Голубев Василий Федорович

Когда генерала Василия Федоровича Голубева просят выступить перед молодыми воинами, он, перебирая в памяти эпизоды военных лет, думает: "С чего начать?"

А мне кажется, начинать рассказ нужно с первых боев. Ну хотя бы с того, который происходил 26 июля 1941 года, когда Голубев летал на разведку и машину его ведомого лейтенанта Зотова подбила зенитка. Было повреждено управление, лететь Зотов мог только по прямой.

Потеряв способность маневрировать, истребитель перестает быть истребителем. Маневр в воздушном бою подобен оружию. Нетрудно поэтому понять, что испытал летчик, увидев перед собой четырех "мессершмиттов".

В незавидном положении очутился и Голубев. Будь он один - было б легче. А тут отбивайся от четырех немецких истребителей и не отходи ни на шаг от товарища.

Гитлеровцы сразу догадались, что с советской машиной творится что-то неладное. Неспроста она летит только по прямой. С нее они и начали. Оказавшийся рядом "мессершмитт" вот-вот откроет огонь. Но Голубев опередил его. Успел поймать в прицел...

Это могло показаться удачей - и только. Удачи, разумеется, тоже случаются, но мгновенная победа, одержанная Голубевым, объяснялась совсем другим - его снайперской меткостью. Воздушным снайпером Василия Федоровича называли еще до войны. Он много тренировался, чтобы научиться поражать цель с первой очереди. После атак Голубева самолет-буксировщик сбрасывал на аэродром порядком продырявленную воздушную мишень.

А вражеский самолет был побольше учебной мишени. Стоило "мессершмитту" очутиться в прицеле, как в следующую же секунду он начал падать. Трое остальных поняли, с кем имеют дело. Они еще пытались атаковать советские самолеты, но не слишком настойчиво. Каждый раз, когда Голубев разворачивался на них, "мессершмитты" избегали его контратак. И уже совсем осторожными они стали с приближением линии фронта. Перелетать ее немцы не стали. Зотов смог благополучно посадить на аэродром подбитую машину.

Пока он заходил на посадку, Голубев заботливо охранял его. Отвязавшись у линии фронта, "мессершмитты" иногда внезапно появлялись над аэродромом, чтобы ударить исподтишка. Горючего в самолете Василия Федоровича было в обрез, и ему следовало торопиться на посадку. А он, ради того чтобы обезопасить товарища, кружил в воздухе.

Раз уж зашла речь о боевой выручке, к месту вспомнить, что случилось 10 августа 1941 года. Тогда ведущим был не Голубев. Шестью нашими истребителями командовал другой летчик. Он и попал в беду: когда шестерка вела неравный бой с шестнадцатью истребителями врага, командира группы тяжело ранило.

Раненый пехотинец может отлежаться в воронке, пока не придут на помощь товарищи. Помощи может ждать артиллерист, танкист, моряк. И даже в бомбардировщике летчика поддержат товарищи по экипажу. Но летчик-истребитель в самолете один. В воздухе никто его не перевяжет.

Раненый командир решил довести машину до аэродрома. Однако стоило ему выйти из боя, как за ним сразу же увязались два "мессершмитта". Это увидел Василий Голубев.

В таких случаях нет лучшей защиты, чем нападение. Голубев пошел в атаку. Немцам пришлось вступить с ним в бой. Этого Голубев только и хотел. Он принял удар на себя и дал возможность раненому командиру выйти из боя.

Происшедшее на следующий день, 11 августа, тоже говорит о том, каким товарищем был Василий Голубев.

Над станцией Веймарн (это между Волосовом и Кингисеппом) завязалась тяжелая воздушная схватка. Наши истребители сбили четыре "мессершмитта". Врезался в землю и советский самолет. Однако летчик успел выброситься с парашютом. Увидев это, гитлеровцы кинулись к белому куполу...

Голубев прикрыл его в полном смысле этого слова. Крылья голубевской машины стали крышей над головой летчика. "Мессершмитты" пытались ударить сбоку - Голубев загородил товарища градом пуль.

Что было потом? Об этом рассказывать довольно сложно. До земли метров тридцать-сорок, а сверху - четыре "мессершмитта". Вот и выкручивайся. Единственное преимущество - малая высота. Обычно в воздушном бою преимущество у того, кто выше, а тут получилось наоборот. Гитлеровцы с большой осторожностью гонялись за Голубевым: на такой высоте можно врезаться в землю. Но продолжать эту "карусель" Голубев не мог - горючее было на исходе. Когда внезапным маневром он оторвался от преследователей и сел на ближайший аэродром, в баке оставалось несколько капель бензина.

Вот только три эпизода. Три без всякого выбора...