Мнацаканов Александр Сидорович

Первые сведения о лейтенанте Александре Сидоровиче Мнацаканове были неутешительными. Танкист, который в сорок третьем году служил с ним в одной части, утверждал, что Мнацаканов в результате тяжелых ожогов, полученных в бою, ослеп.

Нетрудно понять, с каким тяжелым сердцем искал я этого человека. Вначале разыскал его мать. Елизавета Васильевна Мнацаканова откликнулась очень быстро. Она сообщила мне адрес, по которому я и нашел ее сына. Однако не слепого, а вполне зрячего. Выходит, меня чуть не ввели в заблуждение...

Но полковник Мнацаканов (Александр Сидорович продолжает служить в армии) заступился за сослуживца: тот не ошибся. 18 января 1943 года он, Мнацаканов, действительно ослеп. Однако через три месяца благодаря стараниям врачей снова стал зрячим и вернулся на фронт.

Так что, когда начались бои за освобождение Ленинграда от блокады, командир танковой роты старший лейтенант Мнацаканов успел позабыть о своей слепоте.

Для того чтобы окружить засевших под Ленинградом врагов, в прорыв устремилось несколько танковых групп. Одной из них, двинувшейся от Пулкова, предстояло пробиться к Ропше и Кипени. Здесь она должна была встретиться с танкистами Приморской группы.

Если бы на оперативной карте указывалось, кто именно наступает первым, то у самого острия красной стрелы была бы фамилия Мнацаканова. Именно его подразделение шло впереди танковой колонны. И уже следом, на расстоянии трех километров, двигалась ударная группа во главе с командиром батальона Кононовым.

Собственно говоря, "шли", "двигались" - не те слова. Танки мчались! Мчались с зажженными фарами. Это была хитрость. Гитлеровцы решили, что танки свои, немецкие. И лишь после того как Мнацаканов проскочил место, где стояли противотанковые орудия, враги спохватились и открыли огонь по уже удалявшимся советским машинам.

Уйти от обстрела было не так уж сложно. Погасив фары, танки Мнацаканова могли раствориться в темноте. Но следом шла основная группа. Теперь она обязательно напоролась бы на вражеский заслон. Мнацаканов развернулся и завязал бой. Из-за этого гитлеровцы слишком поздно обнаружили основную группу советских танков. Вражеские пушки успели сделать лишь несколько выстрелов. В течение каких-нибудь тридцати минут огнем и гусеницами были уничтожены пятнадцать противотанковых орудий, много мотоциклов и повозок. Весь гарнизон опорного пункта был разгромлен.

И снова, построившись в колонну, танки двинулись дальше по шоссе. Через три километра Мнацаканов натолкнулся на следующий опорный пункт. Тут его встретили огнем в лоб. Чтобы выявить силы противника, Мнацаканов открыл ответный огонь. Вскоре он уже знал, что на окраине деревни кроме орудий находятся четыре тяжелых танка. Хорошо бы свернуть с дороги и обойти врага. Нельзя - по обе стороны шоссе болота. Обязательно засядешь. Сообщив обо всем по радио командиру, лейтенант на полной скорости повел свой танк вперед. Сбив по пути два противотанковых орудия, он ворвался в деревню Русско-Высоцкое.

Опять майор Кононов подоспел вовремя. Правда, бой продолжался полтора часа, зато итог был внушительным: танкисты разгромили пехотный полк. Пленных и трофеи танкисты не подсчитывали. Они торопились к Ропше - месту, где должны были сомкнуться стрелы наступления.

Правда, одного пленного Мнацаканов все-таки захватил лично. И хотя было это уже после взятия Ропши и Кипени, но имело прямое отношение к разгрому вражеского пехотного полка в Русско-Высоцком.

Бросившись наперерез немецкой колонне, которая пыталась выскользнуть из окружения, Мнацаканов натолкнулся на засаду фашистских танков. Один из пяти "тигров" направился прямо на танк Мнацаканова. Выстрелом из пушки советский танкист поджег вражескую машину. Тогда в атаку пошел второй "тигр". Стрелять по нему было уже несподручно, и Мнацаканов решил идти на таран. Фашист не выдержал и резко отвернул. "Тигр" попал одной гусеницей в кювет и забуксовал. Тогда Мнацаканов прижался к нему своей "тридцатьчетверкой" и, высунувшись из люка, бросил несколько противотанковых гранат. Гитлеровцы сдались. Среди них был начальник штаба полка, незадолго до этого разбитого танкистами в Русско-Высоцком.

После разгрома врага под Ленинградом Александра Мнацаканова прямо с фронта послали в академию. Так он и остался военным.