Миронов Михаил Яковлевич

Мне было очень легко записывать рассказ Михаила Яковлевича Миронова. Обычные в таких случаях вопросы на этот раз были ни к чему. Говорил Михаил Яковлевич предельно ясно. Видимо, сказывалась профессия: после войны Миронов закончил юридический институт.

Скоро я уже имел представление, за что бывшему пограничнику присвоили звание Героя Советского Союза, - за смелые вылазки в тыл врага. Уже в первые дни войны Миронов не раз пробирался в расположение войск противника на Карельском перешейке. Однажды во время разведки он попал в безвыходное положение: шел впереди товарищей и лицом к лицу столкнулся с врагами. Они уже не сомневались, что возьмут советского разведчика в плен.

Миронов успел швырнуть гранату и тут же открыл огонь из автомата. Это дало возможность его товарищам отойти в безопасное место. Еще граната, и, пользуясь замешательством врагов, Миронов тоже избежал опасности. Правда, он был ранен, но все-таки ползком пробрался к своим. После лечения снова вернулся на передний край.

Стоило, однако, Михаилу Яковлевичу перейти к следующему эпизоду, как у меня уже не оставалось сомнений: звание Героя Советского Союза ему присвоено за другой подвиг. В бою был убит пулеметчик, а пулемет поврежден. Воспользовавшись этим, враги подошли совсем близко. Миронов подскочил к пулемету и, подложив камень под разбитую станину, начал стрелять. Стрелял он, лежа рядом со своим убитым другом Андреем Поповым. Стрелял, несмотря на разрывы мин, на свист пуль и осколков. Стрелял до тех пор, пока опустела низина, по которой наступали враги. Потом едва живого, контуженого Миронова отвезли в госпиталь.

Теперь я уж не сомневался, что Золотую Звезду он получил именно за этот тяжелый бой. И вдруг узнал, что Миронов был снайпером. Собственно, в том, что он стал снайпером, нет ничего неожиданного. Отец его был лесником, и уже с пятнадцати лет Михаил неплохо стрелял из охотничьего ружья. Участвовал даже в облаве на волков...

Не прошло и полугода после первого выхода в засаду, а на боевом счету Миронова была уже внушительная цифра - 223. Нередко в его снайперской книжке появлялось сразу несколько записей. Однажды, например, он в течение дня уложил семерых врагов.

Потом Михаил Яковлевич закончил курсы офицеров. В боях за полное освобождение Ленинграда от блокады он уже командовал ротой. Но подробно Миронов рассказал только об одном из этих боев - о том, который происходил 23 января 1944 года недалеко от Гатчины. В тот день Миронов командовал не только своей девятой ротой, а еще и седьмой. Немцы укрепились на железнодорожной насыпи. Наши бойцы лежали внизу, на чуть подмерзшем болоте. Командир седьмой роты Кузьменко подполз к Миронову, чтобы сообща выработать план штурма насыпи. Договориться они не успели. Кузьменко был убит. Тогда Миронов поднялся и повел в атаку обе роты - девятую и седьмую.

Стремительным рывком фашисты были сброшены с насыпи. И почти сразу начались контратаки. Миронов упал. Кто-то крикнул: "Старший лейтенант убит!" Однако его только оглушило и сбило каску. Старший лейтенант Миронов продолжал руководить боем. Разрывной пулей он был ранен в левую ногу. Другая пуля попала в правое бедро.

Это случилось в шесть часов утра. Одна контратака сменялась другой. Перевязку и то не удалось сделать. От потери крови Миронов ослабел. Даже команды подавал вполголоса. Ординарцу Ивану Баеву приходилось повторять их так, чтобы слышали все.

Раненые солдаты, видя, что и с перебитыми ногами командир не выходит из боя, тоже оставались на месте. До девяти вечера (с шести утра!) тяжело раненный старший лейтенант Миронов сражался с врагами. Не просто руководил боем, а именно сражался, стрелял. Автомат, конечно, не снайперская винтовка, но и из него Миронов тоже бил метко. Только когда стемнело и подошли резервы, он разрешил увезти себя в госпиталь.

...И если вы теперь спросите меня, за какой именно подвиг Михаилу Яковлевичу присвоено звание Героя Советского Союза, я, так же как и он, не отвечу. Могу лишь сказать, что газету с Указом ему принесли в госпиталь в канун Дня Красной Армии - 22 февраля 1944 года.