С Асли Насыровичем Якубовым я познакомилась в Самарканде в 1975 году. На улице Свободы, где живет Якубов, мне охотно помогли отыскать его дом.
Небольшого роста, черноволосый, немного застенчивый, хозяин показался мне довольно молодым для ветерана войны. Черные искрящиеся глаза смотрят приветливо. Он удивлен, что им интересуется музей. Обрадован, что Ленинград помнит своих воинов. У него многочисленная, очень гостеприимная семья — жена и шестеро детей — три сына и три дочери.
Они сидят рядом, затаив дыхание слушают нашу беседу о боевых делах их отца. С удовольствием помогают отыскивать фотографии, документы военной поры, разглядывают вместе со мной его награды.
В его военном билете, в графе «наименование военной специальности», написано: сапер. На Ленинградском фронте ему было присвоено почетное звание «Отличный минер». Он был рядовым. Присягу принял 25 декабря 1942 года, когда ему исполнилось едва восемнадцать лет. Под Ленинградом находился с января 1943 года по январь 1944-го. Демобилизован в 1949 году.
На всю жизнь запомнились ему названия мест, где, рискуя жизнью,, под огнем противника, он минировал и обезвреживал от мин приневскую землю: Стрельна, Пушкин, Павловск, Красное Село. Всего через его руки прошло около трех тысяч мин. Приходилось выполнять и другую работу, например наводить переправы.
Асли Якубов хорошо говорит по-русски, но очень немногословен, и мне приходилось буквально вытягивать из него каждое слово. О своей действительно очень опасной военной профессии он говорит просто, как о самом будничном деле. Может, это оттого, что сноровка и расчетливость, необходимые для этой специальности, были его врожденными чертами.
Я смотрю в его улыбающееся, открытое, приветливое лицо и не могу себе представить его вне семьи и с такой нежностью глядящих на него детских глаз.
Но ведь это было. Шли танки и пехота, а впереди — саперы. Они проделывали проходы в минных полях и заграждениях. И никак не обойтись без них ни в наступлении, ни в обороне. Местность под Ленинградом сырая, частые дожди. А зимой — снег, ледяные ветры.
— Вы человек южный, трудно, наверное, было переносить зиму? — спрашиваю я.
— Труднее было весной из-за белых ночей, — отвечает он неожиданно.
— Не понимаю. Объясните.
— В конце мая сорок третьего года, когда начались белые ночи, мы получили задание увеличить глубину минных полей. Действовать приходилось в непосредственной близости от противника, и белые ночи очень усложняли обстановку. Задание выполнили, но у меня с тех пор на всю жизнь осталась какая-то предубежденность к ленинградским белым ночам.
Года через два после этой встречи Якубов приезжал в Ленинград. Это было в январе, когда ленинградцы праздновали день прорыва блокады. Асли очень хотелось пешком дойти до Красного Села, к братской могиле, где похоронены его фронтовые друзья. Убеждая его в бессмысленности такого путешествия (по снегу пешком), я внутренне понимала его: оставшийся волею судьбы живым, он считал себя в неоплатном долгу перед павшими товарищами.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
