Утром 8 августа 1941 года немецкое радио сообщило, что минувшей ночью английская авиация совершила налет на Берлин и что при этом сбито шесть самолетов противника. В тот же самый день британское командование официально заявило: в ночь на 8 августа ни один английский самолет не появлялся над Берлином. И вообще из-за плохой погоды полеты не производились.
Фашистскую столицу бомбила советская авиация. Та самая, которую министр пропаганды Геббельс объявил уничтоженной. И ни один наш самолет немцы не сбили. А вот накануне девять немецких самолетов были действительно сбиты над Москвой. Тут уж все абсолютно точно.
В налете на Берлин было нечто большее, чем бомбардировка важного военно-промышленного объекта. Налет стал опровержением геббельсовской лжи, ответом на бомбежку Москвы.
 Преображенский Евгений Николаевич | Удары по Берлину повторялись и в следующие ночи. 13 августа 1941 года вся наша страна узнала имена балтийских летчиков, пробившихся к логову врага. Пять из них - Евгений Преображенский, Петр Хохлов, Андрей Ефремов, Михаил Плоткин, Василий Гречишников - получили в этот день звание Героя Советского Союза. Вначале погода благоприятствовала полету. Правда, чем дальше шли самолеты, тем гуще становилась августовская ночь. Временами путь преграждали облака. Но с Евгением Николаевичем Преображенским, который вел полк на Берлин, летел опытный штурман - Петр Ильич Хохлов. На него можно было положиться. Хотя в таком рейде и он участвовал впервые, у командира не возникало сомнений в том, что флагштурман выведет самолеты точно на цель. Если есть возможность сверять курс по земным ориентирам или хотя бы по звездам, штурман может не беспокоиться. А в слепом полете помимо воли в голову начинают лезть назойливые мысли: не врет ли компас, не случилось ли чего-нибудь с указателем скорости?.. Глаза скользят по приборам, излучающим холодный и какой-то таинственный свет. Но им нужно верить. Обязательно верить, иначе станешь сомневаться в самом себе. А это уже страшно. |
 Хохлов Петр Ильич | Руки Хохлова до того застыли, что он с трудом держал в негнущихся пальцах карандаш. Где-то там, на земле, августовская духота, а здесь - на большой высоте - мороз. Вдруг туманная пелена исчезла. Внизу появились мерцающие огоньки. Это Штеттин. Слева темноту рассек отливающий серебром луч прожектора, второй... Вот уж где ни к чему чистое небо! Лучше бы пройти это место в облаках, чем лететь на виду - при звездах и при луне. Но лучи прожекторов не стали шарить по небу. Помаячив вдали, они легли на землю яркой дорожкой. "Аэродром, - догадался штурман. - Наверное, думают, что это их бомбардировщики возвращаются с задания". — Приняли за своих, приглашают садиться, - сказал Хохлов командиру. — Покорно благодарим, - ответил полковник. - Нам не сюда, нам в Берлин. За Штеттином погода опять испортилась. Самолеты попали в мокрое месиво. Даже в кабинах стало сыро. Стекла покрылись густым матовым налетом. Перед самым Берлином открылись звезды. Очень хорошо была видна и земля. Берлин освещен. К чему светомаскировка, когда у русских нет авиации! И лишь когда начали рваться бомбы, огни погасли. Фашистская столица погрузилась во мрак. Ее озаряли только отсветы пожаров да мечущиеся по небу щупальца прожекторов... Нелегким был и обратный маршрут. Многое из того, что встретилось на пути к Берлину, пришлось снова преодолеть, возвращаясь домой. Все тяготы побороли балтийцы в этом дальнем тяжелом полете, который без малейшего преувеличения можно назвать героическим. А ведь Преображенский, Хохлов, Плоткин, Ефремов, Гречишников не раз летали на фашистскую столицу. У подвига, совершенного в ночь на 8 августа, было продолжение. С каждым новым полетом на Берлин росло боевое мастерство летчиков, росла их выносливость. Да и отличились они не только в этом. Они были героями многих боев, происходивших и раньше и потом. Еще в июле сорок первого самолет полковника Преображенского был сильно подбит зенитками. Вести его надо было, соблюдая множество предосторожностей. Вместо этого Преображенский вступил в бой с "мессершмиттами". Попытаться уйти от них он не рискнул. Трудно ли истребителям догнать поврежденный бомбардировщик! И вот, когда "мессершмитты" пошли в атаку, полковник развернул свою подбитую машину навстречу им. Боясь столкновения, немцы отвалили. Это повторялось несколько раз. Умелый маневр летчика, огонь штурмана и стрелка сводили на нет атаку за атакой. Выигрывая время, Преображенский оттягивал бой к линии фронта, поближе к своим зениткам. В конце концов "мессершмиттам" пришлось отвязаться. Когда полковник посадил машину, в ней оказалось два прямых попадания и тридцать семь осколочных! В первую военную зиму на долю Преображенского и его боевого друга Хохлова выпало еще одно нелегкое испытание: пришлось вести самолет с подбитым мотором. Штурман Хохлов сбросил бомбы точно на цель. Боевое задание было выполнено. Но домой самолет не вернулся. Пришлось сесть на болото, вдали от советских войск. Четверо суток без еды, при жестоком морозе, утопая в снегу, пробивались летчики к своим. И пробились. |
 Плоткин Михаил Николаевич | Михаил Николаевич Плоткин во главе своей эскадрильи бомбил врагов под Новгородом и Лугой, у Пскова и Тихвина. Он первым поставил во вражеских водах мины с воздуха. В январе сорок второго года, чтобы точнее ударить по узлу обороны противника, Плоткин пошел на риск: бомбил с небольшой высоты. Внезапно появившись над целью, Плоткин так же внезапно исчез. Сотни зенитных снарядов полосовали небо впустую. Андрей Яковлевич Ефремов шесть раз летал на Берлин. Однако и его боевая слава началась раньше. Уже 30 июня у переправы через Западную Двину он громил немецкую танковую колонну. Ефремов не раз глядел смерти в глаза. Однажды, несмотря на то, что самолет уже был подбит, Ефремов пошел в атаку. Экипаж не только сбросил бомбы на цель, но и зажег "мессершмитт", пытавшийся нанести удар по советской машине. 7 июля сорок первого года во главе группы самолетов капитан Ефремов пробился сквозь полосу заградительного огня зениток и атаковал морской конвой. Два транспорта были потоплены. В первые месяцы войны произошел случай, который, пожалуй, наиболее полно раскрыл характер этого человека. В момент атаки железнодорожных эшелонов на станции Остров немецкая зенитка подбила машину летчика Селиверстова. Горящий самолет сел на лес. |
 Ефремов Андрей Яковлевич | Все это видел капитан Ефремов. Приземлившись на своем аэродроме, он попросил санитарный самолет. Торопил, боясь, что потом будет поздно: самолет Селиверстова упал на территории, захваченной врагом... Рискованный полет разрешили. Ефремов сел в небольшой С-2 и взлетел. С-2 мало чем отличался от известного многим У-2. У санитарного только закрытая кабина. Перелетев линию фронта, Ефремов недолго разыскивал упавший самолет. Он хорошо запомнил это место. Покружив над самыми верхушками деревьев, выбрал поляну, сел. Вскоре нашел товарищей. Все четверо были живы. Правда, летчик сильно обгорел, а у стрелка-радиста оказались сломанными руки. Штурман был ранен легко, а второй стрелок невредим. Он-то и стал помощником Ефремова. Сначала уложили летчика Селиверстова. Остальные кое-как втиснулись в кабину. Ефремов сразу понял: взлететь будет непросто. Самолет перегружен, почва мягкая. Дал газ. Машина тяжело тронулась с места, пробежала до конца поляны, но так и не оторвалась. Пришлось вернуться. Снова разбег - и опять неудача. Ефремов смахнул рукавом пот со лба, развернув машину, повторил разбег. Гул мотора нарастал. Летчик потянул к себе ручку управления. Сейчас земля начнет уходить из-под колес... Нет, надежда снова обманула Ефремова. Двенадцать раз он пытался взлететь. И только в тринадцатый, направив колеса самолета по уже укатанному следу, оторвал машину от земли. Экипаж сбитого бомбардировщика был спасен. |
 Гречишников Василий Алексеевич | Многое можно сказать и о Василии Алексеевиче Гречишникове. Бомбил он логово гитлеровцев девять раз. Но имя свое обессмертил другим подвигом. Это было позже. И потому речь о нем пойдет немного дальше... |
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
