волгу, на Ладожское и Онежское озера направлялись миноносцы, подводные лодки, сторожевые корабли, организовывались и посылались на фронт морские экспедиционные отряды и команды для бронепоездов.
В составе одного из таких отрядов балтийцев пришлось воевать и мне. Отряд формировался в Нижнем Новгороде и в мае 1918 года был направлен в Астрахань для защиты Советской власти и борьбы с белокулацкими бандами. Позднее я стал бойцом десантного отряда, действовавшего в 1919 году в низовьях Волги. На миноносце «Деятельный» под командованием И. С. Исакова в 1920 году участвовал в освобождении Махачкалы, Баку, Энзели. Моряки следили за тем, что происходило в Питере и на флоте. В июле 1919 года на Петроград двинулись банды Юденича и белоэстонцы. С моря их поддерживали английские корабли под командованием контр-адмирала Вальтера Коуэна. В заливе находились также боевые корабли других стран — участниц интервенции.
Несмотря на то что силы были неравны, балтийцы не пустили врага к Петрограду. Эскадренные миноносцы «Азард» и «Гавриил» потопили английскую подводную лодку «Л-55». Корабли, стоявшие в Кронштадте, отразили набег английских торпедных катеров. «Пантера» уничтожила английский эскадренный миноносец «Витторио». Несколько раньше с помощью кораблей Балтийского флота был подавлен контрреволюционный мятеж на фортах Красная Горка и Серая Лошадь, организованный английской разведкой и белогвардейцами. На Онежском озере, в районе Видлицы, скрытно высадился десант военных моряков, который помог разгромить действовавшего здесь противника.
Однако на суше угроза Петрограду росла. В октябре на подступах к городу развернулись упорные бои. Враг атаковал Красное Село и Пулковские высоты. В. И. Ленин обратился к петроградцам с призывом отстоять город революции: «Мы гораздо сильнее врага. Бейтесь до последней капли крови, товарищи, держитесь за каждую пядь земли, будьте стойки до конца, победа недалека! Победа будет за нами» [Ленин В. И Полн. собр. соч., т. 39, с 231].
Войска 7-й красной армии вместе с рабочими Петрограда и военными моряками Балтики разгромили врага. В сражении участвовали корабли и батареи флота, одиннадцать тысяч балтийцев дрались с врагом на суше.
Это были последние бои, в которых непосредственное участие принимал Балтийский флот. Он сыграл свою историческую роль в осуществлении социалистической революции, в отражении натиска внутренней контрреволюции и иностранной интервенции. Теперь перед ним встали новые задачи.
Флот в те годы остро нуждался в образованных кадрах. Проводилась реорганизация старых военно-морских учебных заведений, организовывались новые.
Можно, наверное, сказать, что начало моей командирской службы на Балтийском флоте совпало с периодом его наиболее интенсивного становления и развития. К 1928 году на флоте были восстановлены и модернизированы все наиболее ценные в боевом отношении корабли, остальные пошли на слом. Полным ходом строились подводные лодки, сторожевые корабли и торпедные катера.
Тем временем военно-морские училища сделали свой очередной выпуск. В числе других молодых командиров я получил назначение на Балтийский флот на должность командира 12-дюймовой башни линкора «Парижская Коммуна». Командовал этим кораблем Константин Иванович Самойлов, под руководством которого на канонерской лодке «Ленин» мне довелось служить на Каспийском море в 1920 — 1922 годах. Я знал его как военного теоретика, организатора и практика и глубоко уважал как прекрасного человека.
Большим событием тех лет был переход из Балтики в Черное море вокруг Европы. В походе участвовали линейный корабль «Парижская Коммуна» (командир К. И. Самойлов) и крейсер «Профинтерн» (командир А. А. Кузнецов). Возглавлял поход командир высокой культуры, впоследствии заместитель народного комиссара Военно-Морского Флота Л. М. Галлер.
Поход был сложным. Особенно запомнился ураган, с которым мы встретились в Бискайском заливе. Наш отряд с честью выдержал испытание, хотя во время урагана погибло до сотни кораблей и судов других стран.
Балтийский флот не только рос и укреплялся сам, но и служил основным ядром для усиления советских военно-морских сил на других морях. Кроме пополнения боевого состава Черноморского флота несколько позже боевые корабли и личный состав с Балтики были направлены для усиления Тихоокеанского и Северного флотов.
Но вернемся к главной теме — становлению флота. Много новых боевых кораблей флот получил в годы первой пятилетки. В это время развернулось строительство подводных лодок, а также сторожевых кораблей типа «Ураган». Во вторую и третью пятилетки упор был сделан на строительство лидеров и эскадренных миноносцев типа «Гневный», тогда же были введены в строй легкие крейсеры «Киров» и «Максим Горький», хотя не снижались темпы строительства и малых, средних и больших подводных лодок.
Число кораблей из года в год увеличивалось. Развернулось строительство новых и дооборудование старых военно-морских баз. Большое внимание уделялось береговой артиллерии и авиации флота. Появились железнодорожные артиллерийские системы, оснащенные самыми мощными орудиями — 180-, 305-, 356-миллиметровыми. Наши скоростные бомбардировщики и торпедоносцы по своим качествам не уступали зарубежным самолетам этого типа. Росло число аэродромов.
В январе 1938 года, когда я уже работал в штабе флота, меня вызвали в Москву. В день приезда поздно вечером мы вместе с наркомом ВМФ поехали в Кремль. Не зная причины вызова туда, я, конечно, волновался. После ожидания в течение некоторого времени нас пригласили в кабинет И. В. Сталина. Я видел его впервые. В кабинете находились и некоторые члены Политбюро. Сталин поздоровался с нами, потом, расхаживая по кабинету, он задавал вопросы, касающиеся обстановки на Балтике и в Финском заливе, интересовался состоянием нашего флота и флотов сопредельных государств, просил дать оценку некоторым классам кораблей, их боевым возможностям. На мой взгляд, это было что-то вроде экзамена. Я обратил внимание на знание Сталиным многих деталей военно-морского дела, особенно хорошо он был знаком с тактико-техническими данными наших кораблей. Потом Сталин поинтересовался моей личной жизнью, национальностью, образованием. Беседа была довольно длительной.
Вскоре мне сообщили об утверждении меня в должности начальника штаба флота.
В целях улучшения руководства флотом в 1938 году на Балтике, как и на других флотах нашей страны, был учрежден Военный совет флота.
Мое назначение командующим флотом состоялось в апреле 1939 года. Членами Военного совета тогда же были назначены дивизионный комиссар С. Д. Морозов, имевший большой опыт партийной работы, и прибывший с Тихоокеанского флота бывший матрос дивизионный комиссар М. Г. Яковенко. К этому времени я успел хорошо узнать многообразную жизнь флота, разобраться в теоретических и тактических проблемах использования различных родов его сил.
Работать предстояло с людьми, которых успел узнать во время службы в штабе флота и еще раньше, к которым успел проникнуться глубоким и искренним уважением. Начальником штаба флота был назначен капитан 1 ранга Юрий Александрович Пантелеев. Он имел хорошую теоретическую и практическую подготовку в области военно-морского искусства, знал театр военных действий.
Летом 1939 года значительная часть соединений и частей флота участвовала в большом учении. В море вышли десятки новых кораблей, созданных по проектам советских инженеров на отечественных судостроительных заводах.
Учение показало, что в руках военных моряков находится грозное боевое оружие и они успешно овладевают им, умело управляют корабельной техникой. Это подтвердил и состоявшийся тем же летом переход отряда кораблей из Кронштадта во Владивосток через Атлантический и Тихий океаны. В тяжелых штормовых условиях наши корабли прошли более 15 тысяч миль и прибыли к месту назначения раньше срока.
Война с Финляндией была своего рода испытанием для Балтийского флота, и он с честью выдержал его, хотя в использовании отдельных родов сил, некоторых видов оружия выявились и недочеты. На них нам указал после совещания в правительстве СССР по итогам войны нарком ВМФ.
Как известно, по договору с Финляндией к Советскому Союзу отошли Карельский перешеек с Выборгом, северное побережье Ладожского озера, ряд островов в Финском заливе, а полуостров Ханко был получен в аренду. Все это способствовало усилению позиций флота на Балтике. Еще более усилились они после того, как в состав Советского Союза вошли Латвия, Литва и Эстония. Но вместе с тем многократно увеличивалась и ответственность флота за охрану интересов нашей страны в этом районе. Теперь мы должны были защищать устье Финского залива, укрепляя свои минно-артиллерийские позиции, охранять Ирбенский пролив, чтобы не допустить прорыва врага в Рижский залив, действовать на морских коммуникациях и у баз противника, оборонять острова и побережье от возможной высадки десанта, прикрывать фланги Красной Армии, оказывать им содействие.
В июне 1940 года Военный совет, штаб, политуправление и тыл флота со многими подразделениями и службами отбыли на теплоходе «Сибирь» в Таллин. Кронштадт оставался важной тыловой, ремонтной, снабженческой базой.
После перемещения мы занялись освоением новых районов Балтики.
С учетом опыта войны на Карельском перешейке осенью 1940 года было проведено большое учение, охватившее одновременно почти все районы Балтийского морского театра военных действий. В нем участвовало до 200 боевых кораблей, авиация, береговая оборона. В ходе учения использовались почти все виды оружия, проверялись составленные штабом флота проекты оперативно-тактических документов. Штабы авиационных соединений, надводных и подводных кораблей, военно-морских баз и береговой обороны получили навыки проведения оперативных расчетов и управления в условиях рассредоточенного базирования. Учение получило высокую оценку присутствовавших на нем члена Главного военного совета Военно-Морского Флота А. А. Жданова и народного комиссара Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецова. Вместе с тем от нас потребовали не успокаиваться на достигнутом, продолжать боевую подготовку и в зимнее время.
Вся эта работа имела единственный смысл — подготовку к защите Родины. Мы хорошо понимали неотвратимость войны и в связи с этим строили наши планы боевой подготовки, которыми предусматривалось закрепить достигнутое в учебе, освоить новый театр военных действий.
Я говорю сейчас о предвоенных годах. Если же взглянуть на весь исторический отрезок времени, который описывается в этой главе, могу с уверенностью сказать, что двадцатилетие между окончанием гражданской и началом Великой Отечественной войны прожито не зря. Страна возродила советский Балтийский флот, были восстановлены старые и построены новые корабли различных классов, расширена и улучшена система базирования, окрепла береговая оборона, появилась морская авиация, выросли командные, политические, административно-технические кадры. Партия воспитывала личный состав в духе марксизма-ленинизма, советского патриотизма, постоянной готовности к защите социалистической Родины.
Флот располагал к началу войны довольно стройной, основанной на марксистско-ленинском учении теорией подготовки и ведения операций. Считалось, что в современной войне победа достигается согласованными действиями всех видов Вооруженных Сил, включая все роды сил флота, действующих по единому плану и под единым руководством.
К началу войны Балтийский флот состоял из соединений, способных вести активные боевые действия. Это эскадра (два линейных корабля, лидеры и эскадренные миноносцы) под командованием Д. Д. Вдовиченко; отряд легких сил (легкие крейсеры и эскадренные миноносцы) — им командовал В. П. Дрозд; соединения подводных лодок, которыми командовали капитан 1 ранга Н. П. Египко и капитан
2 ранга А. Е. Орел, а также минные заградители капитана 1 ранга Н. И. Мещерского, сторожевые корабли и торпедные катера капитанов 2 ранга В. С. Черокова и В. А. Саломатина. У каждого из них за плечами Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе, у некоторых — Военно-морская академия, многие годы плавания на кораблях в командных должностях. В. П. Дрозд, Н. П. Египко, В. А. Егоров, С. П. Лисин, А. П. Лабудин, С. Д. Солоухин сражались во флоте революционной Испании.
Командиры соединений прекрасно разбирались в тактике использования сил, хорошо знали театр военных действий, умели организовать взаимодействие с другими родами сил флота. На них можно было положиться при выполнении боевых задач. Слабее были тактически подготовлены, меньше имели опыта командиры подводных лодок, эскадренных миноносцев и крейсеров, но они достаточно умело руководили своими экипажами, знали военно-морской театр, подчиненные им командно-начальствующий и рядовой состав были дисциплинированны, технически грамотны.
Сомневаться в боеспособности корабельных соединений не приходилось. Но мы учитывали, что командование германского флота имело большие возможности для стратегического маневра силами, могло вводить на Балтийский театр через Кильский канал и Проливную зону корабли из Атлантики и Северного моря. К тому же наш флот численно по классам кораблей был слабее немецкого и финского флотов, вместе взятых.
По составу морской авиации мы оказались сильнее вероятного противника, флотская авиация состояла из самолетов различных типов и назначений. Экипажи имели высокий уровень подготовки, хотя надо отметить, значительная часть наших самолетов по своим тактико-техническим данным уступала вражеским.
Чего мы, руководители флота, особенно желали — это чтобы рода сил флота умели лучше взаимодействовать между собой, с армией и, прежде всего, с авиацией. Взаимодействие в тот предвоенный период усиленно отрабатывалось — события, которые происходили на военно-морских театрах разгоравшейся мировой войны, показали, что оно в высшей степени необходимо.
Осенью 1940 года на флот поступило несколько призывных возрастов молодого пополнения. Они успешно овладевали новой техникой и оружием, которым наша промышленность снабжала Военно-Морской Флот.
Несомненно, были пробелы, были недостатки, недоработки в подготовке флота к войне. Однако решающим для флота было другое — готовность личного состава к защите Родины. Балтийский флот представлял грозную силу, способную прикрыть и поддержать фланг Красной Армии с моря, защитить морские подступы к городу Ленина. И когда от наркома ВМФ 21 июня было получено предупреждение об угрозе непосредственного нападения противника, все соединения флота были немедленно подготовлены к отражению ударов врага.
| Содержание | Следующая страница |
