Тараканов Алексей Федорович

Застать дома бывшего командира партизанского полка Алексея Федоровича Тараканова оказалось не так просто. Как ни придешь - жена разводит руками:

— Опять неудачно. Из Лондона вернулся и сразу в Антверпен. А потом, говорил, пойдет не то на Цейлон, не то в Индонезию.

И вот удача - посчастливилось, наконец, "перехватить" этого неуловимого человека. Мы провели с ним длинный осенний вечер. Но из всего, о чем говорилось, придется выбрать лишь несколько боев.

Первый из них произошел в Лужском районе. На отряд, которым командовал Алексей Федорович, наступало семьсот немцев. Партизан же - чуть побольше ста. Не будь раненых, можно было бы ускользнуть. А с ними далеко не уйдешь. Пришлось принимать неравный бой. Первой встретила врагов партизанская засада. Она затормозила продвижение карателей. Однако пятнадцать человек не могли остановить наступление сотен, и засада отошла. В бой вступил весь отряд. Скоро и ему стало невмоготу держаться. Гитлеровцы начали теснить партизан. Раненых стало больше. Каждая рукопашная контратака, хотя и придерживала наступление врагов, сокращала силы отряда.

Уходить в глубь леса? Кто-то даже сказал, что не резон погибать всем. Тараканов твердо ответил:

— Лучше все здесь ляжем, чем бросим раненых. Потом позвал двух партизан поопытней и сказал:

— Назначаю вас командирами батальонов.

— Время для шуток неподходящее, товарищ командир, - мрачно ответил один из них. - Хорошо, если у нас два взвода наберется.

— Мне и самому не до шуток. Берите каждый по пятнадцать человек, и айда в обход. Заходите с флангов и командуйте батальонами. Командуйте так, чтобы немцы слышали. И, конечно, огоньку побольше. Тогда у фрицев сомнения не будет.

Хитрость удалась. Попробуй разберись ночью в лесу, сколько человек появилось на флангах. Гитлеровцы немного отошли. Этого было достаточно, чтобы принять на лесной площадке санитарные самолеты и подобрать сброшенные с транспортных самолетов увесистые пакеты. Особенно партизаны обрадовались минометам. Тараканов решил пустить их в ход, не дожидаясь утра.

Хотя людей в отряде теперь было еще меньше, чем в начале боя, сброшенные ночью боеприпасы и оружие, особенно минометы, удесятерили его силы. Немцы, решив, что в помощь партизанам высадился крупный десант, поспешили убраться из этих мест. Но сорок гитлеровцев попали в плен к партизанам. Они-то и сказали, что в карательном отряде было семьсот человек. Перед началом разгрома немцев под Ленинградом Тараканов провел операцию, которая помогла партизанам взять по-настоящему богатые трофеи. Не каждому бы пришло в голову, что на небольшом разъезде Кчера может быть столько оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования. На это и рассчитывали немцы, когда разгружали эшелоны на захолустном разъезде, затерявшемся между Уторгошем и Батецкой. Тараканов до норы не хотел нарушать их расчетов.

В темную осеннюю ночь партизаны поняли, почему их командир не торопился взрывать железнодорожные пути на этом участке. Даже в день операции пропустил эшелон, направлявшийся к разъезду. В три часа ночи партизаны атаковали Кчеру и захватили склады с огромными трофеями: винтовками, автоматами, пулеметами, теплой одеждой, продовольствием. Зная, что в соседних деревнях расположены немецкие гарнизоны, Тараканов одновременно ударил и по ним, поручив это нескольким подразделениям своего полка. Так что команда, охранявшая склады, никакой поддержки не получила и была разбита. После этого партизаны вывели из строя железнодорожное полотно.

Оружие, захваченное на разъезде Кчера, оказалось кстати. Оно тут же пошло в ход.

Начал воевать Алексей Федорович в тылу врага рядовым партизаном. Потом стал командиром взвода. Затем, видимо учитывая, что до войны он был председателем колхоза, его назначили начальником штаба отряда. Конечно, председателю ярославского колхоза "Победа" никогда не приходилось делать того, что требовалось от начальника штаба партизанского отряда "Народный мститель". Но в боях он быстро освоился и с новой должностью. Однако и на ней долго не задержался. В сорок втором уже был командиром особого отряда, а с конца сорок третьего командовал полком. Во главе этого самого 2-го полка 5-й партизанской бригады он и вступил в Ленинград.

— Жаль только первого ленинградского салюта повидать не пришлось, - говорит Алексей Федорович. - А салютовал тоже. Правда, не в двадцать часов, а утречком. Должно было произойти все еще раньше, затемно, да подвел с виду пустячный случай.

Надо было атаковать станцию Передольскую. Взять ее в лоб нашим войскам не удалось. Немцы укрепились здесь основательно, превратили железнодорожную насыпь в неприступный вал. Чтобы избежать потерь, наше командование связалось с партизанами. Внезапный удар с тыла мог сразу решить исход боя. И вот когда ночью партизаны ехали на санях к исходным позициям, один повозочный в середине колонны, умаявшись, задремал. А лошадь его тем временем возьми и сверни на другую дорогу. За ней увязались и остальные. Спохватились - половины полка нет. Пока разыскали отставших и привели к исходным позициям, уже рассвело. Начались разговоры о том, что, мол, безумство атаковать белым днем станцию, перед которой остановились даже регулярные войска. Лучше отойти, а следующей ночью повторить все сызнова.

Хорошенькое дело: сорок километров обратно в лагерь да сорок потом снова сюда, к исходным. Повозочный уснул не случайно. Люди устали. Да и пока будешь раскатывать туда и обратно, попадешь немцам на глаза. Нет уж, лучше сразу в бой.

— И совпадение было хорошее, - вспоминает Алексей Федорович. - В Ленинграде салют - и мы отсалютуем. Так я и сказал бойцам.

Отсалютовали партизаны на славу.

По словам Тараканова, все получилось просто - подошли к станции, атаковали и взяли. Если бы не рассказы других партизан, наверное, не узнал бы я, что командир полка Алексей Федорович Тараканов, решив разведать обстановку, сам пополз вперед. И первым столкнулся с гитлеровцами.

Так что сигнал к атаке он подал не только красной ракетой, но и первой автоматной очередью.

Немцы чувствовали себя в Передольской довольно уверенно. Однако внезапного удара с тыла не выдержали. Взяв двести пленных и большие трофеи, партизаны держали станцию до подхода нашей танковой бригады. Это была первая встреча войск Ленинградского фронта с партизанами.

Генерал, командир танковой бригады, выслушав рапорт командира партизанского полка, переспросил:

— А звание-то у вас какое, товарищ Тараканов?

— Звание? - Тараканов даже смутился. - Звание мое, товарищ генерал, самое распространенное - рядовой.

— Как это, - удивился генерал, - командир полка и вдруг рядовой?

Тараканов развел руками:

— Так уж получилось, товарищ генерал. В окружение попал рядовым солдатом, рядовым и остался. У нас в партизанах о званиях заботиться некому. Отдела кадров нет.

То, что он командовал целым полком, не имея офицерского звания, меньше всего беспокоило Тараканова. Военным Алексей Федорович быть не собирался. Жалел о другом - с сорок второго он был кандидатом, с сорок третьего - членом партии, а партбилета не имел. Его успокаивали: погоди, соединимся с нашими, тогда в первом же райкоме оформим тебе партбилет.

И вот настал долгожданный день. Но никакого райкома поблизости не было. После Передольской пришлось еще повоевать. Помогая наступлению наших войск, полк Тараканова перехватывал в тылу врага железные и шоссейные дороги.

Все же вскоре Алексей Федорович получил партийный билет. Тогда же, в сорок четвертом, ему вручили и Золотую Звезду, а затем и военный билет. В том месте, где пишется воинское звание, стояло "лейтенант". Как-никак, командовал полком, в котором ни мало ни много две тысячи бойцов! Только военным он так и не стал. Пошел учиться, потом его назначили первым помощником капитана теплохода.

Вот почему мне так долго не удавалось застать Алексея Федоровича дома.