Шишкань Илья Минович

Невысокая пожилая женщина старательно подбирает слова, но все чаще сбивается. Начав фразу по-русски, заканчивает по-украински. Однако понять ее нетрудно. Она говорит о своем сыне. Не только она гордится им. Зайдите в сельскую школу, и вы увидите там портрет Ильюши. В Царичанском районном музее тоже есть его фотография. Даже из Днепропетровска приезжали, чтобы для областного музея снять копию грамоты, которую подписал сам Михаил Иванович Калинин. В этой грамоте сказано, что Илье Миновичу Шишканю присвоено звание Героя Советского Союза.

Узнав, что я был знаком с ее сыном, Екатерина Ивановна спрашивает:

— Може, расскажете, як мий Ильюша воював, за що ему Золоту Зирку дали?

В самом деле, она ведь ничего не знает об этом. Ни одной весточки не дошло до нее от сына. Днепропетровщину захватили фашисты. Откуда же было знать матери, как воюет ее сын под Ленинградом?

О чем же рассказать ей?

Конечно же, не о его первом бое летом сорок первого года. После него Илья Шишкань не мог смотреть товарищам в глаза. Немецкий воздушный разведчик не только ушел невредимым, но еще оставил Илье "на память" четыре пробоины в крыльях самолета. И хотя механик заделал эти пробоины так аккуратно, что не сразу отыщешь, летчик долго помнил о них.

Первая неудача была для него хорошим уроком. Больше он не горячился в бою. Дрался расчетливо.

Уже в 1943 году на его боевом счету числилось шестнадцать лично сбитых фашистских самолетов.

Впрочем, назвав матери героя эту цифру, я усомнился в ее точности. Для этого есть веские основания. Илья Шишкань нередко доказывал, что победа, которую хотят записать ему, одержана не им. Он, дескать, лишь помогал.

О чем же все-таки рассказать матери? Она смотрит выжидающе:

— Може, газетка есть, в которой про него напысано?

Вопрос Екатерины Ивановны наталкивает на счастливую мысль. У меня ведь сохранилась статья, написанная самим Ильей Шишканем в конце апреля 1943 года.

Екатерина Ивановна бережно берет в руки пожелтевшую газетную вырезку, внимательно глядит на нее, потом протягивает сидящей тут же девушке:

— А ну-ка, внученька, прочитай, що тут пишет твой дядька Илья.

Девушка стала читать о том, как в октябре 1941 года, вылетев звеном на боевое задание, Илья встретил семь вражеских самолетов, как численному превосходству противника он противопоставил хитрость. Во-первых, повел звено под самую кромку облаков, - там можно подольше оставаться незамеченным. Во-вторых, обошел фашистов так, чтобы атаковать их со стороны территории, занятой противником. А этого они уже совсем не ожидали. "Бомбардировщики сбрасывали бомбы куда попало, а некоторые, услышав выстрелы сзади, резко развернулись и ушли. В этом бою мы сбили два самолета противника, сами же потерь не имели".

Дальше в статье Шишканя рассказывается о том, как в зону, где он патрулировал вместе с летчиками Высоцким, Медведевым и Морозовым, противник выслал восемь "мессершмиттов". Немцы хотели сковать нашу четверку боем, чтобы дать возможность своим бомбардировщикам спокойно ударить по цели. "Я повел свою четверку в обход немецким истребителям, а; затем незаметно подошел к бомбардировщикам и нанес им сокрушительный удар. С первых же атак мы сбили три "юнкерса", затем еще два. Пять сожженных машин противника - таков итог боя. А мы и на этот раз потерь не имели".

Статья Ильи Шишканя называется "Роль ведущего". В ней много специфических авиационных терминов, непонятных Екатерине Ивановне. Но она слушает внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Ведь эту статью написал ее сын!

Племянница героя продолжала читать:

"Патрулируя над своими наземными войсками, наша пятерка встретила четыре истребителя врага. Так как нашей задачей являлось уничтожение в первую очередь бомбардировщиков противника, то мы вели пассивный оборонительный бой, а боекомплекты берегли! для бомбардировщиков. Такое решение оказалось вполне правильным. С земли передали по радио о приближении бомбардировщиков. Заметив их, я резко развернул свою пятерку, чтобы подальше уйти от немецких истребителей, и сразу врезался в первую группу "юнкерсов". Схватка была жестокой. За первой группок подошли еще восемь "юнкерсов". Мы немедленно развернулись и атаковали и эту группу. Истребители противника была парализованы, так как наши машины кружились в гуще "юнкерсов". Затем мы с боем ушли на свою территорию. Таких примеров можно привести много".

На этом заканчивается статья. Мать героя долго молчит. Потом, взяв из руки внучки газетный листок, она кладет его перед собой.

Мне осталось лишь добавить то, о чем не написал ее сын. В тот раз, когда в его звене были Высоцкий, Медведев и Морозов, драться пришлось с восемнадцатью "юнкерсами". И первым в бой бросился ведущий - Илья Шишкань.

Об этом он не написал из скромности. А вот о бое, происходившем 21 июня 1943 года, рассказать он уже не мог. Все случилось на глазах у однополчан. Илья Шишкань дрался с "мессершмиттами", пытавшимися штурмовать наш аэродром. И хотя бой был неравный, Шишкань выполнил свою задачу. Однако дорогой ценой. Его машина получила такие повреждения, что уже не держалась в воздухе. Летчику пришлось прыгать. Но и парашют изрубило осколками. Он не мог спасти героя...

На глаза старой женщины набегают слезы. Смахнув их уголком платка, она продолжает расспрашивать об Илье.

Узнав, что в Музее истории Ленинграда есть большой портрет ее сына, Екатерина Ивановна кивнула:

— Спасибо ленинградцам...

Она повторила эти слова, когда, приехав во Всеволожск, увидела у гранитного обелиска, на котором высечено имя ее сына, цветы. Рядом с ними мать героя положила букет полевых цветов, настолько неприхотливых, что за время пути они не завяли.

Положив цветы, женщина поклонилась:

— А это тебе, сынку, от наших полей и от всей Украины...