Гуманенко Владимир Поликарпович

Их подвиги неразделимы. Говоря о Сергее Осипове и Владимире Гуманенко, нельзя умолчать об Алексее Афанасьеве, Иване Иванове, Василии Жильцове... Они делили опасности боев и радость побед.

На море первыми открыли боевой счет катерники. Стремительные и изворотливые, торпедные катера балтийцев нанесли удар по врагу 13 июля 1941 года.

Накануне вечером воздушная разведка обнаружила караван противника, состоявший из сорока восьми кораблей, или, как у моряков принято говорить, из сорока восьми вымпелов. В четыре часа утра отряд лейтенанта Гуманенко был уже в море. И хотя катера шли на большой скорости, настичь врага удалось лишь часа через два. Гитлеровцы, видимо, не ожидали встретить здесь русских. Приняв издали катера за свои, немцы начали сигналить. Вскоре, однако, вместо сигналов засверкали вспышки выстрелов. Гуманенко продолжал идти на сближение. Теперь уже можно было ясно разглядеть корабли противника. Они шли четырьмя кильватерными колоннами.

Командир катера Алексей Афанасьев получил приказание вырваться вперед и поставить дымовую завесу. Конечно, облако дыма не очень надежное укрытие от артиллерии, но оно лишает врага возможности вести прицельный огонь. Зато катер Афанасьева оказался на самом виду.

На учениях Афанасьеву не раз приходилось ставить дымовые завесы. Но тогда корабли, именовавшиеся "противником", имитировали огонь вспышками прожекторов. Теперь рядом рвались настоящие снаряды, несущие смерть, свистели осколки.

Едва спасительная завеса была поставлена - радист принял новый приказ: Афанасьеву и Иванову атаковать врага справа. Сам командир отряда Гуманенко, находившийся на катере лейтенанта Чебыкина, решил нанести удар слева. Попутный ветер гнал облако дымовой завесы на корабли противника. Вскоре и они оказались замаскированными. Когда катера выскочили из дымового укрытия, чтобы начать атаку, советские моряки увидели, что находятся между двумя кильватерными колоннами немецких кораблей. Расстояние от одной колонны до другой не превышало трех кабельтовых. Это меньше шестисот метров! Но катера были посередине. Значит, справа и слева до кораблей противника оставалось всего по триста метров. Такого сближения с противником не предусматривала ни одна инструкция.

Афанасьев Алексей Иванович

С двух сторон по катерам била корабельная артиллерия. А расстояние такое, что впору стрелять из винтовок. Спасали только скорость и маневренность катеров.

Гуманенко решил топить большой транспорт. Дистанция невелика, промахнуться грех. Взрыв - и транспорт начал крениться. Неподалеку взорвался еще один транспорт. Миноносец из конвоя резко изменил курс и открыл огонь по катерам. Катер, на котором шел командир отряда Гуманенко, получил два прямых попадания в машинное отделение. Атаковать миноносец уже не удалось: взрывом заклинило торпедный аппарат. В машину проникала вода, один мотор заглох. Командир отделения мотористов был ранен в грудь и в руку. Его подняли наверх, но боцман Огромнов, который по боевому расчету нес еще и обязанности санитара, не мог подойти к раненому. Самый меткий стрелок на катере, боцман стоял у пулемета. После того как заклинило торпедный аппарат, катер мог противопоставить всей корабельной артиллерии врага лишь крупнокалиберный пулемет.

Перевязал раненого штурман дивизиона, благо никаких штурманских расчетов в таком бою не требовалось.

Иванов Иван Сергеевич

Вперед вышел другой катер и атаковал вражеский миноносец. В это же время Иванов всадил торпеду в противоположный борт немецкого корабля. С двумя пробоинами миноносец затонул еще быстрее, чем транспорт.

Подбитый катер командира кренился на борт. И все же, поравнявшись с тяжело груженной баржей, Гуманенко приказал бить бронебойными пулями ниже ватерлинии.

Катер все больше давал крен.

Подошли катера Иванова и Афанасьева, чтобы снять команду, но Гуманенко сделал такой жест, словно просил взять его под руки. Иванов и Афанасьев поняли: уравняли ход и с обеих сторон прижались к поврежденному катеру. Будто и в самом деле поддерживая раненого товарища под руки, они вели катер командира. Теперь можно было обойтись без радиосвязи.

Гуманенко спросил:

— Кто потопил второй транспорт?

Ответил Иванов:

— Мичман Афанасьев.

А на поврежденном катере кипела работа. Помощь товарищей дала возможность заделать пробоины на ходу. Весь отряд вернулся на базу.

В то время у наших моряков еще не было обычая за потопленный вражеский корабль преподносить победителям жареного поросенка. Иначе пришлось бы коку жарить сразу нескольких.

Следующий бой советских торпедных катеров с противником произошел 26 июля, в День Военно-Морского Флота.

Осипов Сергей Александрович

Три катера капитан-лейтенанта Сергея Осипова вышли на поиск кораблей противника. Помогли летчики: они не только обнаружили караван фашистских судов, но и подожгли одно из них - танкер. Большое черное облако стало отличным ориентиром.

Вместе с горящим танкером в караване оказалось двадцать шесть судов. И почти все боевые - два миноносца, четырнадцать сторожевых кораблей и тральщиков да еще торпедные катера. Даже они были раз в пять больше наших. Кроме торпед они имели по три, а некоторые даже по четыре смонтированные вместе автоматические пушки.

Осипов любил изречение адмирала Макарова: "Если вы встретили слабейшее судно - нападайте, если равное себе - нападайте и если сильнее себя - тоже нападайте".

Так он и поступил: тремя катерами напал на двадцать шесть кораблей.

В бой вступила артиллерия противника. И почти сразу же от конвоя отделилось восемь торпедных катеров.

Осипов приказал открыть огонь. А сам, высокий, худощавый, ловко взобрался на рубку и обхватил мачту рукой.

Нелегко и совсем небезопасно стоять на верхушке крошечной рубки, когда катер не просто мчится, а еще маневрирует, кренится от рвущихся у самого борта снарядов. Зато сверху Осипов все видел и все видели его.

Командир соседнего катера Николай Баюмов кивком головы показал на Осипова и крикнул стоявшему рядом боцману:

— Как Чапай на лихом коне!

Не сводя глаз с приближающейся восьмерки катеров, Осипов чуть обернулся и, стараясь перекричать гул моторов и шум воды, скомандовал:

— Огонь!

Для верности, чтобы поняли его, если и не услышат голоса, выразительно рассек воздух рукой. С командирского катера сигнал передали остальным. Ударили крупнокалиберные пулеметы. Враг рассчитывал, что три советских катера не примут атаку восьми немецких. Но наши моряки не дрогнули. Они мчались вперед, не сбавляя скорости, и осыпали немцев градом свинца. Гитлеровцы не выдержали и на полном ходу повернули обратно. Вероятно, потом они доказывали своему начальству, что очутились между двух огней: попали под пулеметный обстрел русских и рисковали оказаться под разрывами снарядов своих же кораблей.

Артиллерийский огонь врага действительно усиливался. Теперь, когда дистанция значительно сократилась, били не только тяжелые пушки главного калибра, но и скорострельные орудия сторожевиков и тральщиков. По рассказам Гуманенко Осипов знал, что в самом первом бою, 13 июля, командир катера Алексей Афанасьев мастерски поставил дымовую завесу. Пришлось и на этот раз поручить ему это опасное дело. Немцы перенесли весь огонь на вырвавшийся вперед катер. Афанасьев бросал суденышко из стороны в сторону, от всплеска к всплеску. Так же, как пехотинец во время перебежек старается укрыться от огня в воронке, катерники спешат к всплеску - водяному столбу, взметнувшемуся в месте разрыва снаряда. Туда, как и в воронку, еще один снаряд сразу не попадет.

Наконец дымовая завеса укрыла катера. Эти секунды подобны передышке. Враг не может вести прицельный огонь, стреляет наугад. Главное же - фашисты не знают, откуда именно выскочат катера. И когда они вдруг прорвали дымовую завесу, гитлеровцам было нелегко мгновенно перенести на них огонь. Да и удержать катер в прицеле не так-то просто: кажется, он летит - по бокам, точно белые крылья, поднимается вспененная вода.

Жильцов Василий Маркович

Впереди вражеские транспорт и миноносец. Катер, на котором находился Осипов, вел мичман Василий Жильцов. Боясь упустить момент, Жильцов скомандовал:

— Аппараты товсь!

Осипов старался не вмешиваться в действия командиров катеров. Но тут не выдержал. Велел не спешить, подойти как можно ближе и бить наверняка.

Расстояние быстро сокращалось.

— Залп! - охрипшим голосом крикнул Осипов.

Жильцов, державший миноносец в прицеле, выпустил торпеду. Довернул катер влево и уже почти совсем в упор ударил второй торпедой по транспорту.

И сразу за кормой катера потянулся быстро разраставшийся хвост дымовой завесы. Жильцов заботился не об одном своем катере: надо было дать возможность укрыться после атаки и остальным двум.

Прогрохотали два взрыва. Жильцов вопросительно глянул на командира и, уловив на его лице согласие, развернул катер обратно.

Когда снова выскочили из дыма, миноносца уже не было. Из воды торчал лишь нос транспорта.

В это время грохнули еще взрывы. Это Баюмов двумя торпедами ударил по второму миноносцу. Затем с небольшими интервалами - опять два взрыва: Афанасьев потопил сторожевик и тральщик.

Когда катера вернулись, командир дивизиона сказал:

— Славно отметили наш морской праздник! Молодцы!

Это лишь часть боевых дел пяти героев-катерников, удостоенных Золотой Звезды.

Побед и подвигов было много. Василий Жильцов, например, потопил десять кораблей противника! Однажды он раненый вел бой на горящем катере.

Алексей Афанасьев при жестокой бомбежке и шквальном артиллерийском обстреле вступил в единоборство с крейсером врага. Удар оказался предельно точным: сразу же после взрыва торпед крейсер начал тонуть.

Иван Иванов потопил одиннадцать кораблей. Дважды был ранен, но продолжал командовать катером.

Осипов и Гуманенко отличились во многих боях. Их отряды пустили на дно не один десяток транспортов и кораблей противника.

Так что есть о чем вспомнить боевым друзьям при встрече. А они нет-нет да и соберутся вместе. Тем более что трое - Осипов, Гуманенко и Афанасьев - живут в Ленинграде. Жильцов тоже недалеко - в Кронштадте. Объединяет их не только прошлое. Почти все они теперь работают в судостроительной промышленности. И хотя Сергей Александрович Осипов приходит на эти встречи не в адмиральском мундире, а в обычном штатском пиджаке, друзья стараются усадить бывшего командира на почетное место. Сергей Александрович не признаёт этого. Он остался таким же простым и душевным, каким был в давние годы войны.

Не бывает на этих встречах лишь Иван Сергеевич Иванов. В сорок четвертом году, вернувшись из боя, матросы на руках унесли своего командира с катера. В море Иванов больше не вернулся...