Смолячков Феодосий Артемьевич

Фамилия Смолячкова хорошо знакома ленинградцам. Но все ли знают, что человеку, именем которого названа одна из ленинградских улиц, в сорок первом году было всего восемнадцать лет?

В семнадцать лет, закончив ФЗУ, он стал каменщиком. Учился и жил на Выборгской стороне, работал за Московской заставой. Если вы живете на Московском проспекте в доме, построенном перед самой войной, не исключено, что его возводил молодой каменщик Феодосии Смолячков.

Осенью он собирался поступать в строительный техникум. Летом началась война. Каменщик пришел проситься на фронт. Из военкомата его вежливо выпроводили. Сказали, что молод.

— Молод? - переспросил каменщик. - Я читал, что в гражданскую войну были такие, что в семнадцать лет полками командовали. А мне уже восемнадцать.

— Вот и погоди, когда мы для тебя целую дивизию сформируем.

И только когда начали создавать народное ополчение, Смолячков добился своего - стал бойцом.

Запыхавшись, он прибежал в конторку прораба и положил на стол справку. В ней было сказано: "Предъявитель сего доброволец Смолячков Феодосий Артемьевич состоит на службе в стрелковом полку дивизии народного ополчения с 27.VII.41 г. в должности бойца.

Справка выдана для представления по месту работы".

В полку Смолячкова ждало разочарование: командир назначил его... поваром. Феодосий ругал себя на чем свет стоит. И надо же было ему стараться во время дежурства на кухне. Выходит, сам напросился.

Однажды, когда полк уже вел бои, Смолячков поглядел на свою походную кухню и вдруг решительно махнул рукой:

— Каша и сама доварится. К раздаче вернусь...

Подложил дровишек и заспешил в ту сторону, откуда доносилась стрельба. В этот день он впервые увидел людей, навсегда застывших в неловких позах. Людей, которые уже никогда не встанут.

Его подозвал раненый, попросил пить. Повар дал ему воды. Сделав несколько глотков, раненый затих. Смолячков начал тормошить его, - солдат уже не слышал, не шевелился. Он был мертв...

Это потрясло юношу. А тут еще старшина начал ругать его за отлучку. Даже пригрозил, что строго накажет за уход с боевого поста.

— Какой это боевой пост? - не сдержался Смолячков. - Это же кухня.

Потом пожаловался комиссару:

— Я в добровольцы пошел не кашу варить, а воевать. К походной кухне можно приставить и пожилого человека.

Комиссар доказывал ему, что кухня на фронте тоже боевой пост, но сам же помог молодому повару.

Смолячков стал разведчиком. Поначалу он был очень доволен своими новыми обязанностями. Единственное, что не нравилось Феодосию, так это постоянные предупреждения командира соблюдать осторожность, без крайней необходимости не стрелять. Смолячков даже посетовал:

— Получается, будто разведчик должен воевать вприглядку. Смотри и докладывай, а бить фашиста будут другие. Это не по мне.

Но не идти же опять к комиссару. Чего доброго, скажет, что Смолячков сам не знает, чего хочет.

Нет, к комиссару идти нельзя. Улучив момент, Феодосий попросил командира дать ему снайперскую винтовку. Тот внимательно посмотрел на молоденького бойца. Простодушное лицо Смолячкова и его небольшой рост делали его похожим на мальчугана, натянувшего ради забавы отцовскую форму.

Перехватив недоверчивый взгляд командира, Феодосий сказал:

— Промаха не дам, с детства приучен к охоте. С отцом волков бил.

Первый выход оказался неудачным. Весь осенний день с рассвета и дотемна пролежал он со своим напарником под дождем, но так и не выследил ни одного фашиста.

Спал Смолячков в эту ночь беспокойно. Едва забрезжил рассвет, он пополз к заранее облюбованному месту. Отсюда все было видно как на ладони.

Несколько гитлеровцев вышли из блиндажа и направились к траншее. Смолячков прицелился. Выстрел. Один из врагов взмахнул руками и упал. Остальные успели спрятаться.

Долго после этого Смолячкову и его напарнику Шушкину пришлось лежать притаившись. Все-таки дождались: опять появилось несколько фашистов. Феодосии выстрелил. Над упавшим гитлеровцем склонился шагавший следом, и он больше не встал. Теперь уже никто не показывался. Чтобы не обнаружить себя, снайпер пролежал в засаде до темноты.

Это было 19 октября 1941 года. И с этого дня каждый выход Смолячкова приносил ему новые победы. Уже через три недели он написал заметку в дивизионную газету:

"Получив снайперскую винтовку, я задался целью как можно больше уничтожить фашистских хищников... Мною уже уничтожено 37 захватчиков, но на этом мой боевой счет не закончен. Я обязуюсь еще крепче и беспощаднее разить фашистское зверье".

Слово свое он держал крепко. Однажды, забравшись под проволочное заграждение противника, Смолячков четырьмя выстрелами уложил четырех фашистов. Всполошившиеся гитлеровцы выскочили из землянки. Смолячков швырнул в них гранату... Решив, что русские наступают, фашисты открыли пулеметный и минометный огонь.

Это бы еще полбеды. Хуже, что к снайперам двинулось больше взвода гитлеровцев.

Пришлось отходить. Ныряя в воронки, прячась за кустами, Смолячков и его новый помощник Зибров отползали к своему переднему краю.

Смолячков задерживался лишь на секунду, чтобы послать пулю в преследователей. И так как выстрелы раздавались с разных мест, враги считали, что против них действует группа русских.

Гитлеровцы повели себя осторожней.

Быстро сгустившиеся сумерки помогли Смолячкову и его товарищу скрыться от преследования. Они благополучно вернулись в свою роту.

Пришло время, когда Зибров, как и Шушкин, стал снайпером. К Феодосию пришел новый ученик. Впрочем, его учениками считали себя многие бойцы, даже лично с ним незнакомые. О делах Смолячкова сообщали газеты, рассказы о его боевом опыте передавались от одного солдата к другому.

Коротко писать о Смолячкове трудно. Если же излагать все по порядку, получится целая книга. А мне ведь предстоит рассказать еще об очень многих героях, в том числе и о товарищах Смолячкова по оружию. Поэтому я считаю себя вправе завершить короткий рассказ об этом Герое Советского Союза несколькими цифрами.

За три месяца - с 19 октября по 15 января - Феодосий Смолячков уничтожил сто двадцать пять захватчиков. При этом он израсходовал сто двадцать шесть патронов. Только один промах был у Смолячкова.

15 января 1942 года Феодосий погиб. После смерти героя винтовка № 13914 досталась его другу бойцу Столярову. Взяв оружие учителя, он сказал:

— Клянусь на могиле твоей, Феодосий, что чести твоего оружия не уроню.

Уже к лету 1942 года двадцать шесть учеников Смолячкова истребили до трех тысяч фашистов. А еще через год счет мести за Смолячкова возрос до восьми тысяч. Восемь тысяч врагов нашли смерть от метких выстрелов последователей Феодосия Смолячкова.