Сухов Василий Семенович

Получив из Сольцов эту фотографию, я удивился. Просил прислать портрет Героя Советского Союза Василия Семеновича Сухова, а на снимке мальчик - совсем ребенок. Написал вторично, и уже не только родным, но и райвоенкому майору Гуськову. Мне ответили, что других фотографий Сухова ни у родителей, ни в военкомате нет и не могло быть. Воевать он начал совсем мальчишкой, а в боях, известное дело, не до фотографий.

Мальчишкой? Ведь доподлинно известно, что в армию Сухов пришел в сорок четвертом году - девятнадцати лет от роду.

Оказалось, однако, что Вася Сухов начал воевать еще до этого - подростком ушел к партизанам. Взрывал железнодорожные линии, убил трех фашистских разведчиков, пробиравшихся к партизанскому лагерю, участвовал в ночном налете на немецкий штаб. А после освобождения Ленинграда от блокады, когда партизанские отряды были расформированы, стал солдатом. Его избрали комсоргом роты.

Началось наступление на Карельском перешейке. Выкроив несколько минут свободного времени, Василий Сухов написал в Сольцы: "Участвовал в прорыве фронта и в первом бою отличился. Командование наградило меня орденом Славы..."

И еще сообщал в этом письме, что подал заявление в партию. "Заверил командование, что оправдаю звание большевика".

Василий Сухов - один из тех героев, чьи наградные листы, к сожалению, не сохранились. Чаще всего в таких случаях помогали старые политдонесения. В одном из них, написанном начальником политотдела 72-й стрелковой дивизии, я действительно нашел несколько строчек, посвященных Василию Сухову. Вот они:

"Бессмертный подвиг совершил комсорг второй роты 14-го стрелкового полка красноармеец Сухов, который поднял роту в атаку и успешно повел ее вперед. Под сильным артиллерийским огнем он лично вынес с поля боя раненого командира роты старшего лейтенанта Полякова. Еще в предыдущих боях Сухов возглавил роту и отразил пять контратак противника, проявив при этом большой героизм. Комсомолец Василий Сухов представлен к званию Героя Советского Союза".

Дальше шли другие факты, другие фамилии. Одна из них как-то сразу бросилась мне в глаза - Тонберг. Имени не указывалось, но не было никакого сомнения, что речь идет, о Павле Тонберге. Я торопливо прочел все донесение. В нем говорилось, что в самый критический момент боя за опорный пункт врага инструктор политотдела 72-й дивизии капитан Красноглазов, парторг 3-го батальона 187-го стрелкового полка лейтенант Молотников и агитатор того же полка старший лейтенант Тонберг, личным примером воодушевляя бойцов, подняли их в атаку. Противник отступил. Капитан Красноглазов и лейтенант Молотников ранены, старший лейтенант Тонберг убит...

Я хорошо знал Павла, знал, что он в армии, хотя представить себе в военной форме этого сугубо штатского человека было довольно трудно. Ни в характере, ни во внешности аспиранта Павла Тонберга не было ничего армейского. Я уже не говорю о том, что болезнь сердца давала ему право на "белый билет". Отправляясь на призывной пункт, он оставил дома справки врачей, а чтобы само сердце не выдало, шел очень медленно...

И вот через двадцать с лишним лет после того, как пришла весть о гибели Павла, разыскивая подробности подвига юного героя Василия Сухова, я нашел документ, свидетельствующий о том, что агитатор 187-го стрелкового полка воодушевлял бойцов не только словом.

Человек, который никогда не повышал голоса, который был воплощением доброты, научился ненавидеть, научился сражаться. И вынудили его к этому немцы.

Павел думал об этом с горечью. Ведь он давно изучал немецкую литературу. В третьем томе "Истории немецкой литературы", изданном в 1966 году Институтом мировой литературы Академии наук СССР, помещена написанная им до войны работа, посвященная творчеству поэтов Гофмана фон Фаллерслебена, Роберта Эдуарда Пруца и Франца Дингельштедта...

Пусть простит меня читатель, но я не мог не сделать этого отступления, тем более, что оно дает возможность еще раз подчеркнуть неоспоримый факт - мужество присуще не каким-то особым, избранным людям. Да и юный солдат Василий Сухов отличный тому пример. Кстати, отыскав в политдонесении несколько строк о его подвиге, я нашел затем и подробности. То, о чем в донесении сказано более чем скупо ("еще в предыдущих боях он возглавил роту"), на самом деле выглядело так.

В самый разгар боя один из бойцов крикнул, что убит командир роты. Другой тревожно спросил:

— Что будем делать?

— Наступать! - громко ответил Сухов. - За мной, я командир!

Он быстро поднялся с земли и побежал вперед. До вражеских траншей оставалось совсем немного, когда ударило сразу несколько пулеметов. Рота залегла. Тогда Сухов взял три гранаты и, прижимаясь к земле, двинулся к амбразуре, в темном провале которой мигали вспышки выстрелов.

Рядом с Суховым разорвалась мина. К счастью, осколки не задели комсорга, его только обдало комьями земли.

Он пополз дальше. Пробравшись к амбразуре сбоку, Сухов бросил в нее гранату. Пулемет умолк. Неподалеку стрелял второй, и Василий метнулся к нему. Почувствовал, что обожгло левую руку, но не остановился. Зубами выдернул кольцо из "лимонки" и бросил ее в амбразуру. То же самое сделал и со второй гранатой. Потом поднял руку и несколько раз махнул товарищам, показывая, что путь свободен.

Свободен он был, конечно, относительно. Замолчали только пулеметы. Вместо них ударили автоматные очереди.

Это не испугало бойцов. Одним рывком они бросились туда, где был их комсорг, а теперь и командир Василий Сухов. А он, лежа за камнем, бил из автомата по врагам, уже начавшим выскакивать из последней траншеи.

Несколько вражеских солдат удалось захватить в плен. Отправив их с конвоиром в штаб, Василий опустился на дно только что занятой траншеи и попросил одного из солдат перевязать ему руку.

Только сейчас товарищи заметили, что рукав гимнастерки комсорга в крови. Кто-то предложил ему идти в санроту. Он отрицательно покачал головой:

— И здесь заживет. Да и нельзя мне. Пословица говорит: назвался груздем - полезай в кузов. Назвался командиром - командуй. Пока не придет новый командир, мне уходить отсюда не положено.

Вечером началась контратака. Несколько раз рота прижимала вражеских солдат к земле. Они опять поднимались, пытаясь вернуть потерянные траншеи.

Сухов стрелял из ручного пулемета. Раненный вторично, он опять остался на месте. И вся рота не сделала ни шагу назад. Она держалась до подхода подкрепления.

Потом снова были бои. Возглавлял теперь роту новый командир - старший лейтенант Поляков. В одном из боев его тяжело ранило. К нему бросился комсорг Сухов, перенес командира в безопасное место, а сам вернулся в роту. Двое суток бойцы под командованием комсорга держали отвоеванный у врага рубеж. Сухов был ранен в ногу. Когда подошла подмога, он уже не мог доложить о том, что боевая задача выполнена. Его унесли в медсанбат почти без сознания. Спасти жизнь героя не удалось...