Трудные бои у Синявинских высот и Красного Бора сменились относительным затишьем. В официальных сводках лаконично сообщалось, что на фронте под Ленинградом не происходит существенных изменений: ведут поиск разведчики, активно действуют снайперы, артиллерия подавляет огневые точки противника, возникают отдельные воздушные бои.
Но затишье было временным — Ленинградский и Волховский фронты готовились к решающему сражению.
Наступил новый этап войны, когда немецко-фашистские войска после поражений, нанесенных им Красной Армией под Сталинградом и Курском, окончательно потеряли стратегическую инициативу и стремились только во что бы то ни стало сохранить не утраченные еще позиции. От войск группы армий «Север» немецкое командование требовало удерживать оборонительные рубежи под Ленинградом, не сдавать их ни в коем случае.
Гитлеровская пропаганда, называя рубежи у берегов Невы и Волхова «неприступным Северным валом», убеждала своих солдат в том, что оборона германских войск под Ленинградом абсолютно надежна и позволит отразить любое наступление Красной Армии. В директиве командующего 18-й немецкой армией генерал-полковника Г. Линдемана, направленной войскам в декабре 1943 года, предписывалось оборонять каждый опорный пункт, ни на шаг не отступать с занимаемых позиций. Гитлеровский генерал подчеркивал при этом, что освобождение Ленинграда от блокады «будет всегда одной из важнейших целей большевиков... равнозначной защите Москвы, борьбе за Сталинград» [Архив штаба ЛенВО. ф. 2, оп. 42784, д. 19, лл. 8—9].
Получив такие указания, командиры немецких соединений принимали все возможные меры, чтобы отразить будущее наступление Красной Армии. «В случае наступления противника, — говорилось в декабрьском приказе командира 10-й авиаполевой дивизии, занимавшей позиции на гостилицком участке, — каждый опорный пункт, каждый дот должен защищаться до последнего, отхода быть не может. Начальники боевых участков снимают пехоту и тяжелое оружие с участков, не подвергающихся нападению, и бросают их на угрожаемые участки. Если противнику прорыв удастся, то требуется немедленно предпринять контратаку с использованием резервов, прежде чем противник успеет закрепиться... » [Архив штаба ЛенВО. ф. 2, оп. 42784, д. 19, лл. 10—11].
Лихорадочными темпами велись работы по дальнейшему усилению имевшихся укреплений и строительству новых. «Всеми силами и средствами, — требовало от своих войск командование 18-й армии, — спешно вести работы по усовершенствованию оборонительных позиций» [Архив штаба ЛенВО, ф. 2. оп. 42784, д. 19, лл. 10—11].
Однако в своих планах командование группы армий «Север» предусмотрело также и меры на случай вынужденного отхода от Ленинграда. Были, в частности, эвакуированы за линию Нарва, Чудское озеро, Псков некоторые тыловые учреждения и склады. Напуганные окружением в районе Сталинграда и мощными ударами, полученными от Красной Армии на Курской дуге, гитлеровские генералы хотели иметь наготове план быстрого вывода частей в безопасную зону, прикрытую заранее подготовленной системой оборонительных сооружений. В районах Пскова и Острова создавался сильно укрепленный рубеж под названием «Пантера», а между Финским заливом и Чудским озером оборудовалась так называемая «линия Танненберга».
Все эти приготовления противника не оставались вне поля зрения советского командования. Начальник разведывательного отдела штаба Ленинградского фронта генерал-майор П. П. Евстигнеев докладывал Военному совету и о других весьма характерных явлениях: немецко-фашистские войска вывозили на Запад ценное оборудование промышленных предприятий, угоняли население из городов и сел, сжигали населенные пункты.
29 сентября 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования предупредила командующего Ленинградским фронтом генерал-полковника Л. А. Говорова о возможности отвода группы армий «Север». Ставка предлагала создать на этот случай ударные группировки, а в частях первой линии — подвижные отряды преследования.
Военный совет Ленинградского фронта решил разработать два варианта операции против 18-й немецкой армии. Один, получивший условное наименование «Нева-1», предусматривал боевые действия фронта при отводе противником своих войск из-под Ленинграда. Согласно другому оперативному плану, названному «Нева-2», наши войска должны были прорвать сильную оборону противника и разгромить немецкую группировку под Ленинградом.
Еще 9 сентября Военный совет Ленинградского фронта представил в Ставку Верховного Главнокомандования доклад о дальнейших перспективах и оперативных задачах фронта. «В связи с общей обстановкой, — говорилось в этом документе, — Военный совет Ленинградского фронта считает своевременным поставить вопрос о разгроме 18-й армии, как основы северного крыла восточного фронта противника, и не только окончательно освободить Ленинград, но и овладеть всем лужским плацдармом с выходом на рубеж р. Луга от устья до г. Луга, как предпосылки дальнейших действий на Прибалтику» [Битва за Ленинград. 1941—1944. М., Воениздат, 1964, стр. 300].
Предусматривалось осуществить прорыв из осажденного Ленинграда на Гатчину и с ораниенбаумского пятачка на Кингисепп. Одновременно Волховский фронт должен был нанести удар из районов Чудово и Новгорода в направлении Луги. Совместными действиями двух фронтов предполагалось разгромить наиболее сильные фланговые группировки противника, находившиеся юго-западнее Ленинграда и у Новгорода, а затем нанести решающее поражение главным силам 18-й армии. Оперативным планом Волховского фронта предусматривалось, кроме того, во взаимодействии со 2-м Прибалтийским фронтом расчленить силы 18-й и 16-й немецких армий.
Вскоре Ставка утвердила с некоторыми изменениями планы фронтов. Была внесена, в частности, существенная поправка в замысел командования Ленинградского фронта. Ставка дала указание перебросить на ораниенбаумский плацдарм 2-ю ударную армию для наступления навстречу войскам, которые будут наносить удар из района Ленинграда.
Для того чтобы не допустить в ходе операции переброски соединений 16-й немецкой армии под Ленинград и Новгород, перед войсками 2-го Прибалтийского фронта ставилась задача разгромить группировку противника севернее Невеля и развивать наступление на идрицком направлении.
Таким образом, замыслом предусматривалось проведение операции в тесном взаимодействии Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов, при содействии артиллерии и авиации Краснознаменного Балтийского флота, партизанских соединений, действовавших в тылу врага, и авиации дальнего действия.
Всего в составе трех фронтов имелось 100 стрелковых дивизий и 12 бригад, 8 укрепленных районов, 12 танковых бригад, 36 танковых и самоходно-артиллерийских полков.
Им противостояло 44 дивизии и 4 бригады врага, входившие в состав группы немецких армий «Север», которую поддерживал 1-й воздушный флот. Кроме этих войск в резерве группы армий находились еще три охранные и одна учебно-полевая дивизии.
Общее соотношение сил было в пользу советских войск: по пехоте — 1,7:1, по орудиям и минометам — 2:1, по танкам и самоходным орудиям — 3,8:1, по боевым самолетам — 3,1:1.
В соответствии с замыслом операции началась трудная и кропотливая разработка детального плана наступления. За период октябрь — начало ноября штаб Ленинградского фронта тщательно определял пути и способы ее осуществления. Над оперативными картами и другими документами днем и ночью трудились генералы и офицеры. Командующий фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров, начальник штаба генерал-лейтенант Д. Н. Гусев и его заместитель генерал-майор А. В. Гвоздков вникали во все тонкости и детали готовившейся операции.
Леонид Александрович Говоров, проявивший свои незаурядные полководческие способности в битве под Москвой зимой 1941 года и при прорыве блокады Ленинграда в январе 1943 года, тщательно изучал все особенности обстановки, сведения о противнике и о системе его оборонительных сооружений, анализировал данные о своих войсках.
Командующий пришел к заключению, что прорыв обороны противника со стороны Ленинграда должен быть осуществлен на сильно укрепленном пулковско-красносельском участке. Овладев Красным Селом, можно кратчайшим путем выйти к Гатчине и нанести удар по тылам немецко-фашистской группировки. Для дезориентации противника Л. А. Говоров считал нужным наступление войск с ораниенбаумского плацдарма начать несколько раньте. «Выбор формы прорыва в виде двух концентрических ударов, наносившихся на относительно узких участках со стороны Пулковских высот и с ораниенбаумского плацдарма, — писал пять лет спустя после этого Л. А. Говоров, — был обусловлен стремлением получить после соединения обеих ударных группировок настолько широкий прорыв, который уже в начальном этапе операции привел бы к полному крушению фронта обороны и создал бы благоприятные условия для развития удара в глубину и упреждения противника на подготовленном тыловом рубеже по р. Луга» [«Правда», 27 января 1949 г.].
При разработке операции большое внимание уделялось взаимодействию войск фронта с Краснознаменным Балтийским флотом. Необходимо было также обеспечить скрытую переброску 2-й ударной армии на Малую землю — в район Ораниенбаума.
Наступление войск предполагалось координировать с боевыми действиями в тылу врага 13 партизанских бригад, перед которыми ставилась задача наносить сильные удары на путях отхода вражеских частей и соединений.
В октябре в Смольном состоялось заседание Военного совета, на котором рассматривался план подготовки операции. За столом у большой оперативной карты вместо с командующим фронтом находились А. А. Жданов, А. А. Кузнецов, командующий флотом В. Ф. Трибун, член Военного совета КБФ Н. К. Смирнов, командующие армиями. Начальник штаба фронта Д. Н. Гусев изложил замысел и способ осуществления готовившегося наступления. Состоялся обмен мнениями. План операции был одобрен.
Много труда в разработку оперативного плана вложили офицеры-операторы И. Н. Гурьев, А. И. Данильченко, В. С. Ермилов, Г. Р. Кетлеров, Н. Л. Луцкий, Д. И. Сергеев и другие.
После окончательного утверждения плана операции Ставкой в ноябре началась подготовка войск к сражению.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
