Орлов Иван Петрович

Война застала Ивана Орлова на золотых приисках. Точнее, даже не на самих приисках, а в Магадане, где он дожидался парохода. Отработав несколько лет, он получил шесть месяцев отпуска и собрался на Украину. И вдруг все планы рухнули - началась война. Всем отпускникам, ожидавшим парохода, предложили вернуться к месту работы.

Распоряжение Орлов выполнил. И первым делом подал заявление с просьбой отправить его на фронт. Ему ответили: работайте, добыча золота тоже важное дело.

Подождав немного, снова подал заявление. Затем еще одно. Отказы следовали один за другим. Наконец Иван Орлов придумал, как попасть на фронт. Он решил поступить так же, как супруги Бойко, которые внесли в фонд обороны все свои сбережения - 100 тысяч рублей - и попросили построить на эти деньги танк и зачислить их в экипаж боевой машины. Просьбу мужа и жены Бойко удовлетворили.

Правда, у него, Ивана Орлова, не было таких денег. Впрочем, то, что удалось накопить за время работы на приисках, плюс отпускные тоже составляло солидную сумму - 37 500 рублей. Танк на эти деньги, возможно, не купишь, но на пушку или миномёт хватит. Главное, чтобы вместе с этим оружием попасть на фронт.

Он достал свою сберегательную книжку. Грешным делом, раньше он нет-нет да и заглядывал в нее, подсчитывал, хватит ли денег, чтобы поставить новый дом, обзавестись обстановкой.

Теперь он не думал об этом. Написал коротенькое заявление, в котором говорилось, что он, Орлов Иван Петрович, просит принять в фонд обороны его личные сбережения 37 500 рублей. И еще просит - вместе с приобретенным на эти деньги оружием отправить его на фронт.

За свой патриотический поступок Иван Петрович получил из Москвы благодарность. А насчет отправки на фронт ответ был, как и прежде, - отказать.

И только в сорок третьем просьбу Орлова наконец удовлетворили. В августе он выехал на фронт. Надо ли говорить, как Иван Петрович торопился. Наши войска уже освобождали от оккупантов его родную Украину. В сводке Советского информбюро уже промелькнуло название очень знакомого города - Ахтырка. Несколько раз переходивший из рук в руки, он после ожесточенных боев был занят нашими войсками. А от Ахтырки до родного села Орлова Пожни рукой подать.

И вот уже из Пожни прибыло письмо. Радости оно не принесло. В нем было много тяжелых вестей. Немцы повесили его двоюродного брата Ивана Масалитина. Ванюшка был секретарем комсомольской организации Пожнянской школы. Закончив ее, поступил в Харьковский университет. Когда немцы захватили Украину, он вернулся в родные места и ушел в партизанский отряд. Случайно пойманный врагами, Иван Масалитин не покорился, не запросил пощады.

Вместе с ним немцы повесили еще шестерых. Всех Орлов хорошо знал - колхозного бухгалтера Григория Петровича Тимошенко, учительниц Анастасию Акимовну Скалозубову и Пелагею Ивановну Коваленко, колхозника Андрея Никитича Матвеева и его двух сыновей Захара и Платона. Знал и других, схваченных и расстрелянных немного позже. Среди них был дядя Орлова - председатель сельсовета Владимир Коваль...

Иван Орлов торопился на фронт, а время, как назло, тянулось. Казалось, даже эшелон идет слишком медленно. И хуже всего - попал он не на передовую, куда стремился, а в учебное подразделение.

В общем, как ни торопился Иван Орлов, а на фронт он прибыл только в начале сорок четвертого. Шли бои за полное освобождение Ленинграда от вражеской блокады. Немцы не хотели оставлять насиженные места, бросались в контратаки. Во время одной из них - 28 марта - Орлов лежал с пулеметом впереди своего батальона. Хотелось скорее открыть огонь. Но комбат предупредил: подпустить ближе.

Новичка бросало то в жар, то в холод - боялся упустить момент. Немцы уже хорошо видны, их очень много...

Первыми ударили пулеметы, находившиеся на флангах. За ними открыл огонь и Орлов. Передышки он делал только, чтобы продернуть новую ленту. И снова бил. Сквозь прицел видел, как с разбегу валятся немцы, и сам, не слыша собственного голоса, кричал:

— Это вам за Ленинград!.. А это за Ванюшку Масалитина!..

Атака врага была отбита. Но бои продолжались. Шесть дней Иван Орлов не выходил из них. Когда батальон сменили и отвели во второй эшелон, новичок сунулся в первую попавшуюся землянку и проспал больше суток. Потом с чьей-то легкой руки во взводе ходила шутка, что Орлов проспал боевую медаль или, может, даже орден. Когда в полк уже прибыл список награжденных, кто-то спохватился: новичка-пулеметчика забыли. Командир взвода побежал к комбату. Тот и сам удивился - новичок действительно заслуживал награды. И вот комбат капитан Пьяных вызвал Орлова.

— Прости, солдат. Пока ты спал, мы маху дали, обошли тебя наградой. Да ты не горюй, бой-то не последний.

Бои действительно еще были. Форсирование реки Нарвы в феврале 1944 года полного успеха не принесло. Решить эту сложную задачу с ходу, когда войска были измотаны тяжелыми боями, не удалось. Небольшой плацдарм, захваченный нашими войсками на западном берегу Нарвы, не обеспечил успеха всей операции. Нарва, Псков, Остров все еще находились в руках немцев. Чтобы окончательно обезопасить Ленинград и освободить Советскую Прибалтику, надо было вырваться за реку Нарву, Чудское и Псковское озера. Первыми пошли вперед воины Ленинградского фронта...

Смастерив накануне из жердей и двух плащ-палаток челн, Иван Орлов первым под огнем противника переплыл Нарву и воткнул в землю на противоположном берегу шест, на котором развевался красный флаг.

Десять запасных дисков к автомату, еще триста пятьдесят патронов про запас, четыре гранаты да красный флаг - вот все, что захватил с собой Иван Орлов, отправляясь в опасный путь через реку. Банку консервов и пару сухарей старшина чуть не силком заставил втиснуть в вещмешок.

В документах описание подвига солдата Орлова занимает меньше половины странички. Первым форсировал реку Нарву и, вступив в рукопашную схватку, убил семь фашистов. Продолжая идти впереди наступающего батальона, подорвал три дзота. Вырвавшись на дорогу, уничтожил две автомашины, захватил важные оперативные документы и пять пленных. С бойцом отправил их в штаб полка, а сам остался на дороге и зажег шесть автомашин, истребил двадцать семь гитлеровцев. Был ранен, однако поля боя не покинул.

Вот и все. Было ли время командиру полка писать пространно! Пожалуй, и сам Иван Орлов не стал бы тогда вдаваться в подробности - шли бои. Другое дело теперь, когда можно поговорить обо всем спокойно. Тем более, что, даже спустя двадцать лет, Иван Петрович до мелочей помнит все, что было в этих боях. Помнит, как в траншее встретился с фашистом. Их разделяло не больше трех шагов. Оба держали перед собой автоматы. Оба одновременно выстрелили.

Придя в себя, Орлов почувствовал сильную боль в правом виске. Потрогал голову. Пальцы сразу стали мокрыми от крови. Попытался встать, - тут же упал. Еще раз приподнялся и опять свалился. Встал на колени и, упираясь руками в стенки траншеи, все-таки приподнялся. Рядом, уткнувшись лицом в землю, лежал человек, всего лишь несколько минут назад стрелявший в упор. Орлов перевернул врага на спину. Это был офицер. На его кителе Орлов увидел Железный крест.

Понемногу силы возвращались. Пуля не задела солдата. Зато отбитый ею кусочек каски вонзился в кость возле виска.

По траншее бежал командир взвода Козлов. Уже издали крикнул:

— Ты ранен, Орлов? Давай перевяжу!

В это время за изгибом траншеи показались чья-то голова и рука, державшая пистолет... Раздумывать не было времени: пистолет был направлен в командира взвода. Орлов дал автоматную очередь. Обернувшись в ту сторону, куда стрелял солдат, взводный увидел, что на дне траншеи лежит немец. Тот самый, который только что целился в Козлова.

Командир взвода полез за индивидуальным пакетом. Орлов остановил его:

— Потом...

Надо было спешить. Поблизости была немецкая батарея. Выскочив из траншеи, офицер и солдат побежали к ней. Хорошо помогали артиллеристы, стрелявшие прямой наводкой. Они расчищали пехотинцам путь.

Немецкая батарея стояла на опушке леса, и, прячась за кустами, двое смельчаков подобрались к ней незаметно. Услышав рядом автоматные очереди, гитлеровцы всполошились. Они уже были напуганы тем, что русские форсировали реку. Не разобравшись, что стреляют и кричат "ура" только два человека, немцы бросили орудия и разбежались.

Ходатайство о присвоении солдату Ивану Орлову звания Героя Советского Союза ушло в Москву, а он продолжал воевать. Участвовал в освобождении Эстонии, одним из первых высадился на остров Сарема. Перегнувшись через борт катера, Орлов измерял глубину шестом, верхний конец которого был обернут красным полотнищем.

Торчавшие из воды камни не давали катерам подойти к берегу. Орлов первым соскочил с палубы. Плыть было тяжело. Несколько раз его накрывало волной. Длинный шест мешал грести. Солдат не бросил его. Теперь это был уже не шест для промера глубины, а древко флага.

К берегу Иван Орлов добрался совсем без сил. Но мог ли он отдыхать? Светало, а немцы совсем рядом - метрах в пятнадцати, не больше. Стараясь покрепче сжать автомат ослабевшими руками, солдат открыл огонь. Немцы, напуганные неожиданной стрельбой, начали метаться. А в это время из воды выходили наши солдаты, и огонь нарастал. Враги начали отступать. Орлов подбежал к стоявшему неподалеку от берега дому и укрепил на нем шест с красным флагом.

Потом, когда высадился весь батальон, Орлов вместе с четырьмя бойцами пошел в разведку. Он пробрался во вражеский тыл, высмотрел все, что требовалось, и вернулся обратно. Две роты сразу же перешли в наступление. Впереди всех шел Орлов.

Вот уж и лес, в котором незадолго до этого побывали разведчики. Дальше каменная ограда. Орлов велел бойцам немного отстать. Мало ли что... И не ошибся. Едва перелез через ограду, как тишину распорола пулеметная очередь. Орлов успел броситься на землю. Только пуля все-таки ударила его в руку.

Ему было велено отправиться в тыл.

Через неделю Орлов снова вернулся в свой батальон. На переднем крае появился в горячее время: немцы бросились в контратаку. Увидев комбата, Орлов хотел доложить по всей форме. Капитан Пьяных перебил:

— Не до рапортов сейчас. Немцев надо остановить. Умереть, но остановить...

Орлов вынул трофейный парабеллум, который сумел припрятать от врачей, и бросился вперед. Увидев его, кто-то крикнул:

— Ребята, Орел вернулся...

Орлов бежал не оглядываясь. По тяжелому топоту солдатских сапог понял, что его друзья, его боевые товарищи не отстают. Видел, как падают немцы под огнем наших пулеметов.

Атака врага захлебывалась. Немцы не выдержали жестокого флангового пулеметного огня и контратаки - повернули обратно.

Орлов продолжал бежать вперед. И вдруг взметнувшийся из-под ног взрыв бросил его на землю. Солдат понял, что выскочил на минное поле.

Хотел подняться - и не смог. По правой ноге от ступни вверх разливалась нестерпимая боль.

И снова госпиталь - на этот раз надолго. Отвоевался солдат. Да и какой он теперь солдат? Только в документах по старой привычке солдатом числится. Без посторонней помощи даже по палате не пройти. К костылям еще не приучился, а на одной ноге много не попрыгаешь.

Приятно, конечно, вернуться домой с Золотой Звездой. А как добраться до своей Пожни? И что будет с матерью, когда она увидит сына на одной ноге? Тем более после того, как она получила похоронную на старшего, Тихона, погибшего при освобождении Крыма...

Лежа на госпитальной койке, Иван Орлов больше молчал. Одолевали нелегкие думы. Каких только разговоров, бывало, не заведет медицинская сестра Тоня Семенова, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей! Когда она рядом, и на душе как-то легче. Уйдет - снова тоска. Не иначе, как Тоня почувствовала это. Едва выдастся свободная минута - спешила к Орлову.

И в госпитале не удивились тому, что при выписке героя в далекий путь с Урала на Украину уехала с ним Тоня Семенова. Не сопровождающей, нет - женой.

Живут они теперь в Пожне близ Ахтырки. Антонина Ефремовна работает в сельской больнице. Что же до Ивана Петровича, то напрасно он когда-то боялся стать обузой людям. После возвращения из госпиталя работал председателем сельского Совета. Был бригадиром полеводческой бригады и лесником. Потом, как хорошего плотника, его пригласили мастером на строительство...

Семья у Орловых теперь большая - сын и две дочери. Большая и дружная.