Твои герои, Ленинград

БОБРОВ
Николай Александрович

Герой стрелок-радист

Николай Александрович Бобров родился в 1921 г. в Пензе в семье служащего. По национальности русский. Кандидат в члены КПСС. В 1923 г. семья Бобровых переехала на постоянное жительство в Москву. В 1939 г., окончив среднюю школу, Николай Бобров поступил в институт. В том же году его призвали в армию. Учился в школе младших авиаспециалистов, где получил специальность стрелка-радиста. На фронтах Великой Отечественной войны участвовал в 67 боевых вылетах, из них 47 ночных. 12 июля 1942 г. Н. А. Бобров, выполняя задание в районе Ленинграда, пал смертью храбрых. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1943 г. Н. А. Боброву посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

На войне люди немногословны. Но авиаторы — народ особый: вернутся с боевого задания, снимут свои летные «доспехи», и уже слышится в столовой смех, шутка, а то и полюбившаяся фронтовая песня. Словно еще полчаса назад и не было тяжелого боевого вылета, воздушного боя с «мессерами», словно не приходилось до предела напрягать нервы, а порой и смотреть смерти в глаза...

В свободное от полетов время начинались воспоминания. Говорили о жарких схватках на подступах к Москве, о своих боевых товарищах, с чувством сыновней заботы вспоминали родителей, с лаской — жен и детей, читали вслух письма, полученные из дому. Молодому сержанту Николаю Боброву частенько доводилось быть участником таких «посиделок», и в его фронтовом блокноте остались кое-какие записи. Они и позволили более отчетливо представить боевой путь этого верного сына Родины — воспитанника Ленинского комсомола.

...Август 1941 г. Капитан Алешин вел группу двухмоторных бомбардировщиков СБ на бомбежку вражеского аэродрома. В составе экипажа стрелком-радистом был Николай Бобров. По данным разведки, на аэродроме скопилось до 30 фашистских самолетов. Как не воспользоваться таким случаем!

Далеко позади осталась линия фронта. Уже отчетливо видны очертания летного поля, вырисовываются еле заметные стоянки самолетов. Да, так и есть — разведка не ошиблась. Вот они, вражеские машины с паукообразной свастикой, выстроились, словно на параде.

С ходу группа «катюш» (так любовно летчики называли тогда самолеты СБ) сбросила по стоянкам и летному полю фугасные и зажигательные бомбы. Фашисты, застигнутые врасплох, опомнились только тогда, когда возникли пожары. Фотопленка зафиксировала прямые попадания в самолеты и в склад боеприпасов.

Успешно отбомбившись, «катюши» взяли курс на свой аэродром. Но тут показались двенадцать «мессеров». Семь и двенадцать — силы явно не равные. Истребителей прикрытия в группе СБ не было. Но в строю бомбардировщиков никто не дрогнул.

Первым принял на себя атаку экипаж ведущего капитана Алешина. Четыре истребителя Ме-109 ринулись на первое звено. Завязался ожесточенный воздушный бой. Стрелок-радист Бобров, привязав к ноге люковый пулемет, вел бесприцельный обманный огонь, отпугивая гитлеровцев из-под хвоста, а из турельного вел огонь прицельный.

До предела напряжены нервы. Только бы близко не подпустить «мессера». Иначе... Впрочем, в те секунды об этом никто не думал. Думали о другом — как бы заставить фашиста повернуть вспять. Огонь, сильнее огонь!

Вот одному из истребителей удалось совсем близко подойти к СБ Алешина. Уже отчетливо видно лицо фашистского пилота, прикрытое летными очками. Мгновение, и длинная пулеметная очередь Коли Боброва прошила «мессершмитт». Объятый пламенем, он рухнул на землю. С одним покончено — этот уже отвоевался. Но другие продолжают упорно атаковать. А тут как назло у Боброва иссяк запас патронов в пулемете. Иссяк в тот самый момент, когда второй истребитель зашел под хвост. Бобров дал две очереди из турельного пулемета через стабилизатор бомбардировщика. «Мессер» с разворотом выскочил из-под СБ, готовясь к следующей атаке, но в этот момент был сражен меткими очередями штурмана и стрелка-радиста.

На секунду-другую атака захлебнулась. Все? Нет. Еще один Ме-109, несмотря на ураганный огонь других экипажей, зашел в хвост самолета капитана Алешина. Николай Бобров немедленно открыл огонь, и истребитель, оставляя черный шлейф, пошел к земле...

Около пятнадцати минут продолжался этот неравный бой. Когда группа Алешина вернулась на свой аэродром, командир полка подошел к изрешеченной машине и крепко расцеловал отважный экипаж.

— Да ты, Николай, никак, без одного уха остался,— дружески сказал подполковник стрелку-радисту.

— Не может быть!

В пылу воздушной схватки сержант Бобров и не заметил, как пулей раздробило ему правую часть шлемофона. Только теперь он увидел рваные следы пуль и на комбинезоне.

— В счастливой сорочке ты родился,— улыбнулся капитан Алешин.— Как это в песне поется? «Смелого пуля боится, смелого штык не берет...» Так, кажется? Вот уж действительно на практике подтверждение этих справедливых слов.

Более полсотни пробоин насчитали авиамеханики в машине Алешина. Весь полк побывал возле нее, отдавая дань уважения славному экипажу...

А темной ночью он снова был в воздухе. И снова отличился молодой коммунист Николай Бобров. Меткой очередью он сразил двух гитлеровских бомбардировщиков Хе-111. На другой день в полк пришла радостная весть: за мужество и отвагу, проявленные в боях, Николай Бобров награжден орденом Красного Знамени. Все бросились поздравлять стрелка-радиста, а он стоит несколько растерянный, не зная, что сказать. Десятки дружеских рук подхватили героя и начали качать.

Командир полка шутливо предупреждал:

— Осторожно, осторожно, ребята! Чего доброго, уроните... Вдохновленный высокой наградой, Бобров не щадил своих сил и энергии, не знал устали в борьбе с врагом. Он готов был выполнить любое задание в любых условиях дня и ночи. Для него не было неожиданным нападение врага. Он его всегда видел первым и давал такой меткий огонь, от которого враг обращался в бегство.

Бобров участвовал в десятках боевых вылетов, из них большинство ночных. На его счету было несколько сбитых немецких самолетов. Что ни полет — подвиг. Как-то в июньских сумерках 1942 г. экипаж вылетел на разведку. Задание было трудным: установить, откуда противник подвозит подкрепления и боеприпасы, уточнить расположение артиллерии на переднем крае под Ленинградом.

Самолет благополучно пересек линию фронта. Все шло нормально. На карту наносились новые разведывательные данные. Засекли гитлеровские базы, склады боеприпасов, артиллерийские батареи. Каждый из членов экипажа понимал, что в любую секунду возможна встреча с врагом. Вскоре эти опасения подтвердились. На самолет напала четверка истребителей «Хейнкель-113».

— Держись, хлопцы! — только и успел сказать командир экипажа штурману и стрелку-радисту.

— Есть держаться!

Коммунист Бобров хорошо помнил напутствие комэска:

— Малейшая оплошность в минуту грозной опасности стоит жизни трех человек. Никогда не теряйте самообладания и всегда помните об этом.

Немецкие истребители, видимо, задались целью посадить советский самолет-разведчик на свой аэродром. Они кружили вокруг СБ, прижимая его к земле. Командир экипажа сделал вид, что готов им повиноваться и совершить посадку. Но когда гитлеровцы готовились уже торжествовать победу, воздух прорезали длинные пулеметные очереди штурмана и стрелка-радиста. Одна из них угодила в бензобак «хейнкеля»: тот вспыхнул и врезался в землю.

Фашистские летчики ринулись в атаку. Они заходили с разных направлений. И всюду встречали свинцовый ливень.

Бой становился все более ожесточенным. Вышел из строя турельный пулемет, Бобров схватил в руки бортовой и стал отражать атаки снизу и сбоку. Истребителям врага все же удалось вывести из строя приборы скорости и высоты, поразить огнем хвостовое оперение и правый мотор. Казалось, положение создалось безвыходное. Но в эти критические секунды командир экипажа неожиданно для фашистов вошел в облако, бросил самолет в пике и на бреющем полете скрылся за лесным массивом. Это был смелый маневр. Через двадцать минут самолет приземлился на прифронтовом аэродроме истребителей.

Необычайное мужество, отвагу и огромную силу воли проявил Николай Бобров и при выполнении последнего боевого задания.

...12 июля 1942 г. выдался несколько пасмурный, не по-летнему ветреный день. После напряженных вылетов летный состав полка отдыхал в землянках. Вместе со своими друзьями прикорнул и Николай Бобров. Чувствовалась усталость. Ведь за последние недели чуть ли не ежедневно приходилось подниматься в воздух по три-четыре раза. Хотелось отдохнуть. Но где там! В землянку вбежал посыльный и громко выкрикнул:

— Летный состав, срочно на КП!

А спустя несколько минут командир полка уже ставил задачу: группе пикирующих бомбардировщиков «Петляков-2» под командованием капитана Алешина нанести бомбовый удар по укрепленному пункту противника.

Взлетев звеньями и быстро собравшись в боевой порядок, девятка Пе-2 под прикрытием истребителей следовала к линии фронта. Сверху были отчетливо видны многочисленные артиллерийские и минометные огневые вспышки. Это наземные войска вели ожесточенный бой с врагом.

«Петляковы» еще не успели лечь на боевой курс, как вокруг них взметнулась плотная стена огня. Противник ощетинился мощью всего своего оружия. Зенитная артиллерия с нарастающей силой продолжала вести плотный заградительный огонь. Одновременно в воздухе разрывалось до шестидесяти снарядов. В небе появилось множество маленьких облачков. Ведомые экипажи были свидетелями, как стрелок-радист Бобров своим пулеметным огнем подавлял огневые точки врага. При первом заходе бомбовый залп был обрушен точно по опорному пункту. От прямых попаданий умолкла артиллерийская батарея. В груды исковерканного металла превратились пушки, бронетранспортеры и автомашины противника. Еще один заход на цель произвела девятка Алешина. И тут произошло непоправимое. Один из зенитных снарядов угодил в мотор самолета ведущего. «Петляков» вспыхнул.

Летчик капитан Алешин ввел самолет в крутое пике и направил его в центр скопления вражеских огневых точек.

В эти трагические секунды не дрогнул и гвардии старший сержант Бобров. Он мужественно принял решение командира экипажа, с которым вместе совершил не один десяток боевых вылетов. Коммунист Бобров предпочел героическую смерть позорному плену.

Н. А. Боброву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Так необычно рано оборвалась жизнь этого скромного и симпатичного паренька, которому было немногим более 20 лет.

...На братской могиле, где захоронен экипаж Алешина, растут русские березы. Пионеры-школьники бережно ухаживают за ними. Они, словно часовые, охраняют покой тех, кто спит в этой могиле крепким сном, чья жизнь и подвиг — пример для поколений.

А. Федоров

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 1. М.: Московский рабочий, 1975.

Другие материалы