Спирин Александр Иванович

Так совпало, что медаль "За оборону Ленинграда" Александру Спирину вручали в самом городе, да еще во время обстрела. Было это в сорок третьем году.

Орден Красной Звезды и две медали "За отвагу" он получил на передовой, а вот эту - в госпитале. И, может быть, от этого нетерпение Спирина возросло еще больше. Уже несколько месяцев он лежал в насквозь пропахшей лекарствами палате. Привезли его сюда в мае, а теперь на исходе лето. Спирин не мог понять, почему врачи так упорствуют. Раны на его голове и лице уже затянулись, а от контузии лекарств все равно нет. Говорят, нужен покой. Но откуда здесь быть покою? Лучше уж на передовых, там хоть не чувствуешь себя таким беспомощным. Есть чем ответить врагу.

Только в сентябре Спирин добился, чтобы его направили на медицинскую комиссию. Однако ее решение удивило Спирина: по состоянию здоровья предоставить отпуск. Странные люди эти медики, подумал танкист. Идет война, а они посылают его домой.

Конечно, неплохо бы съездить в отпуск. Перед комиссией Спирин храбрился, а если говорить по-честному, то чувствует он себя так, словно плывет на корабле: покачивает. И левое ухо будто законопачено.

В общем, воевать немного рановато. Может, в самом деле съездить в Чердынь? Вот уж где настоящий покой, так это там. До Соликамска поездом, а оставшиеся сто с лишним километров можно проплыть на пароходе или барже. Благодать. Небось удивятся земляки. Даже не сразу узнают в приезжем танкисте электромонтера Александра Спирина.

Танкист посмотрел на предписание, выданное ему в госпитале. Отпуск? А на улицах Ленинграда будут рваться снаряды...

И уехал Александр не на Урал, а в свою часть. Домой написал, что очень хотелось повидаться с родными, но не получилось. Пообещал выбраться потом.

Сильных боев в то время под Ленинградом не было. Наступление шло на Украине. Однако по напряженному ритму жизни полка Спирин почувствовал, что и на Ленинградском фронте приближается время решительного удара. Кажется, никогда прежде фронтовики не отдавали столько времени учебе, тренировкам. Уже одно это говорило о многом.

Напряжение росло. И наконец не догадки и предчувствия, а приказ. 14 января, 9 часов 35 минут!

В это время под Пулковом было еще сравнительно тихо. Здесь, в направлении главного удара, наши войска лишь приготовились к наступлению, а Приморская группа уже рванулась вперед. Была взята деревня, название которой стало символичным, - Порожки. Удалось наконец перешагнуть Порожки с их многочисленными укреплениями. Это был первый и очень нелегкий шаг. Потом остались позади Зеркино и Гостилицы.

14 января танковая рота старшего лейтенанта Спирина прорвала линию фронта, а 16-го вела бой за Дятлицы. До Дятлиц не так уж далеко - немногим больше десяти километров. Но разве километрами измеряется путь, где каждый шаг приходится брать с бою! Говорят, что цифры не характеризуют мужества. Смотря какие цифры. 7 противотанковых и 9 других орудий, 18 землянок и дзотов, 13 пулеметов, тяжелый немецкий танк "тигр", которые в эти дни Спирин уничтожил лично, не были просто мишенями. Они изрыгали огонь, смерть.

Иной раз безопаснее было обойти огневую точку - танк всюду дорогу найдет. Спирин не сворачивал, он не хотел, чтобы после него кто-нибудь натолкнулся на огонь неразбитой им пушки. Мужество командира передалось всей роте. Это тоже подтверждают цифры. Только за один день боев - 14 января - рота Александра Спирина уничтожила 2 немецких танка, 38 землянок и дзотов, 46 пулеметных точек, 12 минометов, более 30 орудий разного калибра.

И вот ночью 16 января три танка из роты Спирина подошли к Дятлицам. В головном находился сам командир. Он знал, что немцы сосредоточили здесь немало орудий и танков. Спирин не стал ждать, когда подойдут основные силы полка. Двум экипажам он приказал идти в обход справа, а свою машину повел к Дятлицам слева вдоль лесной опушки.

Бой начался, едва командирская машина приблизилась к деревне. Вырвавшись вперед, танк Спирина разнес в куски, вмял в землю несколько орудий и дзотов врага. Достигнув окраины Дятлиц, Спирин выпустил осветительную ракету. В ее голубом мерцающем сиянии увидел танки. Успел сосчитать восемь "тигров" и тут же приказал командиру орудия открыть огонь. В темноте вспыхнул огромный костер. Горел немецкий танк. Остальные открыли ответный огонь. Несколько снарядов попало в спиринскую машину, убило заряжающего и тяжело ранило механика-водителя.

Бой продолжался. Несколько раз Спирин пытался связаться с остальными танками своей роты. Но рация молчала, должно быть, ее повредило осколком. А сделать это было очень важно. Командир полка должен знать, где у немцев основные силы. Оставалось одно: послать кого-нибудь с донесением. Но кого? Механик истекает кровью, командир орудия почти не отрывается от прицела. Идти самому? Нет, его место здесь.

Спирин взял командира орудия за плечо и оттянул от прицела. Коротко объяснил задачу: отыскать наши танки и рассказать, какая здесь сложилась обстановка.

Раненый водитель перелез в башню. У рычагов ему все равно нечего делать - подбитая машина не двигалась, а в башне он хоть подавал командиру снаряды.

Вот уже несколько фашистских танков, не выдержав огня "тридцатьчетверки", отошли. Как жалел Спирин, что его машина лишилась хода. Сейчас самый раз броситься вперед, преследовать гитлеровцев. Нельзя, танк недвижим. Он торчит на самом виду, и снаряды немецких артиллеристов ложатся все ближе и ближе...

Сильным ударом Спирина отбросило от прицела и ударило о броню. Очнувшись, он позвал механика. Никто не ответил. Ощупью отыскал товарища, потряс его. Тот не шелохнулся. Он был мертв. Выставив руки вперед, Спирин начал искать прицел. Пальцы ткнулись в какие-то обломки. Из моторного отделения потянуло гарью.

Уже задыхаясь, старший лейтенант Спирин нащупал автомат, который всегда возил с собой в танке, и поднял крышку люка. К машине бежали немцы. Их силуэты отчетливо темнели на фоне снега. Спирин лег возле танка и дал очередь. Силуэты исчезли. Спустя некоторое время гитлеровцы опять попытались приблизиться к советскому танку. И опять их настигли пули Александра Спирина.

Перед тем как снова броситься вперед, немцы открыли сильный огонь. Но и после этого они не смогли продвинуться: из-под танка били автоматные очереди.

Когда подошла подмога, вокруг танка лежало шестьдесят трупов вражеских солдат. Однако и сам Спирин уже не мог подняться. На теле его было шестнадцать ран...

Отдав герою последние воинские почести, его однополчане ушли вперед. А он, уралец Александр Спирин, навечно остался близ Ленинграда - там, где сражался и совершил подвиг, за который посмертно награжден Золотой Звездой.