Винокуров Александр Архипович

Со многими неожиданностями я сталкивался во время своих поисков. Но, увидев бывшего партизана Александра Винокурова в форме летчика, просто опешил. Помнится, в сорок четвертом году Героя Советского Союза Винокурова направили учиться в Институт инженеров железнодорожного транспорта: до войны он был помощником паровозного машиниста. Потому-то я и начал искать Винокурова среди железнодорожников. А нашел, к своему удивлению, у авиаторов.

Уже имея адрес бывшего партизана, встретился я с ним не сразу. Несколько попыток повидаться с Винокуровым оказались неудачными. И когда, наконец, я застал его дома, Александр Архипович начал с извинений, хотя никакой вины за ним не было. Он улетал. А утром снова предстояли полеты.

Я понял, что разговор затягивать не следует. Сразу же приступил к главному.

— Если речь идет о боях за окончательное освобождение Ленинграда от блокады, - сказал Александр Архипович, - то, пожалуй, начинать надо с пятнадцатого января.

15 января, когда наши полки пошли в наступление от Пулкова, станция Мшинская была еще глубоким тылом врага. Но и здесь, за сто километров от линии фронта, в этот день тоже шел бой. Мшинская являлась важным звеном коммуникаций врага. Здесь не только перекрещивались железная и шоссейная дороги. Отсюда брала начало ветка, связывающая две железнодорожные линии: Луга-Ленинград и Таллин-Ленинград.

Вот почему Александр Винокуров повел свой отряд именно на Мшинскую.

На станционные пути он выскочил первым. Винокуров не выбирал себе никаких командных пунктов. Он привык сам вести партизан в бой.

Уничтожив с полсотни гитлеровцев, отряд взорвал станционные пути. Тяжелое это было для Винокурова дело - рвать рельсы. Он привык ездить по ним. Да что поделаешь, - для того чтобы лишить врага возможности подбрасывать к Ленинграду свежие силы, надо было "закупоривать" дороги. Даже после того как гитлеровцы, не выдержав натиска советских полков, начали отходить, рельсовая война не прекратилась. Эшелоны врага застревали.

Только 25 января Александр Винокуров со своим отрядом взорвал на Варшавской линии двести с лишним рельсов. А 30 января, узнав, что немцы восстановили на Мшинской станционные пути, нагрянул сюда вторично.

На этот раз отряд Винокурова кроме рельсов взорвал еще и двенадцать вагонов с боеприпасами, сжег сорок пять автомашин, приехавших на станцию за грузом...

Винокуров и его бойцы отличались во многих боях. Еще в сорок втором, разрушив вблизи Оредежа железнодорожное полотно, он повел партизан к самой станции и взорвал стрелки. Потом ворвался в помещение дежурного по станции. Бросившийся навстречу немецкий солдат вскинул винтовку. Винокуров мгновенно пригнулся, а бежавший рядом с ним Василий Белоусов успел ударить по стволу винтовки врага. Пуля прошла над головой Винокурова...

Потом, когда партизаны с победой вернулись в лагерь, Белоусов, нарушив субординацию, отчитывал командира:

— Забываешься, Архипыч. Не то сейчас время, когда на станциях встречал тебя дежурный в красной фуражке и с жезлом в руках.

Винокуров отмахнулся:

— Будто сам не знаешь, что в нашем деле без риска не обойтись. Надо же было нарушить связь...

Рисковать действительно приходилось. Но разве без этого удалось бы на большаке близ Вырицы захватить немецкого генерала! Из-за него и двух его туго набитых портфелей Винокуров чуть было сам не попал в руки гитлеровцев.

В Вырице стоял крупный немецкий штаб. Решено было устроить на дороге засаду и подкараулить кого-нибудь из офицеров. В полночь Винокуров услышал шум автомобильных моторов. Потом появились силуэты двух автомашин. Винокуров дал автоматную очередь. Это был сигнал. Партизаны атаковали машины. В одной из них оказался насмерть перепуганный генерал. Приказав Белоусову побыстрей "эвакуировать" генерала, Винокуров занялся его портфелями. Нести их в руках нельзя - все время наготове должен быть автомат. С трудом Винокуров затолкал портфели в вещевой мешок.

Стрельба на дороге всполошила немцев, стоявших в Вырице. Они бросились в погоню за партизанами. Уже слышался лай овчарок. Чтобы сбить их со следа, пришлось лезть в поросшее камышом болото. Генерал, догадавшись, что близко свои, начал сопротивляться, барахтался, мычал. Дальше возиться с ним было опасно...

Возвращался Винокуров в партизанский лагерь мрачный. Что ни говори, а замысел не выполнен - "языка" нет. Портфели? Кто знает, что там за бумаги! Может быть, напрасно рисковал, задерживаясь из-за них.

Успокоился Винокуров лишь после того, как, разобрав содержимое портфелей, переводчик сказал:

— Такие бумаги любого языка заменят.

На душе сразу стало легче. Не напрасно, значит, подвергал опасности и ребят, и себя.

Да и вообще Александру Архиповичу что-то не припоминаются случаи бесцельного риска. Уж на что рискованными были оредежские операции, но ведь они помогли избавить от фашистского рабства многих русских людей. Их держали в созданной гитлеровцами тюрьме, чтобы при подходе железнодорожных составов отправить в Германию. Винокуров дважды врывался с партизанами в районный центр. Из тюрьмы было освобождено около полутора тысяч советских граждан.

И у деревни Большое Замогилье тоже стоило идти на риск. Карателей было много, и Винокуров понимал, что отряд может оказаться отрезанным от своей базы. Путь, по которому он повел партизан, был опасен, зато сулил быструю победу. Внезапный удар с тыла сразу решил исход боя. Потеряв сорок солдат, гитлеровцы ушли.

Происходил этот бой 18 ноября 1943 года. Через три недели - 8 декабря - у той же деревни отряд Винокурова снова столкнулся с карателями. Теперь их было еще больше и действовали они осмотрительней. Временами казалось, что фашисты возьмут верх. Винокуров несколько раз поднимал партизан в контратаки. Гитлеровцы отступили. В этот раз на поле боя осталось восемьдесят карателей.

Последний бой Винокуров вел за Лугу. И вот наступил день, когда нелегкая жизнь в лесах, рискованные партизанские операции остались позади. Ленинград радушно встречал народных мстителей. И здесь 2 апреля 1944 года Винокуров услышал по радио Указ о присвоении четырнадцати ленинградским партизанам звания Героя Советского Союза. Среди них был и он, Александр Архипович Винокуров.

На приеме в Смольном Андрей Александрович Жданов, узнав о довоенной профессии Винокурова, предложил ему идти в Институт инженеров железнодорожного транспорта. Позаботился о том, чтобы его устроили на подготовительные курсы. И вдруг, на тебе - Винокуров летчик!

— Еще во время войны мечтал стать летчиком, - говорит Александр Архипович. - В партизанский лагерь ни путей, ни дорог, а летчику хоть бы что. Посадит свой ПО-2 у самого края болота, выгрузит почту, медикаменты, заберет раненых и снова за линию фронта. Тогда-то я и подумал: "Паровозу твоему, Архипыч, никак не сравниться с самолетом".

Вначале было как-то неловко отказываться от предложения идти в железнодорожный институт. Уже начал учебу. Но желание стать летчиком взяло верх. Пошел к Жданову и признался во воем. Тот пошутил:

— Не иначе как авиационная форма очень понравилась?

— Нет, - ответил Винокуров. - Не из-за нее хочу в авиацию. Нравится, что летчик ведет свою машину не по рельсам.

— А может, лучше в пограничное училище?-спросил Жданов. - Партизану пограничная служба ближе, чем авиация.

Винокуров свое:

— Нет, летать хочу.

Жданов понял, что этого человека не переубедить.

— Придется попросить авиаторов. Если здоровьем подойдете, возьмут.

Здоровьем Винокуров подошел, а желание летать было так велико, что пилотом он стал в небывало короткий срок. Рассчитывал даже повоевать, однако назначение получил не на фронт, а снова в училище. На этот раз инструктором.

Правда, потом оставил инструкторскую работу, принялся за обычные полеты.

— Немного поторопился с этим, - сказал Александр Архипович. - Глядишь, учил бы летать собственных сыновей.

Оказывается, Женя и Саша Винокуровы пошли по стопам отца - поступили в то самое училище, где когда-то инструктором был лейтенант Винокуров. Теперь оно не военное - готовит летчиков для гражданской авиации. Между прочим, когда старшему из сыновей - Саше предстояло совершить первый полет, отец оказался на училищном аэродроме. Просто был по соседству и завернул проведать сына. А тут такое совпадение: у Саши ознакомительный полет. По старой памяти бывшему инструктору Винокурову поручили слетать с курсантом Винокуровым.

Когда же в училище поступил младший из Винокуровых - Женя, в свой первый ознакомительный полет он поднялся со старшим братом.

Рассказывая о сыновьях, Александр Архипович задумчиво покачал головой:

— Удивительный народ - эта молодежь. У них все впереди, а они завидуют мне. Бывает, даже заспорим. Тебе, говорят, было, где развернуться. Я им отвечаю, что, мол, простору над нашей страной столько, что и на реактивном не скоро облетишь... Мы, говорят, не про это. Конечно, я понимаю, о чем они. Только переубедить их нелегко.

Потом добавил:

— Ничего, со временем и сами убедятся, что подвигу у нас есть место всюду.

Думаю, они уже убедились в этом. Тем более, что после окончания училища оба попали в полярную авиацию. Сами настояли на этом. Ведь здесь каждый полет - настоящее испытание.

К этому и стремятся сыновья героя. Они не хотят начинать с легкого.