Машенька, сестра моя москвичка,
Ленинградцы говорят с тобой.
На военной грозной перекличке
Слышишь ли далекий голос мой?
Знаю, — слышишь. Знаю, — всем знакомым
Ты сегодня хвастаешь с утра:
— Нынче из отеческого дома
Говорила старшая сестра... —
...Старый дом на Палевском, за Невской,
Низенький зеленый палисад.
Машенька, ведь это — наше детство,
Школа, елка, пионеротряд.
Вечер, клены, мандолины струны
С соловьем заставским вперебой.
Машенька, ведь это — наша юность.
Комсомол и первая любовь.
А дворцы и фабрики заставы?
Труд в цехах неделями подряд?
Машенька, ведь это наша слава.
Наша жизнь и сердце — Ленинград.
Машенька, теперь в него стреляют,
Прямо в город, прямо в нашу жизнь,
Пленом и позором угрожают,
Кандалы готовят и ножи.
Но, жестоко душу напрягая,
Смертно ненавидя и скорбя,
Я со всеми вместе присягаю
И даю присягу за тебя.
Присягаю ленинградским ранам,
Первым разоренным очагам: —
Не сломлюсь, не дрогну, не устану.
Ни крупицы не прощу врагам. —
Нет. По жизни и по Ленинграду
Полчища фашистов не пройдут.
В низеньком зеленом палисаде
Лучше мертвой наземь упаду.
Но не мы, — они найдут могилу.
Машенька, мы встретимся с тобой,
Мы пройдемся по заставе милой,
По зеленой, синей, голубой.
Мы пройдемся улицею длинной,
Вспомним эти горестные дни,
И услышим лепет мандолины
И увидим мирные огни.
Расскажи ж друзьям своим в столице: —
Стоек и бесстрашен Ленинград,
Он не дрогнет, он не покорится! —
Так сказала старшая сестра.
Сентябрь 1941 года.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
