Каберов Игорь Александрович

В "Балтийском небе" Николая Чуковского приводятся стихи, написанные одним из героев этого романа Игорем Кабанковым. Вот они:

Я вспоминаю Новгород родимый,
Очаг домашний, Волхов голубой,
На берегу высоком горделиво
Стоит собор с кремлевскою стеной.
Разрушил враг старинный русский город.
Мой дом сгорел, изрыт бомбежкой сад.
Ужели ты, кровавый хищный ворог,
Таким мечтаешь сделать Ленинград?
За грабежи, поджоги и убийства,
За девушек поруганную честь -
За все отплатим мерзким кровопийцам,
Нам сердце жжет святое чувство - месть.

Интересное совпадение! Эти же строки я прочел в документальном сборнике "Герои и подвиги", выпущенном Госполитиздатом в пятьдесят восьмом году. Только автором стихотворения здесь назван не герой романа Игорь Кабанков, а совершенно реальный человек - участник обороны Ленинграда Герой Советского Союза Игорь Александрович Каберов.

Естественно, что при встрече с ним, я прежде всего решил выяснить историю этого совпадения.

— Ничего не поделаешь, - пожал плечами Игорь Александрович. - Автор романа волен поступать со своими героями по собственному усмотрению. Стихи мои. Во время войны печатались в газете. В романе же я не Каберов, а Кабанков.

Действительно, не только стихи роднят героя "Балтийского неба" Игоря Кабанкова с летчиком 3-го гвардейского истребительного авиационного полка Балтфлота Игорем Каберовым. Не случайно, когда Игорь Александрович рассказывает о себе, кое-что кажется уже знакомым. И если бы не различие в фамилиях героя романа и его прототипа, пожалуй, некоторые страницы "Балтийского неба" можно было бы привести здесь целиком. Впрочем, без фактов и цифр представление о боевых заслугах Игоря Каберова будет далеко не полным.

В боях за Ленинград Игорь Александрович Каберов уничтожил двадцать восемь фашистских самолетов. Он летал в бой около пятисот раз.

С первым "юнкерсом" он встретился недалеко от Гатчины. Бомбардировщик летел, прячась в облаках. Каберов тоже нырнул в них. Выскочив из облака, он едва не столкнулся с немецким самолетом. Тут уж промахнуться было грешно. Но подбитый "юнкерс" не падал, продолжал лететь к Ленинграду. Каберов не отставал. Очередью в упор убил воздушного стрелка. И снова - в атаку. Над Красным Селом удалось зажечь моторы бомбардировщика. После этого вражеский самолет упал.

Это случилось 10 сентября 1941 года. Через четыре дня произошел еще более напряженный бой. Однако начался он неудачно. Только взлетели - по радио голос командира:

— Пушка сорок шесть, пушка сорок шесть! У вас вывалилась стойка шасси. Вернитесь на аэродром!

"Пушка-46" - это как раз был позывной Каберова. Игорь вышел из строя, попытался убрать некстати выскочившее колесо. Удалось! Радость была недолгой: тут же стойка шасси опять выпала из своего гнезда. Лететь на боевое задание с торчащей под самолетом ногой шасси нельзя. Каберов решил вернуться на аэродром. Однако в это время он увидел пять "юнкерсов". Они держали курс на наш линкор.

Каберов, забыв о неисправности самолета, бросился в атаку. Немецкие пикировщики шарахнулись в стороны.

На этом Каберов не успокоился. Он погнался за одним из "юнкерсов", настиг его и сбил. А после этого выполнил приказ командира - вернулся на аэродром.

Когда начались бои по прорыву блокады, Игорь уже был капитаном, имел немалый боевой опыт. С ним старались посылать на задания молодых, еще не обстрелянных летчиков. Так было и 27 января сорок третьего года. В его звено был включен новичок. Но получилось, что сам Каберов попал в беду. В воздушном бою его самолет был поврежден. Причем так, что даже большое лётное мастерство не могло выручить Каберова. Когда разбита масляная система, пилот бессилен. Катастрофа может наступить внезапно, как только мотор останется без смазки. В таких случаях надо торопиться домой. Тем более, что он возвратился бы "не с пустыми руками". Один "юнкерс", сбитый Каберовым, упал недалеко от Синявина, второй удрал с горящим мотором. Пора было и самому Игорю выходить из боя: машина держалась на честном слове.

Но уходить нельзя. Как уходить, когда "мессершмитты" норовят сбить новичка-ведомого? Они набросились на него сразу четверкой...

Увидев это, капитан Каберов развернулся прямо на атакующих. Он отогнал их от молодого летчика, один "мессершмитт" догнал и поджег. Только после этого подал команду возвращаться.

Мотор уже давал перебои, указатель скорости не работал, перебитая в бою гидравлическая система не выпускала шасси.

И все же Каберов посадил машину.

Так что автор романа "Балтийское небо" мог позаимствовать для Игоря Кабанкова не только стихи Игоря Каберова, но и черты его характера, его подвиги. Одно лишь отличает их судьбы. Выручив боевого товарища, Игорь Кабанков, неожиданно атакованный сзади, погиб.

"...Самолет Кабанкова сорвался и полетел вниз, вниз, вниз, по все суживающейся спирали. При каждом обороте спирали он на мгновение вспыхивал в солнечных лучах и сразу погасал. И наконец исчез в страшной глубине, среди елок, в захваченном немцами лесу".

Так в романе заканчивается судьба Игоря Кабанкова. Он погибает. Ну а Игорь Каберов? В жизни все сложилось иначе, чем в романе. Впрочем, лучше всего сказать об этом словами самого Игоря Александровича Каберова:

— Мой самолет, подбитый гитлеровцами, зацепился за линию высоковольтной передачи. Часть фюзеляжа с хвостовым оперением повисла на проводах, а кабина рухнула в глубокий сугроб. Я выбрался из-под обломков и, пройдя лесом и болотами сорок километров, вернулся в часть.

После этого Игорь Каберов продолжал воевать. Сравнительно недавно, уже в звании полковника, вышел в отставку и приехал "в Новгород родимый". Правда, слово "отставка" никак не подходит к этому человеку. Посудите сами - он работал на заводе, был начальником Новгородского аэропорта, а теперь готовит к печати книгу о пережитом, в которую, вероятно, включит и стихотворение, приведенное в романе "Балтийское небо".