Рытов Николай Александрович

В семье Рытовых существует традиция - всем вместе 16 января приезжать в Военно-исторический музей артиллерии и инженерных войск. Это не экскурсия. Рытовы приходят сюда, чтобы молча постоять у пушки № 3767.

На бронзовой дощечке, прикрепленной к противотанковому орудию Героя Советского Союза Николая Александровича Рытова, выгравировано тринадцать звездочек. Это боевой счет артиллериста - три танка, шесть станковых пулеметов и четыре дзота, которые он уничтожил из этой пушки во время боев под Ленинградом.

Глафира Васильевна Рытова мало знает о боевых делах своего мужа. Он почти не писал ей об этом. Лишь иной раз в письме, бывало, промелькнет фраза о том, что повоевали неплохо.

Глафира Васильевна кладет на стол старые фронтовые письма мужа. Их много. Почти все короткие, написанные наспех. Больше всего в них приветов и наилучших пожеланий жене и дочкам Ниночке и Люсеньке.

Сейчас обе они сидят рядом с матерью.

Нина и Людмила не помнят отца. Знают его лишь по фотографиям, рассказам да вот по этим письмам, в каждом из которых он посылал "своим маленьким доченькам тысячу поцелуев".

Дочери давно уже не маленькие. Старшая - Нина Николаевна - учительница. Преподает в школе химию. Младшая - Людмила, которой в начале войны был всего год, тоже получила диплом, работает в Ленинграде на Центральном телефонном узле.

Николай Рытов не был кадровым военным. Он работал помощником заведующего булочной. В армию ушел месяца за полтора до начала войны - призвали на сбор. Когда Рытов принес военкоматовскую повестку, заведующий булочной не скрыл своего огорчения. Он даже предложил похлопотать, чтобы Рытова освободили от военного сбора: работы много. Николай Александрович отказался: раз положено - надо идти. Месяц-другой пролетят незаметно.

Однако лишь суровой зимой сорок второго года он добрался до своей булочной, находившейся неподалеку от Нарвских ворот. Хотел повидать кого-нибудь из товарищей по работе. Пришел он сюда напрасно, - у запертой двери стояли озябшие, закутанные в платки женщины. Хлеба не было. И все же люди не расходились, терпеливо ждали своей блокадной нормы - кусочка землистого хлеба.

Тяжело было смотреть на истощенных людей, стоявших перед запертой дверью. Когда-то именно он, Рытов, заботился о том, чтобы в булочной № 846 было достаточно товара. Эта обязанность лежала на нем, помощнике заведующего.

Рытов ушел, так и не дождавшись, когда откроется булочная.

Больше он не приходил сюда, - не представилось случая. Его полк переправился по Финскому заливу на Ораниенбаумский "пятачок". Отсюда в Ленинград было уже совсем не попасть. Но в январе сорок четвертого года город как бы сразу стал ближе - с "пятачка" началось наступление.

Среди писем, полученных Глафирой Васильевной от мужа, нет ни одного об этих днях. И, конечно, не от нее я узнал о том, как сражался командир артиллерийского взвода старший сержант Рытов. Спасибо его однополчанам - в разгар тяжелых боев они нашли время для того, чтобы записать рассказ очевидцев о подвиге героя. Пусть рассказ этот скуп, зато содержит факты, с помощью которых можно восстановить картину бессмертного подвига, совершенного под деревней Исаево-Малкуново. От нее до Ропши, где должны были встретиться наступающие с двух сторон советские войска, оставалось каких-нибудь восемь километров. И вдруг атака на этом участке захлебнулась. Мешал трехамбразурный немецкий дзот, расположенный на окраине деревни.

Рытов был в боевых порядках пехоты. Он видел, что подразделениям никак не пробиться вперед. Стреляли сразу три пулемета. Артиллерист вызвался расстрелять дзот прямой наводкой. Однако прежде чем открыть огонь, нужно было выкатить орудие ближе к цели. А впереди - открытое поле.

Это не остановило Рытова. Он крикнул "вперед!" и с помощью солдат покатил свою приземистую "сорокапятку" в сторону дзота. Гитлеровцы усилили огонь. Рытов торопил товарищей. Еще несколько шагов - и можно будет в упор стрелять по амбразурам.

Наконец позиция занята, осталось навести орудие. Вдруг совсем рядом разорвался вражеский снаряд. Рытов был ранен. Крепко ухватившись за щит пушки, чтобы не упасть, командир осмотрелся. Матвеев, Филатов, Жумгалиев - весь расчет лежал на снегу. Один он остался на ногах. Значит, он должен заменить всех. Рытов стрелял, выполняя обязанности и наводчика, и заряжающего, и подносчика снарядов. Когда пехота рванулась вперед, артиллерист понял: с дзотом покончено.

Деревню удалось захватить. Враг перешел в контратаку. Рытову снова пришлось вступить в бой. Теперь он стрелял прямой наводкой по наступающим цепям. Когда кончились снаряды, он открыл огонь из автомата.

Кончились патроны. Враги начали окружать артиллериста. Рытов отбивался гранатами. Он был ранен уже несколько раз, И вот еще одна рана. На этот раз в голову. Рытов упал на лафет. В руках у него была последняя граната. Бросить ее уже не хватало сил.

Фашисты приближались к артиллеристу, кричали:

— Рус, сдавайся!

Рытов не отвечал, не двигался. Приглушенно, словно издалека, до него доносились непонятные чужие слова. Он с трудом поднял отяжелевшие веки. Вокруг него стояли враги. Вспомнил о гранате, последней противотанковой гранате... Не то чтобы бросить, даже поднять ее он уже не мог. У него лишь хватило сил выдернуть чеку.

Так последним, почти незаметным движением руки Николай Рытов уничтожил тех, кто его окружил. Он победил, но дорогой ценой - ценой собственной жизни.

После того как удалось отбить контратаку, возле пушки Николая Рытова нашли шесть убитых фашистов...

Это произошло 16 января 1944 года. Именно поэтому в семье Рытовых стало традицией приходить в этот день к пушке № 3767.

Теперь здесь бывает не только Глафира Васильевна и ее дочери. Приходят также мужья дочерей и внучки, которые уже издали узнают дедушкину пушку.