Деятельность подпольных организаций и групп в городах, поселках, селах, железнодорожных станциях и других населенных пунктах, как и на всей оккупированной территории Ленинградской области, протекала в тесной связи с действиями партизанских частей в сельской местности. В то же время обстановка в городах и в других населенных пунктах была крайне сложной. Участники подпольных организаций и групп все время были на виду у захватчиков, постоянно встречались лицом к лицу с врагом. Они вынуждены были действовать небольшими группами, нередко и в одиночку, как правило, без всяких средств самозащиты и личного оружия.
Захватчики, используя свои многочисленные карательные силы и широкую сеть осведомителей, старались контролировать каждый шаг советских граждан, особенно тех, на которых падала хоть малейшая тень подозрения в нелегальной деятельности. Лица, заподозренные в противодействии оккупационному режиму, немедленно арестовывались. Обнаружение карателями у любого советского человека, проживавшего на оккупированной территории, оружия, боеприпасов, средств для диверсий, советской литературы или других свидетельств его причастности к подполью грозило виселицей или расстрелом.
Очень сложно было в городах и других населенных пунктах изыскать средства для диверсий — взрывчатку, мины, капсюли, оружие, боеприпасы, а также наладить выпуск политической литературы. Если партизанские части и соединения могли рассчитывать на помощь советского тыла, то подпольным организациям и группам оказание такой помощи было крайне затруднено. Условия борьбы в городах требовали от участников подполья большого искусства конспирации, умения маскировать свои действия, инициативы, величайшего мужества, стойкости и часто самопожертвования.
Наибольший размах деятельность подпольных организаций и групп получила в тех населенных пунктах, где имелись важные военно-экономические объекты врага. Чем крупнее был населенный пункт, чем больше в нем было значительных военно-экономических объектов, тем напряженнее и сложнее была в нем борьба.
Характер действий, состав подпольных организаций и групп целиком и полностью зависели от конкретных условий и задач, стоящих перед ними: одни группы сосредоточивали свои основные силы на организации диверсий, стремясь вывести из строя железнодорожный транспорт, промышленные предприятия, уничтожить должностных лиц захватчиков, изыскать оружие, боеприпасы, медикаменты, продовольствие для партизан, собрать различные сведения о противнике; другие группы занимались главным образом политической работой среди населения, организацией саботажа политических, военных и экономических мероприятий врага и т. д.. [Все подпольные организации и группы с самыми различными названиями — боевые, диверсионные, патриотические и т. д. — по характеру их действия можно условно подразделить на диверсионно-боевые и агитационно-пропагандистские.]
Но, несмотря на специфику подпольных групп и организаций, их деятельность тесно переплеталась. Часто диверсионно-боевые группы наряду с уничтожением оккупантов и диверсиями вели и политическую работу среди населения. Да и сама диверсия в условиях оккупации становилась фактом огромного политического воздействия, она была равнозначна призыву усилить борьбу против оккупантов. В то же время участники подпольных групп и организаций, ведущие политическую работу среди населения, когда для этого создавались условия, совершали и диверсионно-боевые акты. Саботаж нередко перерастал в диверсии, и, наоборот, диверсии выливались в массовый саботаж.
Одной из главных задач подполья, особенно в начальный период войны, когда Красная Армия под натиском превосходящих сил врага вынуждена была отступать, являлась политическая работа среди населения. Необходимо было разнузданной фашистской пропаганде противопоставить правдивое большевистское слово, показать всю несостоятельность лживых измышлений оккупантов, убедить советских людей в том, что, несмотря на временный отход, Красная Армия продолжает борьбу, набирает силы и недалек тот час, когда она перейдет в наступление; нужно было вселить уверенность в освобождении в сердца людей, попавших в фашистскую неволю, поднять их на борьбу с оккупантами.
Почти с первых дней оккупации широкий размах приобретает политическая работа среди населения западных районов области. Для ее развертывания райкомы партии использовали листовки, заблаговременно полученные от Ленинградского обкома ВКП(б). За первые месяцы войны в Гдовском районе было распространено несколько тысяч экземпляров этих листовок. Кроме того, большую роль в политической работе здесь играли газета «Гдовский колхозник» и листовки райкома партии, отпечатанные в «лесной типографии». В Полновском районе успех политической работы также во многом определялся тем, что райкому партии удалось наладить выпуск районной газеты и листовок, держать значительную часть населения в курсе происходящих событий. Большое значение имела газета «Ленинградская правда» от 7 ноября 1941 года, сброшенная советским самолетом. [Этот номер газеты «Ленинградская правда» был широко распространен с самолетов в оккупированных районах области. Несколько экземпляров газеты подобрали гдовские партизаны.] Как отмечалось в отчете Полновского РК ВКП(б), читка этого номера газеты «проводилась во многих деревнях». [ЛПА, ф. 0-116, оп. 1, д. 378, л. 14.] У ноября в ряде деревень проводились беседы и торжественные собрания.
Несмотря на трудности, политическая работа среди населения успешно проводилась в центральных районах: в Лужском, Оредежском, Тосненском. Наибольший размах эта работа приобрела в юго-восточных районах в связи с образованием здесь осенью 1941 года Партизанского края, в районах, непосредственно входивших в этот край. [Об образовании Партизанского края см. стр. 103-164.]
Волотовская подпольная организация, деятельность которой была неразрывно связана с партийной организацией Партизанского края, несмотря на отсутствие в этом районе нелегального райкома, сумела наладить издание листовок, излагавших основные события войны и содержавших призывы усилить борьбу против гитлеровцев. Каждая листовка выпускалась тиражом по 100-400 экземпляров. С ноября 1941 года эта организация приступила к изданию своеобразного информационного листка-газеты под названием. «Вести с Родины». Большим успехом пользовалась листовка, посвященная разгрому гитлеровской армии под Москвой. Всего организация выпустила и распространила более 2000 различных листовок.
Широкий размах получила устная пропаганда. С документами партии и правительства, опубликованными в связи с 24-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции, были ознакомлены жители 40 населенных пунктов. В конце 1941 и в начале 1942 года влияние Волотовской организации распространилось далеко за пределы района. Члены этой организации выезжали в соседние районы для проведения политической работы.
Успешно проводилась политическая работа и среди населения юго-восточных районов, непосредственно примыкавших к линии фронта: в Старорусском, Залучском, Молвотицком и другие.
После того как Псковский межрайонный комитет создал сеть подпольных групп и организаций в юго-западных районах, политическая работа развертывается также в Псковском, Середкинском и Новосельском районах.
Своеобразным центром политической работы в Псковском районе служила «штаб-квартира» секретаря райкома партии, члена межрайонного партийного центра И. Г. Киселева, место которой по конспиративным соображениям часто менялось. Некоторое время она находилась в деревне Тупицы, а затем в Загустенье в доме колхозника Ф. М. Михайлова. Здесь в ночное время принимались по радио последние известия из Москвы. Антенна радиоприемника была спрятана в скворечнике, а сам аппарат днем убирали в надежное место. Из штаб-квартиры партизаны-агитаторы распространяли советские известия по всему Псковскому району и за его пределы.
Зимой 1941/42 года И. Г. Киселев побывал во всех 9 сельсоветах, за которыми он был закреплен. За это время он ознакомил актив с докладом И. В. Сталина от 6 ноября 1941 года, распространил много сводок Информбюро и давал отдельные задания по изысканию оружия.
Большую работу зимой провели и другие члены Псковского межрайкома в сельсоветах, закрепленных за ними. Все это во многом способствовало усилению партийно-политической работы в юго-западных районах. В Бельском сельсовете Середкинского района члены партийной организации проводили беседы с населением, групповые читки. В Колядушинском сельсовете этого района проводились подпольные партийные собрания. Благодаря старосте Сысоеву (он стал старостой по заданию райкома партии) деревенские сходки здесь по сути дела превратились в собрания колхозников.
Конечно, политическая работа в оккупированных районах не могла охватить все населенные пункты, всех жителей, она не была столь содержательной и оперативной, как в обычных условиях. Но, несмотря на это, она вопреки безудержной вражеской пропаганде правильно ориентировала население захваченных районов в обстановке на фронтах, помогала ему разобраться в происходящих событиях. Каждая весточка о том, что борьба продолжается, что Красная Армия сдерживает гитлеровские полчища, быстро разносилась через родственников, друзей, переходила от одного дома к другому. Каждая листовка, а тем более советская газета, зачитывались до дыр, их содержание становилось известно многим и многим советским людям. В этом были своеобразие и сила политической работы, проводимой на оккупированной гитлеровскими захватчиками территории.
Наряду с этой важной формой мобилизации масс на борьбу с захватчиками подпольные партийные организации и группы непосредственно возглавляли организацию саботажа всех политических, военных и экономических мероприятий врага. Они намечали конкретные объекты для проведения саботажа, давали в связи с этим задания своим членам.
Характеризуя деятельность подпольной партийной организации Бельского сельсовета Середкинского района, Ленинградский обком партии отмечал: «На партийных собраниях обсуждались вопросы организации саботажа мероприятий немецких властей, срыва мобилизации людей на работу в Германию и др.». [«Непокоренная земля Псковская», стр. 229.] Эти вопросы являлись основными в деятельности и других подпольных партийных организаций оккупированных районов. Политическая работа, проводимая ими, во многом способствовала вовлечению все более широких кругов населения в борьбу за срыв политических и военно-экономических мероприятий оккупантов.
Когда зимой 1941/42 года комендант полевой комендатуры в Гдове полковник Лизер распорядился произвести сбор шерсти и теплой обуви, выделить для нужд фашистской армии санные подводы, а также сдать запасы сена, коммунисты развернули разъяснительную работу среди населения района по срыву этого приказа гитлеровцев. В результате сбор шерсти и теплой обуви был сорван. Крестьяне пригнали в Гдов старых, истощенных коней, запряженных в ветхие сани, с небольшим запасом сена и соломы. [См.: В. С. Зайцев. Непокоренная Гдовщина. В кн.: «Горят костры партизанские», стр. 82.] В отчете о партизанской деятельности в Сланцевском районе в связи с этим говорилось: «В результате проведения массово-политической работы среди населения в районе были сорваны почти все крупные мероприятия немецких властей». [ЛПА, ф. 0-116, оп. 1, д. 388, л. 4.]
Важную роль в проведении саботажа играли советские патриоты, которые по указанию райкомов партии проникли в оккупационный аппарат и стали возглавлять отдельные его звенья. Несмотря на всю трудность и опасность этой деятельности, они делали все возможное, чтобы ослабить военно-экономические усилия врага. «Немало честных и мужественных патриотов числилось в &#bdquo;доверенных лицах” оккупантов, — писал секретарь Лужского райкома партии И. Д. Дмитриев. — А на самом деле, ежеминутно рискуя своей жизнью и жизнью родных, эти люди саботировали приказы гитлеровской комендатуры». [И. Д. Дмитриев. Записки товарища Д., стр. 76.] В Полновском районе, как указывалось в отчете райкома партии, «большинство старост работало по указанию партизан и саботировало приказы немцев». [ЛПА, ф. 0-116, оп. 1, д. 378, л. 14.]
Подобное положение было и в других районах.
Политика гитлеровцев поставить захваченные ими богатства на службу империалистическим устремлениям встречала растущее сопротивление. Население многих деревень, сел и сельсоветов Псковского, Середкинского и других юго-западных районов осенью 1941 года саботировало сельскохозяйственные поставки: не сдавало зерно, картофель и другую продукцию под предлогом того, что все забрали проходившие фашистские части. Составлялись фиктивные акты об уничтожении урожая во время боевых действий.
Массовый саботаж, развернувшийся уже в первые месяцы войны на захваченной врагом территории, привел к тому, что оккупанты не получили того количества сельскохозяйственных продуктов, которое они намеревались получить. В апреле 1942 года в Германии последовало первое с начала войны значительное сокращение норм продовольственного снабжения. [См.: Norbert Müller. Wehrmacht und Okkupation. 1941-1944, S. 132.] В мае того же года Геббельс в своем дневнике записал, что осенью, по-видимому, придется еще раз провести сокращение норм на хлеб.
Саботаж сочетался с диверсиями. В центральных районах области, богатых лесными угодьями и имевших густую сеть дорог, население всеми средствами саботировало заготовку и вывозку леса, который использовался оккупантами для создания оборонительных сооружений под Ленинградом, а также отправлялся в Германию. Одновременно совершались диверсии. Первым крупным диверсионным актом явился поджог в ноябре 1941 года лесопильного завода в Тосно. За этой диверсией последовали другие.
Характеризуя обстановку в Оредежском районе, секретарь райкома Ф. И. Сазанов писал в апреле 1942 года: «Работающие на строительстве моста через реку Оредеж, на заготовке и распилке леса саботируют попытки немцев увеличить производительность труда; дневные нормы, как правило, не выполняются, вследствие чего тормозится, а порой и прямо срывается отправка леса в Германию». [ЛПА, ф. 0-116, оп. 9, д. 178, л. 2.]
В мае патриоты сожгли склад военного снаряжения оккупантов в Луге. [DZA Potsdam, Fall 12, Nr. 137, Bl. 167.]
На многих торфопредприятиях Псковского района, в том числе и на самых крупных — Долгорепецких, среди молодежи было создано ядро актива, которое систематически портило агрегаты, инструмент, срывало выполнение дневных норм, организовало разгром продовольственного склада. [ЛПА, ф. 0-116, оп. 22, д. 164, л. 12.]
Широкая политическая работа, сочетавшаяся с диверсиями, проводилась и подпольными организациями Середкинского района. Как указывает член Псковского межрайонного партийного центра В. Ф. Михайлов, благодаря тесной связи подпольщиков с населением удалось организовать диверсии на льнозаводе, лесопильном заводе, сжечь два моста, лесосклад. Это было сделано несмотря на то, что враг располагал крупными карательными силами. [ЛПА, ф. 0-116, оп. 1, д. 381, л. 5.]
Диверсии направлялись и против оккупационных войск. Когда в октябре в деревне Запроворье Сошихинского района остановился на ночлег карательный отряд и после пьяной пирушки солдаты завалились спать, дом, в котором расположились гитлеровцы, в 2 часа ночи вспыхнул как факел. В огне сгорел весь отряд карателей. В Порхове в конце сентября 1941 года подпольщики устроили диверсию, в результате которой погибло 60 вражеских солдат. В Полновском районе успешные диверсии против гитлеровских солдат и офицеров проводила организация, возглавляемая Д. И. Певцовым.
Саботаж и диверсии на железных дорогах и крупных промышленных предприятиях приобретали широкий размах. Большой ущерб оккупантам нанесли подпольщики железнодорожного депо станции Дно. В докладе секретаря Ленинградского обкома А. Н. Шинкарева в конце 1941 года так говорилось об их деятельности: «В Дновском депо немцы ремонтируют большое количество паровозов. Работают там русские рабочие под руководством немецких мастеров. Приемщики принимают паровозы, не находя в них никаких дефектов. Но в пути паровоз останавливается. В буксах находят песок, железную стружку. Дышло паровоза в депо крепится так, что через несколько километров выходит из строя». [«Непокоренная земля Псковская», стр. 68.]
Члены группы Л. С. Акулова, действовавшей в железнодорожном депо Пскова, также срывали ремонт паровозов, подолгу задерживая их в депо, выпускали на линию неисправные паровозы, которые вместе с воинскими эшелонами затем останавливались на пути к фронту. В 20 километрах от Пскова группа устроила столкновение и крушение двух вражеских поездов. Подпольщики сожгли несколько зданий, в которых обычно скапливалось много солдат и офицеров фашистской армии, в том числе здания псковского вокзала и бывшего дома Красной Армии.
Другая подпольная группа па псковском заводе «Металлист» занималась главным образом истреблением отдельных гитлеровских должностных лиц. [См.: П. Р. Шевердалкин. Героическая борьба ленинградских партизан, стр. 67-68.] Диверсионные акты совершали и другие подпольные партизанские группы в Пскове. Одновременно они собирали оружие и боеприпасы для того, чтобы перейти к активным вооруженным действиям. Весной 1942 года в распоряжении подпольной «штаб-квартиры» секретаря Псковского РК ВКП(б) И. Г. Киселева в деревне Загустенье имелось уже 10 пулеметов, 35 винтовок, около 3 тысяч патронов, 50 гранат.
Активно действовали подпольщики Старой Руссы, где еще в предоккупационный период были созданы боевые группы и заброшены необходимые средства для диверсий. В конце августа 1941 года в Старой Руссе патриоты взорвали немецкую переправу через реку Полисть, а в сентябре совершили еще ряд диверсий на военных объектах врага. Диверсионные акты нарастали с переходом советских войск Северо-Западного фронта в наступление. В начале января 1942 года в Старой Руссе сгорел дом, в котором размещались гитлеровские офицеры. Через два дня было подожжено здание тайной полиции, а еще через несколько дней большой силы взрыв потряс весь город. Это патриоты подорвали склад с боеприпасами. [См.: «На земле Новгородской», стр. 244.]
Характеризуя все эти действия партизан, западногерманский историк Эрих Гессе писал: «Крупными силами они осуществили разрушительные акции в Старой Руссе». [Erich Hesse. Der sowjetrussische Partisanenkrieg 1941 bis 1944 im Spiegel deutscher Kampfanweisungen und Befehle, S. 117.]
Подпольные группы и организации вели также разведывательную деятельность, сообщая полученные сведения о противнике в партизанские части и соединения, которые в свою очередь передавали их в Ленинградский штаб партизанского движения.
Ценные сведения поступали от группы А. А. Бисениек, находившейся в Дно, Л. С. Цвенской — из Дедовичей, от подпольной комсомольской организации в Острове, которую возглавляла К. И. Назарова, а после ее гибели Л. И. Филиппова, и от других организаций и групп. Подпольные организации и группы сообщали также в партизанские части данные о местоположении гарнизонов, их численности, дислокации вражеских сил, о подготовке карательных экспедиций и т. д.
Волотовская подпольная организация выделила специальные группы, которые следили за сосредоточением гитлеровских войск на участке Порхов — Дно против партизан, действовавших в юго-восточных районах области. Члены Волотовской организации, для того чтобы собрать сведения о расположении гарнизонов врага, проникали на станции Дно и Порхов. Все ценные сведения немедленно сообщались командованию 2-й бригады.
Успех действий партизан Старорусского, Полавского, Залучького и других юго-восточных районов области в полосе Северо-Западного фронта во многом объяснялся их тесной связью с подпольем. Руководители партизанских отрядов и бригад всегда имели данные о карательных операциях, которые предпринимались захватчиками, и могли направлять усилия партизанских отрядов туда, где враг этого не ожидал.
Действия подполья в городах и других населенных пунктах Ленинградской области по мере укрепления организаций и групп непрерывно расширялись. Отдельные провалы подпольщиков лишь на время снижали количество диверсий. Вместо разгромленных организаций возникали новые. Их численность непрерывно росла. Одновременно расширялись масштабы борьбы, удары патриотов становились все более и более эффективными.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
