Дождливым летним вечером к перрону станции Комарово подошел поезд. Дождь уныло барабанил по крышам и фанерным листам, заменявшим оконное стекло, зеленых дачных вагонов. С подножек на мокрый песок перрона прыгали юноши и девушки с узелками, котомками за плечами, чемоданчиками и просто свертками. Одни были одеты в легкие городские костюмы, туфли и полуботинки, другие в добротные крестьянские тужурки и крепкие сапоги.
Негромко переговариваясь, пассажиры осматривались. За серой стеной дождя виднелись шахтные постройки. Кое-где уже желтели электрические лампочки. К приехавшим подошел человек в брезентовом плаще. Лицо его было молодое, гладко выбритое, глаза с веселым огоньком.
— Комсомольцы? На шахту? — спросил человек. Несколько голосов ответили утвердительно.
— Вот и отлично. Ждем вас, уголь рубать нужно скорее. Шагайте за мной!
В дороге познакомились. Человек в плаще оказался начальником шахты № 14 треста «Ленинградуголь» — Петр Васильевич Семенов. Он недавно принял законченную строительством шахту и теперь ежедневно ходил на станцию встречать молодежь. Комсомольская организация области взяла над шахтой шефство и слала работать сюда своих лучших членов. Сегодня прибыла самая большая группа.
— Кто-нибудь знает шахтерское дело? — спросил Петр Васильевич.
Наступило неловкое молчание. Начальник ободряюще сказал:
— Ничего, обучим.
И от этого уверенного и бодрого голоса всем стало как-то веселей, и уже не такой мрачной казалась местность, по которой они шли, и уже не вызывали раздражения пробиравшиеся за ворот ручейки дождевой воды. Посыпались вопросы. Так незаметно в разговоре подошли к двухэтажному дому. После тяжелой дороги под дождем дом показался особенно уютным.
— Вот, располагайтесь, — сказал Петр Васильевич,— это ваше общежитие.
Здесь уже были жильцы, ранее приехавшие комсомольцы. Быстро познакомились. Когда устроились, перед сном собрались все вместе. Говорил Петр Васильевич о том, что уголь ждут заводы осажденного Ленинграда, что будет много трудностей, но их надо преодолевать, как это делают всегда комсомольцы, овладевать шахтерским искусством и, конечно, сделать шахту лучшей в тресте, чтобы все знали, что здесь работают комсомольцы. Долго не могли уснуть в эту ночь Валя Сергеева — конторский работник из Боровичей, Наташа Капустина — из колхоза Хвойнинского района, Ким Михаил и Ной Павел — из далекого Казахстана и десятки их товарищей, думая о своей новой, начинающейся завтра шахтерской жизни. И каждый вспомнил последнее комсомольское собрание, там, у себя в родном селе, городе, заводе, колхозе, на котором ему наказывали:
— Смотри, оправдай наше доверие. Мы тебя посылаем на шахту нашу комсомольскую, трудись по-комсомольски, не жалея сил...
...В труде и учебе незаметно летели дни. Вечерами молодежь слушала лекции Петра Васильевича или рассказы старых шахтеров, передававших им свой опыт. Юноши и девушки узнавали о том, «как надо брать уголь», выдавать его на-гора. Каждый уже имел свое место в шахте и то, что узнавал на лекции, на следующий день закреплял работой в лаве, штреке, забое.
Шахта № 14 стала выдавать уголь. Первые тонны уже высились черными блестящими горками на дворе или с грохотом сыпались на железнодорожные платформы. На красных бортах платформ мелом было выведено название станции назначения: «Ленинград». Но на душе у молодых шахтеров было тревожно. Шахта пока выполняла очень малую часть проектного плана добычи угля.
Об этом и говорили комсомольцы на своем собрании. Бойкая и никогда не унывающая Валя Сергеева, избранная комсоргом шахты, сказала:
— Сейчас война, и все должно делаться во много раз быстрее и лучше. Каждый из нас обязан выполнять норму.
— Но у нас нет еще навыка, вот придет время...— начал кто-то возражать, но Валя прервала его:
— А у ленинградцев, для которых мы добываем уголь, разве был навык драться так, как они это делают, обороняя свой город от сильнейшего врага, Через два месяца исполняется двадцать пять лет Ленинско-Сталинскому комсомолу. Неужели мы эту великую дату в нашей жизни встретим такой же работой?
— Нет! — громко сказал, поднимаясь с места, коренастый, широкоплечий Василий Белокуров. Все знали его. Василий пришел на шахту из школы ФЗО и сейчас работал проходчиком. Он, как и другие, не выполнял нормы, хотя выработка у. него была выше, чем у остальных.
— Нам показали, как надо добывать уголь, и теперь все зависит от нас. Надо не пожалеть сил, и больше смекалки. Вот что я думаю — надо бригаду организовать, комсомольскую, один в поле не воин.
И Василий рассказал, как бы он построил работу в своей бригаде, чтобы перевыполнить нормы.
— Правильное дело, очень правильное, — сказал Петр Васильевич, присутствовавший на собрании.
На собрании прочитали письмо. Прислали его молодые рабочие одного ленинградского завода. Они благодарили за полученный уголь, на котором «сейчас плавят чугун для мин», и спрашивали, как живут их сверстники шахтеры, как трудятся. Всем собранием коллективно составили ответ. И были в нем строки:
«Сегодня вступили в соревнование имени двадцатипятилетия ВЛКСМ. Нормы будут выполнять все. Дадим вам столько угля, чтобы вы больше изготовили снарядов и мин и уничтожили немцев, засевших у вашего прекрасного города...»
В эту же ночь Василий Белокуров спустился в шахту с Елисеем Цой и Василием Родькиным. Это люди его бригады. Василий давно приметил, как прилежно работали комсомольцы. И сейчас, идя по узким подземным «улицам», где стены лоснились от влаги, а резиновые сапоги шлепали по воде, Василий думал о том, как провести эту первую смену, от которой так много зависит. Василий Родькин словно угадал его мысли:
— Ты, дружище, не волнуйся. Сегодня мы покажем «класс». Я в себе столько силы чувствую и отчего бы это?
— Сердце правильно говорит,— чуть загадочно сказал Елисей Цой. — Работа будет хорошая.
Мимо, грохоча, пронеслись вагонетки с углем. А в это самое время наверху шел горячий разговор. Раскрасневшаяся Валя Сергеева уже в четвертый раз обращалась с просьбой к Петру Васильевичу:
— Пустите меня в шахту. Хватит мне быть табельщицей, хочу сама добывать уголь.
— Но тебе очень трудно будет, — сказал начальник, взглянув на тонкую, хрупкую фигуру девушки. — Там сила, выносливость нужна.
— Я комсорг, и мое место там внизу.
Петр Васильевич взглянул в лицо девушки. Она смотрела прямо, требовательно и чуть сердито.
«Трудно будет ей, плакать по ночам будет от усталости, а не скажет, и своего все же добьется, молодец!»— подумал начальник шахты и дал разрешение.
Старый донбассовский шахтер Безгинский взялся обучить Валю специальности проходчика.
— Правильно поступаешь, комсомольский вожак, — сказал он.— У нас там в Донбассе такие же комсомольцы, задористые.
Уголь брать было тяжело и трудно, но комсомольцы не сдавались.
Поднявшись после смены на поверхность, Василий Белокуров чуть покачивался от усталости. Лица товарищей осунулись, были сумрачны. Норма по прежнему была не выполнена, хотя процент выработки намного увеличился.
Василий Белокуров пришел в общежитие с обушком. Несколько часов вместе с товарищами Василий просидел над ним, что-то рисуя, зачеркивая и снова составляя какой-то чертеж. Когда он был готов, товарищи по приказу Василия легли спать, а он сам отправился в кузницу.
— Можно так обушок отковать? — спросил бригадир кузнеца. Тот посмотрел чертеж, покачал головой:
— Что-то чудно получается у тебя, Василий. Не видывал я такого обушка.
К следующей смене вся бригада Василия приступила к работе с измененными обушками. С первой минуты комсомольцы поняли, что они одержали победу. Теперь было удобнее, легче и быстрее работать.
Это было 24 сентября 1943 года. Комсомольско-молодежная бригада Василия Белокурова выполнила норму на сто сорок процентов. А потом все новые и новые победы. Бывает так — стоит крепкая плотина, и вот где-то в одном месте вода ее пробьет, просочится сквозь маленькое отверстие, и скоро могучий поток размывает всю плотину и бурно несется вперед.
Так было на комсомольско-молодежной шахте № 14. Вслед за бригадой Василия Белокурова новый рекорд установила бригада откатчиц Наташи Кампустиной. Вместе с Аней Фоминой комсомолка стала выполнять работу за четырех человек. Она, как и Василий Белокуров, поняв, что одной силой цели не достигнешь, начала изобретать. Комсомолка по-новому организовала процесс откатки угля на своем участке. Вначале к ее предложению начальник смены отнесся недоверчиво. Ему не верилось, что девушка, как следует еще не знающая шахты, может с пользой изменить годами установившийся процесс. Петр Васильевич, видевший в молодежи родник инициативы и творчества, приказал любое предложение молодых шахтеров внимательно рассматривать. Предложение Наташи Капустиной приняли; благодаря этому она высвободила двух рабочих из своей бригады; в подсобном хозяйстве молодежь, установив циркульную пилу, освободила четырех рабочих, а снабжение шахты лесоматериалом стало образцовым.
Прошел месяц. Все чувствовали себя празднично. Каждый молодой шахтер перевыполнял норму. Шахта первая на Комаровском месторождении угля достигла проектной мощности. Присужденное ей переходящее Красное знамя треста было установлено в зале, где собрались комсомольцы.
— Благодаря вам, вашей настойчивости и энергии мы добились большой победы и доказали, что шахтеры нашего месторождения могут давать столько угля, сколько предусматривалось проектом, — говорил Петр Васильевич, — спасибо, большое спасибо вам, молодые товарищи и друзья.
Секретарь райкома комсомола Саша Александрова, которую молодежь часто видела у себя в шахте, сообщила, что шахте присваивается почетное имя — «25 лет ВЛКСМ».
Радостно веселилась молодежь в этот вечер, не зная, что впереди ожидают еще тяжелые испытания. Валя Сергеева задорно танцевала мазурку, когда ее позвал почти вбежавший в зал паренек. На нем был брезентовый костюм, мокрый и грязный.
Валя, оставив товарищей, вышла за ним в соседнюю комнату. По выражению лица паренька она поняла, что произошла беда.
— Подземная вода прорвалась в двух местах и заливает шахту. Все на своих местах продолжают работать, но ждут подмоги. Одним нам не управиться.
— А лебедки? — спросила Валя. Вода уже не раз грозила шахте, и это стало обычным. Воду быстро откачивали при помощи лебедок и небольшого к ним приспособления.
— Лебедки вышли из строя, не действуют, — у Вали захватило дыхание. Теперь она поняла всю опасность. В комнате стало тихо. За дверью слышался смех товарищей и дробная чечетка танцующих. Валя хотела броситься туда, крикнуть всем, сообщить, что их шахте, которая стала так близка и дорога каждому, грозит большая опасность, но взяла себя в руки. Это вызвало бы ненужное волнение и, может, даже панику.
— Хорошо, мы сейчас там будем, — ответила она парню. Тот убежал на шахту.
...Сильным фонтаном вода била из образовавшихся скважин. Они образовались в небольшом тупике, и это заметили лишь только тогда, когда уровень воды под ногами стал быстро повышаться. Подсобные рабочие и специальные команды бросились заделывать скважины. Время шло, вода продолжала прибывать. Остановить ее не удавалось, к тому же перестали действовать добавочные механизмы по откачке. Люди, боровшиеся с водой, выбивались из сил.
Вода уже была выше колен. Комсомольцы продолжали работать на своих местах. Вот тогда за помощью и послали к комсоргу Вале Сергеевой. Штрек, в котором работала бригада комсомольца Михаила Ким, был ниже остальных. Сюда и устремилась вода. Вот она уже поднялась до пояса.
Комсомольцы остались на местах. Скоро вода перестала прибывать, а потом пошла на убыль. К концу смены, когда норма была перевыполнена на двадцать процентов, бригада Михаила Ким направилась к лифту. Вода теперь была не выше щиколоток.
В то время, как Михаил и его товарищи продолжали работать по пояс в воде, Валя Сергеева с группой комсомольцев пришла в шахту. Началась упорная борьба с водой. Были исправлены механизмы, заделаны скважины, и вода выкачивалась. Чтобы дело пошло быстрее, Валя Сергеева построила цепочкой девушек, и они ведрами черпали воду, наливали бочку и поднимали ее на лифте наверх.
Едва комсомольцы справились с водой, как надвинулась новая опасность. Угольный пласт проходил над подземной рекой. В этом месте начались обвалы и оползни. Темп добычи угля снижался.
И вот тут-то снова выручила комсомольская смекалка. В то время, как уже казалось, что исчерпаны все возможности борьбы с водой, оползнями и обвалами, крепильщики бригады Николая Васютина заявили, что ликвидируют опасность. Мало кто верил им. Даже самые близкие друзья и те невольно думали: «не по силам взяли себе дело».
...Шли четвертые сутки, как крепильщики не поднимались из шахты. В штреках стоял стук топоров. Николай Васютин и его товарищи поторапливали лесогонов, требуя бесперебойно подвозить лес. Крепильщики ставили дополнительные крепежные клетки при новом, самими ими придуманном способе крепления. Первым помощником у бригадира была ленинградка Наташа Гневашева. Она вырабатывала полторы нормы.
...И шахта продолжала перевыполнять план добычи угля. Уже у шахтного двора не стояли в ожидании платформы и вагоны. Теперь часто было наоборот. Приходили горняки с соседних шахт смотреть и учиться. «№ 14 имени 25-летия ВЛКСМ» — по прежнему держала переходящее Красное знамя.
| Предыдущая страница | Содержание |
