С тревогой следили в правительственных кругах Финляндии за тем, как под ударами Красной Армии немецко-фашистские войска непрерывно откатывались на запад. Крупное поражение группы армий «Север» под Ленинградом привело к усилению внутриполитической напряженности в Финляндии. Среди широких слоев населения и солдат стали открыто проявляться антивоенные настроения. Этому активно способствовала действовавшая в глубоком подполье Коммунистическая партия. «Коммунисты создали в различных районах страны тайные группы, которые вели работу среди населения за выход Финляндии из войны и за восстановление мира. На последнем этапе войны в сейме образовалась антивоенная оппозиция, в которую вошли члены различных партий» [Вилле Песси. Значение Октябрьской революции для самостоятельности Финляндии и развития освободительной борьбы рабочего класса. М., Госполитиздат, 1957, стр. 33]. Немало трезво мыслящих политических и общественных деятелей страны решительно требовали от правительства прекращения войны.
В середине февраля 1944 года уполномоченный финляндскими правительственными органами Ю. К. Паасикиви сообщил через советское посольство в Швеции о желании Финляндии выяснить у правительства СССР условия, на которых она могла бы выйти из войны.
Вскоре Советское правительство изложило свои предварительные условия перемирия. Они были расценены во многих странах как великодушные и умеренные. Однако финляндское правительство 16 апреля отклонило их. Стоявшие тогда у руководства государством Р. Рюти, Э. Линкомиес и В. Таннер (после войны они были осуждены как военные преступники) хотели удержать оккупированную часть территории Советского Союза и не соглашались на ликвидацию вассальной зависимости Финляндии от фашистской Германии.
Пока велись переговоры, на Ленинградском и Карельском фронтах царило сравнительное затишье. Но советские войска не ослабляли бдительности. В обстановке, когда линия фронта проходила всего в 30 километрах севернее Ленинграда, нужна была исключительная боевая готовность. Как показали события, противник попытался использовать неопределенную обстановку на фронте. В ночь на 4 апреля около 35 бомбардировщиков «Юнкерс-88» пытались совершить налет на Ленинград. Большую часть пути вражеские самолеты летели над Ладожским озером, рассчитывая внезапно появиться над городом. Однако радиолокационная станция «Редут-7» 72-го отдельного Краснознаменного радиобатальона ВНОС обнаружила неприятельские самолеты на расстоянии 200 километров, хотя, по заводским данным, ее предельная дальность действия не превышала 120 километров. Это было достигнуто благодаря специальному усовершенствованию, сделанному на «Редуте-7» под руководством инженер-капитана В. Г. Николаева.
Истребители и зенитная артиллерия армии ПВО рассеяли и обратили в бегство самолеты противника, сбив при этом один «Юнкерс-88». Так закончилась последняя попытка противника бомбить Ленинград.
Учитывая сложившуюся обстановку на правом крыле советско-германского фронта, Ставка Верховного Главнокомандования пришла к выводу о необходимости начать наступление на выборгском направлении и в Карелии. Ставка считала, что это позволит решить ряд важных военно-стратегических и политических задач: вывести Финляндию из войны; освободить от противника оккупированные районы Ленинградской области и Карело-Финской республики; восстановить связь Крайнего Севера с центром страны по Мурманской железной дороге и Беломорско-Балтийскому каналу; использовать затем основные силы Ленинградского и Карельского фронтов на других направлениях для окончательного разгрома фашистской Германии. Имелось в виду также, что операция, предпринятая против финской армии, может отвлечь внимание руководства немецко-фашистских войск от готовившегося советским командованием крупного наступления в Белоруссии. 1 мая командующие Ленинградским и Карельским фронтами получили директиву о подготовке к наступлению.
Военное руководство Финляндии понимало, что отказ от заключения перемирия с Советским Союзом приведет к тому, что Красная Армия начнет активные действия. «... Финское командование, — отмечалось в историческом обзоре «Война Финляндии 1941—1945 гг. », — ожидало русского наступления путем осуществления попытки мощного прорыва» [E. Kuussaari, V. Niitemaa. Suomen sota vv. 1941—1945. Hls., 1948, s. 143]. Но, по данным финской разведки, такое наступление следовало ожидать не раньше июля. Оценивая складывавшуюся обстановку, командование финской армии решило усилить оборону Карельского перешейка и перенесло сюда центр оборонительных работ.
Меры по усилению обороны на Карельском перешейке, особенно на выборгском направлении, проводились и раньше. В течение двух с половиной лет финская армия восстанавливала старые и строила новые мощные долговременные сооружения, создавала 106-километровую линию противотанковых надолб. Используя исключительно благоприятные для обороны природные условия, противник перерезал перешеек тремя укрепленными полосами глубиной почти до 100 километров (на выборгском направлении).
Первая оборонительная полоса проходила по линии фронта, установившейся в сентябре 1941 года. Она представляла собой систему полевых укреплений с сильными узлами обороны и опорными пунктами, прикрывавшими наиболее важные направления (железнодорожную магистраль Ленинград — Выборг, Приморское шоссе, район Старого Белоострова).
Вторая — главная оборонительная полоса проходила в 20—30 километрах от первой. Она начиналась в районе Ваммелсуу и Метсякюля у побережья Финского залива, шла затем на восток через Сахакюля, Кутерселькя, Кивеннапа, южнее Рауту до Вуоксинской водной системы и заканчивалась в районе Тайпале. Эта полоса обороны сооружалась длительное время и к лету 1944 года была в основном построена. Мощный рубеж обороны, имевший 926 долговременных железобетонных сооружений и убежищ, прикрытых густой сетью гранитных надолб и противопехотных препятствий, был рассчитан на длительное сопротивление.
Третья полоса обороны проходила в 30—40 километрах южнее и юго-западнее Выборга через район Купарсаари и далее по Вуоксинской водной системе до местечка Тайпале у Ладожского озера. Это была частично восстановленная линия Маннергейма с вновь построенными опорными пунктами на подступах к Выборгу. Кроме того, противник создал еще внешний обвод укреплений, прикрывавших непосредственно город. Центральная часть выборгского оборонительного рубежа проходила по южной и юго-восточной окраинам города, причем сооружения были созданы по крепостному принципу. Выборг имел также внутренний оборонительный обвод и был подготовлен к круговой обороне.
Таким образом, учитывая опыт боевых действий 1939—1940 годов, финское командование создало на Карельском перешейке значительно более мощную, чем прежде, глубоко эшелонированную систему укреплений.
Перед командованием Ленинградского фронта, начавшим разрабатывать наступательную операцию на Карельском перешейке, стояла трудная задача. Военные действия, проходившие четыре с лишним года назад (в 1939—1940 гг. ), показали, что преодоление долговременной обороны и большого количества естественных преград на этом плацдарме представляет исключительную сложность. Тогда на прорыв линии Маннергейма и овладение Выборгом потребовалось 3,5 месяца. Теперь нужно было осуществить прорыв «Карельского вала» в сравнительно более короткий срок и с наименьшими потерями.
Командование фронта решило за день до начала наступления обрушить на неприятельскую оборону мощный удар артиллерии и бомбардировочной авиации, чтобы заблаговременно разрушить долговременные сооружения и дзотно-траншейные системы и подавить артиллерийско-минометные батареи противника. Затем, проведя разведку боем, начать уже на следующий день обычную артиллерийскую и авиационную подготовку наступления и двинуть вслед за этим войска на штурм позиций противника.
Имея большой опыт использования артиллерии во время боевых действий на Карельском перешейке зимой 1939/40 года, командующий фронтом Л. А. Говоров придавал особое значение предварительному сокрушающему воздействию по сильной, глубоко эшелонированной обороне.
Замысел командования фронта состоял далее в том, чтобы, осуществляя главными силами прорыв обороны противника на выборгском направлении и сковывая его действия на приладожском участке, нанести решающее поражение основным силам финских войск на Карельском перешейке. Наступление Ленинградского фронта должно было осуществляться в тесном взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом и Ладожской военной флотилией.
Главная задача по прорыву обороны противника возлагалась на 21-ю армию, прибывшую на Ленинградский фронт в мае 1944 года из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Сформированная в июле 1943 года армия вела боевые действия летом и осенью того же года на Западном фронте и отличилась при взятии Ельни и Смоленска. Пополненная резервами Ленинградского фронта, она представляла собой внушительную силу. В ее составе находились три стрелковых корпуса: 30-й гвардейский, 97-й и 109-й. Кроме того, в оперативное подчинение армии передавались 22-й укрепленный район, артиллерийский корпус прорыва и другие средства усиления. По замыслу командования фронта 21-я армия должна была нанести главный удар по противнику на выборгском направлении.
В силу особо сложных условий театра военных действий на Карельском перешейке было решено усилить руководящий командно-политический состав 21-й армии за счет наиболее опытных генералов и офицеров Ленинградского фронта. Командующим войсками армии был назначен генерал-лейтенант Д. Н. Гусев, возглавлявший до этого штаб фронта, командующим артиллерией — генерал-лейтенант артиллерии М. С. Михалкин, ранее занимавший такую же должность в 42-й армии. На ряд руководящих командных и политических должностей направлялось еще 20 офицеров, показавших высокие боевые качества в ходе предшествовавших сражений на Ленинградском фронте. Начальником штаба армии продолжал оставаться генерал-майор В. И. Петухов. Затем уже в ходе операции (18 июня) его сменил генерал-майор Г. К. Буховец, являвшийся до этого начальником штаба 42-й армии.
23-я армия, занимавшая оборону на Карельском перешейке от Ладожского озера до Финского залива, не получила самостоятельного участка для прорыва. Перед ней ставилась задача, используя успех 21-й армии, расширить прорыв в сторону северо-восточной части перешейка, выйти к Вуоксинской водной системе и двигаться дальше в кексгольмском направлении. Такое своеобразное использование 23-й армии, когда она вводила свою ударную группировку через брешь, пробитую соседом, давало возможность избежать лишних потерь.
Армия имела в своем составе два стрелковых корпуса: 115-й (для действия в первом эшелоне) и 98-й (для действия во втором эшелоне). Всего в нее входило шесть стрелковых дивизий и 38 дивизионов артиллерии. Командовал армией генерал-лейтенант А. И. Черепанов, возглавлявший ее на протяжении трех лет. Вместе с членом Военного совета генерал-майором Ф. А. Шаманиным, начальником штаба генерал-майором Д. М. Большаковым и всем руководящим составом армии он готовил ее теперь к проведению сложной наступательной операции.
Боевые действия войск фронта должна была обеспечивать 13-я воздушная армия, которой командовал генерал-лейтенант авиации С. Д. Рыбальченко. Его заместителем по политической части был полковник М. И. Сулимов, а начальником штаба армии — генерал-майор авиации А. Н. Алексеев.
Для усиления ВВС фронта на период наступления Ставка Верховного Главнокомандования передавала из своего резерва 334-ю бомбардировочную авиационную дивизию полковника И. П. Скока, вооруженную новыми скоростными бомбардировщиками Ту-2, и 113-ю бомбардировочную авиационную дивизию генерал-майора авиации М. В. Щербакова, имевшую на вооружении ночные бомбардировщики Ил-4.
Усиленная за счет резерва Ставки, 13-я воздушная армия могла использовать около 770 самолетов, в том числе около 250 бомбардировщиков, 200 штурмовиков и до 270 истребителей. В операции должны были участвовать три бомбардировочные авиационные дивизии (113, 276 и 334-я), две штурмовые авиационные дивизии (277-я и 281-я), 2-й гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус ПВО, 275-я истребительная авиационная дивизия и другие части. Кроме того, привлекалась авиация Краснознаменного Балтийского флота в составе 220 самолетов. Таким образом, авиация представляла собой довольно мощную силу — около тысячи самолетов. На каждый квадратный километр цели противника планировалось сбросить 125—186 тонн бомб.
Для непосредственного руководства действиями военно-воздушных сил в ходе операции прибыл представитель Ставки Главный маршал авиации А. А. Новиков, командовавший ВВС Ленинградского фронта еще в трудный период 1941 —1942 годов.
Советским войскам противостояли на Карельском перешейке 3-й и 4-й корпуса финской армии, а также соединения и части, подчинявшиеся непосредственно ее верховному командованию, ставка которого во главе с маршалом К. Маннергеймом размещалась в городе Миккели (в 140 км северо-западнее Выборга). Всего в начале июня 1944 года на Карельском перешейке находилось пять пехотных дивизий и танковая дивизия противника, пехотная бригада и два артиллерийских полка береговой обороны.
Соотношение сил противостоявших группировок войск Ленинградского фронта и финской армии характеризовалось превосходством советской стороны: по пехоте — в 2 раза, по артиллерии — в 6, по танкам — в 7 и по авиации — в 5 раз. Всего на Карельском перешейке сосредоточивалось командованием фронта почти 260 тыс. войск, около 7,5 тыс. орудий и около 630 танков. При этом от 60 до 80 процентов всей группировки готовилось к действию на выборгском направлении.
Более месяца шла подготовка 21-й и 23-й армий к наступлению. В районах Стрелъны, Гостилиц, Ропши, Красного Села, где размещались соединения и части 21-й армии, и севернее Ленинграда в расположении 23-й армии проводились боевые тренировки войск. Во всех дивизиях были созданы опорные пункты и учебные поля по типу финской обороны. Особое внимание уделялось обучению штурмовых групп и батальонов различным способам прорыва укреплений, захвата опорных пунктов и дотов. Артиллеристы в это время учились точно вести огонь по различного рода укреплениям, быстро уничтожать танки и самоходные орудия. Саперы отрабатывали приемы блокирования и уничтожения опорных пунктов, обеспечения переправ для наступающих войск. Офицеры всех родов войск досконально изучили на рекогносцировках, а также по фотосхемам и картам район предстоявших действий и систему обороны противника.
Важное значение в подготовке руководящего состава армий имело оперативно-тактическое проигрывание хода операции. Это была генеральная репетиция большого сражения, позволившая командующим армиями, командирам корпусов в дивизий совместно со штабами детально вникнуть во все тонкости предстоящей операции, сложные вопросы управления боем и взаимодействия войск.
Напряженную работу вела в это время разведка фронта под руководством генерал-майора П. П. Евстигнеева. Тщательно изучались и проверялись сведения о войсках неприятеля и его укреплениях. Особенно активизировалась воздушная разведка. 60 самолетов 13-й воздушной армии произвели сплошное фотографирование всей оборонительной полосы противника. Всего было сфотографировано и переложено на фотопланшеты 87 тыс. кв. км местности. Благодаря умелым действиям истребителя-разведчика 13-го отдельного разведывательного авиационного полка старшего лейтенанта В. П. Матвеева удалось обнаружить в лесу около озера Валк-ярви (район Кивиниеми) местонахождение 11-й финской пехотной дивизии.
Ценные данные о финских войсках в оперативной глубине, резервах и перебросках соединений и частей на выборгское направление, об оборонительных рубежах на Карельском перешейке добыли разведывательные группы фронта, действовавшие в тылу врага. Особо отличились разведывательные группы А. В. Васильева, А. Ф. Доронина, А. А. Храмова, которые бесстрашно выполняли задания командования в сложной обстановке за линией фронта.
Усиленно готовились к операции также инженерные войска, связисты и органы тыловой службы. Саперы оборудовали совместно с пехотинцами дополнительные ходы сообщения, новые командные и наблюдательные пункты, улучшили систему путей подхода к району боевых действий. Были построены новые линии связи, подвезены боеприпасы, необходимые запасы продовольствия, снаряжения и различного рода военного имущества.
Перед операцией предстояло решить сложную задачу — скрытно перебросить на Карельский перешеек 21-го армию и перегруппировать войска. Но передвижение многочисленных войск и боевой техники из районов Стрелъны и Ропши через Ленинград могло привлечь внимание вражеской разведки. Подходящих же обходных путей восточнее Ленинграда не оказалось. Между тем наступили белые ночи, что еще более усложняло перегруппировку. Выход все же удалось найти. Оперативная маскировка при переброске 21-й армии достигалась комбинированным путем: 30-й гвардейский и 109-й стрелковые корпуса были перевезены из района Ораниенбаума в Лисий Нос на судах Краснознаменного Балтийского флота, а 97-й стрелковый корпус — по железной дороге и путем передвижения мелких подразделений по разным направлениям через Ленинград в часы наибольшего оживления на улицах.
Перегруппировка войск производилась с 6 мая по 7 июня: вначале шла переброска тыловых частей, а затем постепенно в течение 15 дней на Карельский перешеек прибывали артиллерийско-минометные соединения и части. Всего из резервов Ставки, с псковского и нарвского направлений прибыло к станциям разгрузки (главным образом в Токсово и Левашово) 100 эшелонов с орудиями, минометами и личным составом. Вслед за этим в район предстоящих боев стали перемещаться стрелковые полки и дивизии. Последним двинулся автомобильный и гужевой транспорт. По детально разработанному графику производилась смена находившихся в обороне частей 23-й армии и выдвижение артиллерийских орудий для стрельбы прямой наводкой.
Финский генерал К. Л. Эш писал, что в Финляндии «не ожидали и совершенно не предполагали, что оборона на фронте будет прорвана». По его словам, командованию Ленинградского фронта, стремившемуся к достижению внезапности и скрытому сосредоточению своих войск, «удалось в этом отношении преподнести хороший сюрприз» [К. L. Oesch, Suomen kohtalon ratkaisu kannaksella v. 1944. Hls., 1956, s. 35].
Скрытность проведения подготовительных мероприятий в войсках Ленинградского фронта обусловила и особенности партийно-политической работы. Чтобы не сорвать тщательно разработанный план оперативной маскировки предстоявшего наступления, решено было организовывать агитационно-массовую работу так, чтобы ввести противника в заблуждение: в частях и соединениях 23-й армии для маскировки фигурировал пропагандистский тезис о необходимости достижения устойчивости обороны; в 21-й же армии широко популяризировалось положение о том, что войска должны готовиться к решительным наступательным действиям. Но до переброски ее в район Карельского перешейка этот тезис не конкретизировался. Судя по материалам, публиковавшимся фронтовой газетой «На страже Родины», армейскими и дивизионными газетами, Ленинградский фронт готовился к нанесению удара по немецко-фашистским войскам в Эстонии.
Военный совет и политическое управление фронта приложили максимум усилий на то, чтобы в течение мая решить важнейшие задачи правильной расстановки партийных и комсомольских сил в частях и подразделениях, обеспечить высокий уровень боевых тренировок, активизировать все формы массово-политической работы. Политорганы добивались того, чтобы в каждой стрелковой роте, в штурмовых, ударных и разведывательных подразделениях имелись сильные партийные и комсомольские организации, а в каждом отделении и боевом расчете — коммунисты и комсомольцы. Партийно-комсомольскую прослойку в штурмовых батальонах удалось довести до 40 процентов. В 30-м гвардейском стрелковом корпусе в каждой роте насчитывалось в среднем по 11—18 коммунистов [Архив МО СССР, ф. 217, оп. 1258, д. 266. лл. 80, 111]. В частях, которым предстояло наступать на Карельском перешейке, за май 1944 года вступило в партию почти 11 тыс. бойцов и командиров [Архив МО СССР. ф. 32, оп. 22152, д. 3, л. 144].
Неизменно большую роль в массово-политической работе продолжала играть тесная дружба воинов с трудящимися Ленинграда. Их представители часто приезжали на фронт. «Особенно большим успехом у личного состава пользовались выступления приезжавших из Ленинграда рабочих, ученых, деятелей литературы и искусства, артистов, которые пережили блокаду Ленинграда, — рассказывали впоследствии офицеры 709-го стрелкового полка 178-й дивизии П. М. Шапкин и П. А. Самсонов. — Любовь к своей армии, к защитникам и освободителям Ленинграда от блокады мы с особой силой почувствовали, когда готовились к боевым действиям на Карельском перешейке» [Архив штаба ЛенВО, ф. 47, оп. 47/127, д. 24 (т. 2), л. 267].
В канун подготовки войск к выходу на боевые рубежи в соединениях 21-й армии выступил Краснознаменный ансамбль Красной Армии под управлением генерал-майора А. В. Александрова.
После того как войска фронта сосредоточились на предысходных позициях, партийно-политическая работа приобрела уже характер непосредственной подготовки к решению конкретной задачи прорыва финских укреплений и разгрома противника. 7, 8 и 9 июня в частях 21-й и 23-й армий прошли партийные и комсомольские собрания. Воины принимали решения, носившие характер клятвы: во что бы то ни стало прорвать оборону врага и обеспечить успех стремительного наступления.
Большую роль в многогранной организаторской и идеологической подготовке к наступлению войск сыграли работники политического управления фронта во главе с генерал-майором Д. И. Холостовым и начальники политорганов: полковники М. А. Басовский, И. М. Иванов, Ф. К. Румянцев, Ф. П. Степченко, Н. И. Титов, Д. Г. Шаншашвили, подполковники П. И. Бидаха, Д. Е. Джатиев, М. М. Гуревич, К. И. Дьяченко, П. А. Каменский, М. П. Меркушев, М. Д. Незамаев, Б. Н. Патрин, Б. П. Пеколок, П. Н. Русаков, В. И. Симкин и другие.
На митингах в войсках перед выходом на исходные позиции, а также на аэродромах и в частях противовоздушной обороны бойцы, офицеры и генералы заверили Центральный Комитет партии и Верховное Главнокомандование, что успешно проведут предстоящую операцию.
Приближался решающий момент начала наступления.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
