Федоров Владимир Дмитриевич

Никогда бы не подумал, что штабной документ может читаться с таким увлечением. Дело вовсе не в том, что отчет о боевых действиях разведчика Владимира Федорова написан как-то, особенно. Нет, обычный штабной язык - даты, факты. Однако факты такие, что я решил: если не найду о Федорове ничего другого, - ограничусь архивными материалами.

Собственно, надеяться на что-нибудь другое не было оснований. Перелистай я даже все газеты военных лет - о Владимире Федорове не нашлось бы ни одной строчки. Конечно, кроме Указа о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Но в Указе обычные для того времени слова - "за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство..."

О партизанах, правда, заменив фамилию только одной буквой, все же писали. О разведчиках - ни слова. А судя даже по скупым строчкам документов, балтийский моряк старшина 2-й статьи Владимир Федоров мог бы стать героем приключенческой повести. Пожалуй, и выдумывать ничего бы не пришлось. На самолете и буере, аэросанях и катере, резиновой лодке и просто ползком этот человек девять раз проникал в тыл врага. Чего только не случалось в этих операциях!

А что, если все-таки попытаться найти Федорова? Документы документами, а разговор с таким человеком - это действительно материал для целой повести.

И я нашел его. Не сразу, но все же нашел.

Оказалось, что к своей опасной военной профессия, Владимир Дмитриевич Федоров не имеет теперь никакого отношения. Бывший слесарь-инструментальщик Московского автозавода, он вернулся после войны в свой цех. Одновременно был и рабочим, и студентом. Годы учебы давно позади. Владимир Дмитриевич - главный технолог опытного завода Научно-исследовательского института автомобильной промышленности". Может ли он рассказать о том, что с ним было в тылу врага? Конечно! Такое не забывается.

Однако очень скоро выяснилось, что мне незачем записывать воспоминания разведчика. И строить планы о документальной приключенческой повести тоже ни к чему. В моих руках книжка с выразительным названием - "Суровые тропы". Она издана в Москве, в 1961 году. Автор - Герой Советского Союза Владимир Федоров.

— Прочтите, - посоветовал Владимир Дмитриевич, - может быть, найдете что-нибудь подходящее.

Я прочел эту книгу. Читая, то и дело отмечал места, которые следует процитировать. Набралось их столько, что пришлось бы переписать значительную часть книжки. А в ней все-таки сто тридцать шесть страниц! Не лучше ли, вместо того чтобы делать выписки, просто-напросто рассказать о самой книге?

Итак, "Суровые тропы" - это книга о невыдуманных приключениях. Человек, написавший ее, не профессиональный разведчик. Лишь за год до начала войны его призвали на флот. Разведчиком он стал случайно. И началась-то его новая работа не совсем обычно. На одно из первых боевых заданий он отправился со своим напарником как на прогулку - на... финских санях.

Шел даже разговор о коньках, однако этот "транспорт" пришлось отвергнуть. В предыдущем неудачном выходе Федоров и его товарищ до волдырей обморозили ноги. Ни за что бы не втиснуть забинтованные ноги в ботинки. Во-вторых, с санками каждый из двоих пройдет по льду залива только полпути. Пока "толкач", стоя одной ногой на полозе, гонит сани вперед, товарищ отдыхает.

Однако за несколько километров до вражеского острова санки пришлось сломать и спрятать в трещину. Даже ночью к острову лучше пробираться ползком.

О самом тяжелом, опасном Владимир Федоров пишет просто, не скрывая от читателя своих чувств. Когда жизнь висит на волоске, не вышвырнешь из сердца тревогу. К этому острову уже не раз ходили наши разведчики, и все неудачно. Двое - Ларионов и Алейничев - так и не вернулись...

В ожидании, когда пройдет вражеский дозор, два часа пришлось пролежать на льду без движения. Наконец подползли к проволочному заграждению. За ним - полоса леса. "Кто там за деревьями? Может быть, нас заметили еще на льду и ждут, чтобы взять живыми?"

Однако эта тревожная мысль, мелькнувшая в голове Федорова, не помешала ему сосредоточиться. Ее заслонила другая: как пролезть сквозь эти рогатки, не прикоснувшись к ним? К проволоке подвешены консервные банки. Чуть заденешь - загремит "музыка". Все, однако, обошлось.

А через трое суток те же заботы. Задание выполнено, главные звенья береговой обороны врага выявлены. И снова не шевелясь лежи на снегу и жди, когда пройдет дозор. Снова проволочное заграждение с "музыкой".

Все эти испытания выглядят пустяком по сравнению с тем, что произошло во время следующей операции, когда Владимира- Федорова и его напарника Ивана Ханелайнена выбросили во вражеский тыл на парашютах. Задание они выполнили. За месяц пребывания в тылу собрали важные сведения о противнике. Под конец навели наши самолеты на немецкий аэродром. Бомбардировка удалась. Горели самолеты, бензохранилище, ангары...

Теперь можно было возвращаться домой. Дело, однако, осложнялось тем, что разведчики остались без продуктов. На радиограмму Федорова ответили, что груз будет выброшен через четыре дня.

Четыре дня голодать! На беду и в лесу пусто - ничего съедобного в мае здесь не найдешь... Все же дождались назначенного дня.

А что, если и сегодня не будет самолета?

Опасения Федорова были напрасными - самолет появился. Но груз найти не удалось. Федоров и его товарищ исходили все кругом. Безрезультатно. Запросили базу. Оттуда ответили: "Груз сброшен. Ищите по курсу самолета".

Еще день бесплодных поисков. Федоров отстучал короткую радиограмму: "Груз не найден".

На седьмой день разведчикам повезло: они нашли горсть осыпавшихся прошлогодних ягод брусники. Решили сварить в консервной банке "суп". Для "навара" пошел мелко резанный ремень, а для "сытости" - кора молодых побегов каких-то клейких на ощупь кустов.

На восьмой день, когда стало уже тяжело двигаться, все-таки разожгли костер. Ждали самолет. А когда он появился, Федорову пришлось броситься на огонь всем телом, чтобы потушить его. Одновременно с нашим СБ появились "мессершмитты". Наверное, немцы запеленговали рацию.

Так и не сбросив груз, СБ ушел...

На десятый день стало ясно, что ждать нечего, надо действовать. Действовать, когда уже нет сил двигаться. Рассказывает об этом автор "Суровых троп" просто, даже буднично. В этом и сила книги. Поняв, что ждать больше нельзя, Федоров сказал товарищу: "Пойдем, Ваня!"

На вопрос, далеко ли идти, ответил: "Жить. Мы должны жить! Вставай!"

Они побрели.

"Двое суток мы преодолевали двадцатикилометровый путь. Самая высшая скорость движения - полкилометра в час. Жадно глотали пересохшими губами воду из встречающихся ручьев, шли, падали, вставали, опять шли..."

Только на тринадцатые сутки два советских разведчика смогли поесть. Продукты удалось "добыть" у врага.

После того как я прочитал эти страницы, строчки документов уже не казались такими интересными. Ведь обо всем, что Федоров перенес в этой операции, в них сказано дословно следующее:

"5.V.43 г. Федоров был переброшен на самолете в тыл противника с задачей: установить наличие причальных средств и оборону противника. Находясь в тылу в течение месяца, группа под командованием Федорова ни на один день не прекращала своей разведывательной работы. Несмотря на трудности с питанием и заболевания на этой почве, разведгруппа отлично выполнила поставленную задачу".

Оказывается, "группа" - это всего-навсего два человека, а "трудности с питанием" - жестокий голод.

Записки Владимира Федорова, не боясь преувеличения, можно отнести к числу тех книг, которые держат читателя в напряжении от начала до конца. Даже страницы, посвященные короткому отдыху между операциями, и те волнуют читателя. Спектакль, на который попал Федоров, приехав в Ленинград, прерывается из-за артиллерийского обстрела. Зрителей попросили: "Спокойно направляйтесь в бомбоубежище театра. После отбоя будем продолжать показ второй картины первого действия".

А потом на углу Невского и Лиговки пришлось бросаться на асфальт. Снаряд разорвался рядом - на остановке, куда подошел в это время трамвай...

Владимир Федоров больше всего рассказывает о фактах. Он не старается перебрасывать "мостики" от одного события к другому. Но когда читаешь о том, с какой настойчивостью он искал в районе Петергофа батарею, обстреливавшую Ленинград, невольно вспоминаешь снаряд, разорвавшийся у трамвайной остановки на углу Невского и Лиговки.

Из всех девяти операций Владимира Федорова разведка в районе Петергофа была, пожалуй, самой опасной.

Чуть ли не на каждом шагу немцы. Жители из поселков выселены, установить связь не с кем. Приходилось надеяться только на свои силы. А силы человека имеют предел. Сморенные усталостью, Владимир и его помощник уснули в лесу. "Разбудил нас, - пишет Федоров, - стук топоров и повизгивание пил. Гитлеровцы заготовляли строительный лес. Мы оказались в кольце работающих солдат".

Но и в этом, казалось, безвыходном положении Федоров не растерялся. Стоило одному из гитлеровцев приблизиться к ели, за которой сидели разведчики (во время передышки немец решил пособирать грибы), и мгновенным рывком солдат был повален на землю. Не успел он и ахнуть, как ему заткнули рот.

После этого оставаться в укрытии было нельзя. Спохватившись, что солдат исчез, гитлеровцы начнут поиски.

Уже неплохо владевший немецким языком Федоров велел пленному ползти к кустам орешника. Приказал молчать. Для того чтобы придать своим словам больше веса, пригрозил пистолетом...

"Язык" оказался для разведчиков настоящим кладом. Он служил в строительном батальоне, участвовал в оборудовании огневых позиций тяжелых батарей. Карта разведчиков покрылась многими условными обозначениями. А ночью прилетели наши самолеты. Они бомбили цели, о которых сообщил по радио Федоров. Утром удар довершили штурмовики.

Несколько дней ушло на то, чтобы уточнить результаты налетов и сообщить о них командованию. Наконец короткая ответная радиограмма: "Благодарю за работу. Выходите".

Короткое радостное слово - выходите! А за ним месяц тяжелого пути, перестрелка с врагами, опасность на каждом шагу.

Пятнадцать километров на резиновых надувных лодках - и выполнена операция, которая проходила под девизом: "За ленинградцев!". Точно так же автор назвал и посвященную ей шестую главу своей книги. Она не последняя, но сколько ни пересказывай содержание этой книги, не передашь и малой доли того большого мужества, которым она насыщена.

Нет, всего этого не пересказать! Лучше, если вы сами прочтете ее. Не забыли, как она называется? "Суровые тропы".