Твои герои, Ленинград

БОРЗОВ
Иван Иванович

Лидер торпедоносцев

Борзов Иван Иванович. Родился в 1915 г. в деревне Староворово ныне Егорьевского района Московской области. По национальности русский. Член КПСС с 1942 г. В Москве окончил семилетку, ФЗУ, работал на стройке. Учась в авиационном техникуме, занимался в аэроклубе Осоавиахима. Затем по спецнабору ЦК ВЛКСМ поступил в Ейскую школу летчиков ВМФ. После ее окончания был старшим пилотом на Черноморском и Тихоокеанском флотах. Участвовал в вооруженном конфликте с Финляндией. Во время Отечественной войны прошел путь от командира экипажа торпедоносца до командира 1-го гвардейского минно-торпедного полка ВВС Балтийского флота. Звания Героя Советского Союза удостоен 22 июля 1944 г. После войны окончил Военно-морскую академию, командовал авиационной дивизией, возглавлял авиацию Военно-морского Флота СССР. В 1974 г умер.

Есть корабли и части, история которых богаче событиями, чем легенды. К их числу относится 1-й гвардейский минно-торпедный полк ВВС Балтийского флота, боевые традиции которого начинались в годы гражданской войны. За отвагу и верность народу часть заслужила благодарность революционного Петрограда. Отличились морские летчики и во время боев против белофиннов. Многие из них удостоились тогда высоких наград.

В разное время полком командовали Герои Советского Союза Николай Токарев, Евгений Преображенский, дважды удостоенный этого звания Николай Челноков. И вот в сентябре 1943 года часть доверили вести в бой коммунисту И. И. Борзову.

...Иван Иванович вышел из штаба флота, когда уже стояла глухая ночь. По небу шарили прожектора. Недалеко разорвался снаряд, выпущенный дальнобойной фашистской пушкой. Просвистели осколки, а Борзов, не обращая внимания на это, вспоминал все подробности заседания Военного совета флота.

— Командование ВВС представляет вас, товарищ Борзов, на должность командира полка,— сказал командующий флотом адмирал Трибуц.— Справитесь?

Майор Борзов не успел ничего сказать — адмирал сам ответил на свой вопрос:

— Безусловно справитесь!

Жизнь подтвердила правильность выбора, сделанного Военным советом флота: Иван Иванович Борзов смог поддержать и развить успехи правофлангового полка морской авиации.

Рассказ о боевых делах Борзова стоит начать со сверхдальнего перелета с Тихого океана на Балтику поздней осенью тридцать девятого года. В непогоду вел молодой летчик за собой группу ДБ-3 — дальних бомбардировщиков конструкции Ильюшина. Командование, поручая Борзову сложную задачу лидера, основывалось только на одном — летчик одним из первых мастерски овладел новым бомбардировщиком, проявил неутомимость в испытательных полетах. И вот 10 тысяч километров с минимальным числом посадок, практически без отдыха. Борзов привел всех товарищей к Ленинграду и сразу включился в боевые действия против белофиннов. Воевал он тогда в особой группе. Совершил 25 боевых вылетов, неоднократно возвращался с пробоинами в борту самолета, но никогда не сходил с боевого курса, стремясь как можно точнее сбросить бомбовый груз. Орденом Красного Знамени отметила Родина доблесть лейтенанта Борзова.

В Отечественную войну Борзов вступил в первые ее часы. По возрасту моложе большинства кадровых летчиков, он тем не менее сразу завоевал уважение боевым мастерством, упорством, отвагой. Если даже кратко расшифровать каждую запись в летной книжке Борзова, получилась бы повесть об удивительной доблести. Вот лишь несколько примеров.

«30 июня 1941 года. Бомбоудары по переправам противника через Западную Двину» — такова лаконичная, сухая запись в книжке Борзова. Но за этими словами стоит целая серия подвигов. Каждая бомбардировка танковых колонн велась в условиях ожесточенного противодействия зенитных средств и истребителей. Наши самолеты выполняли задачу почти без истребительного сопровождения и вынуждены были вести бои с эскадрильями «мессершмиттов». Экипаж Борзова не только нанес большой урон мотомеханизированным частям врага, но и сбил пять «мессершмиттов».

Как-то в одном из полетов, когда экипаж уже отбомбился, Борзов был ранен в левую ногу, а самолет подожжен истребителями врага. Летчик развернул над боевыми порядками фашистов машину и повел к своему аэродрому. Нестерпимо жгло лицо и руки. Потребовав от штурмана кратчайший курс домой, Борзов сжимал штурвал с решимостью спасти во что бы то ни стало самолет. Когда он посадил бомбардировщик, крылья пылали. Борзов получил сильные ожоги лица и рук. Но самолет, так необходимый полку, он спас. Полковой врач, осмотрев Борзова, сказал:

— Больше вам не летать.

Но смелый авиатор доказал, что летать он может и должен. Поистине железная воля помогла ему в самый краткий срок вернуться в строй. С повязкой на голове, туго перебинтованной ногой снова вел он в бой звено, группу, эскадрилью. Листовка, выпущенная политотделом бригады, призывала: «Равнение — на бесстрашного сына Родины Ивана Борзова. Балтийцы! Бейте врага, как Борзов!»

16 сентября в район Тосно прорвались танковые колонны противника. Их необходимо было остановить, задержать, сбить темп наступления. У нас не хватало самолетов, каждый — на вес золота, и экипажи для полета на Тосно выбирались по принципу: задание получают лишь самые лучшие. Среди них был и Иван Иванович Борзов.

До цели оставалось лишь несколько километров, когда на балтийский бомбардировщик навалились «мессершмитты».

— Не подпускать! — приказал Борзов.

Но силы были слишком неравными. «Мессершмитты» атаковали с разных сторон. Штурман Астафьев, любимец полка, однокашник Борзова по Ейской школе, был убит.

Экипаж остался без штурмана, расчеты которого позволяли точно выйти на боевой курс, нанести безошибочный удар. А колонна вражеских танков все приближалась, и все ожесточеннее становились атаки «мессершмиттов». Воздушный стрелок Иван Беляев угодил в одну из вражеских машин, та понеслась вниз.

Но передышки экипаж не получил: самолет вспыхнул — зажигательные снаряды врага сделали свое дело. И все же Борзов продолжал идти к цели. В кабине было жарко, пламя подбиралось ближе. Стрелок не отнимал рук от пулемета, отбивался от яростно наседавших истребителей противника. И вдруг раздался взрыв, затем другой. Самолет швырнуло в воздухе, он потерял управление. Но это длилось лишь мгновение, Борзов сжал штурвал и снова вывел самолет на боевой курс. «Мессершмитты» набросились на поврежденный самолет. Загорелся правый мотор, вспыхнул левый. Но Борзов уже нацелил машину на танковую колонну.

— Ваня,— передал он,— мы атакуем...

Внизу были отчетливо видны заполнившие дорогу танки, мечущиеся солдаты. Борзов аварийно сбросил бомбы. Иван Беляев почувствовал, как облегченная машина отвалила в сторону. Сквозь дым и пламя стрелок видел поднимавшиеся в центре колонны огненные смерчи. Борзов точно сбросил бомбы. Многих танков недосчитались фашисты после этой бомбежки.

И тут на горящей машине отказали рули управления. Нечего было и думать о том, чтобы на вышедшем из повиновения бомбардировщике дотянуть до линии фронта.

— Покинуть самолет! — услышал Беляев приказ командира.

— А вы?

— Немедленно покинуть самолет! — повторил Борзов.

Командир посмотрел вниз — там вспыхнул купол парашюта. Теперь его черед. Невыразимо тяжко было оставлять свой самолет, свое оружие. Но надо, и как можно скорей! На флоте закон: капитан последним покидает гибнущий корабль. Последним из живых покидал самолет и Борзов. Едва раскрыл парашют, как над головой раздался оглушительный взрыв — бомбардировщика больше не существовало.

Летчик остался воином и на земле. В пути по лесным чащобам Борзов собирал отбившихся от своих подразделений пехотинцев. Шесть суток длился рейд по тылам врага. Когда удалось пробиться к Московскому шоссе, под командованием Борзова была уже большая группа вооруженных бойцов. Питались в основном тем, что давал лес. Обходными путями — благо в планшете была карта — вел Борзов людей к линии фронта. И провел через нее всех бойцов.

На седьмые сутки летчик вернулся в родной полк. Его считали погибшим — ведь многие видели, как пылал самолет лейтенанта над полем боя. Тем большей была радость товарищей. А командир полка Е. Н. Преображенский, узнав, что летчик собрал и провел через фронт большую группу бойцов, сказал:

— Быть тебе маршалом, Ваня!

Преображенский окажется прав: спустя многие годы именно Борзов сменит Евгения Николаевича на посту командующего авиацией Военно-Морского Флота страны и получит (единственный из балтийских летчиков) звание маршала авиации.

Боевые дела Борзова были отмечены в декабре сорок первого года вторым орденом Красного Знамени.

В следующем году Иван Иванович совершил много десятков вылетов, главным образом на подавление тяжелой артиллерии, обстреливавшей Ленинград. Он командовал эскадрильей, переучивал молодежь на модернизированном самолете ДБ-3Ф и вел их в бой. Но боевой опыт Борзова нужен был не только эскадрилье, и нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов назначил летчика инспектором техники пилотирования балтийских торпедоносцев. По сути, это была должность инструктора бомбометания, потому что, работая в полках, Борзов сам водил подразделения на опасные задания.

И вот осень сорок третьего, назначение командиром 1-го гвардейского полка, который от действий на сухопутном фронте переключался на действия в районе моря, вдали от берега. Переход этот был отнюдь не формальный, он требовал особого подхода в воспитании летчиков, в их психологическом настрое. И. Борзов, как никто, был готов возглавить усилия полка. Минно-торпедным оружием он владел в совершенстве, умел показать пример в бою, научить тонкостям атаки вдали от берега. В полетах над Балтикой, часто на полный радиус действия, у него никогда не появлялось «комплекса моря», чувства неуверенности. Эта твердость духа пришла к нему в результате тренировок на Черном море, над волнами Тихого океана, а после боев с белофиннами — над Балтикой.

Став командиром полка, Борзов первым применил торпедную атаку кораблей противника ночью на лунной дорожке. В этих полетах с особой силой проявились воля, чувство высокой ответственности, презрение к опасности. Ведь экипаж действовал в одиночку. Час за часом торпедоносец бороздит обширный район моря, пока из темноты на лунную дорожку не выйдет вражеское судно. Вот когда надо устоять против «магнетизма» волн, забыть, что летишь на колесном самолете, который не держится на плаву!

...Стояла холодная ветреная ночь. Борзов вел торпедоносец над морем третий час. Уже штурман Никита Котов, устав смотреть вниз, напомнил о расходе горючего. Борзов ответил:

— Искать, искать!

И как награда, вот она, цель! Большой транспорт вступал в светлую полосу. Теперь все решалось в секунды. Штурман рассчитал боевой курс. Транспорт весь на лунной дорожке. Сброшена торпеда. Атака так внезапна, что зенитки не успели открыть огонь. Мощный взрыв прозвучал над морем, пламя озарило волны и небо. Потом, уже на аэродроме, дешифровщики по снимкам определили: водоизмещение транспорта не менее 5 тысяч тонн.

Сентябрь сорок третьего года полк под командованием Ивана Борзова отметил уже в новом качестве — он стал грозой фашистских военно-морских сил. Только за один этот месяц Борзов и его гвардейцы уничтожили 20 фашистских судов общим водоизмещением более 100 тысяч тонн.

Даже краткое перечисление всех побед Борзова на море заняло бы слишком много места в очерке. Но об одной нельзя не рассказать.

Это было в ночь на 6 апреля сорок четвертого года. Фашистское командование предпринимало отчаянные попытки помочь своим войскам, теснимым Советской Армией в Прибалтике. Помощь в живой силе и технике противник получал в значительной мере морем, и 1-му гвардейскому полку было приказано сорвать перевозки.

Разведка сообщила: из Штеттина вышел транспорт водоизмещением 12 тысяч тонн. Его конечный пункт — Таллин. Именно здесь этот плавучий арсенал должен был выгрузить боевую технику и большой запас бомб, мин и снарядов.

Летчики Балтики уничтожили много вражеских кораблей, но этот, самый крупный, ускользал от ударов. И вот в воздух поднялся флагманский торпедоносец. За его штурвалом был командир полка гвардии подполковник Борзов, прокладывал курс штурман Котов. Поиск при помощи бортового локационного устройства вел флагманский стрелок-радист старший лейтенант Иванов. Стрелком летел сержант Евсеенко.

Медленно тянулось время. Ни на секунду не отрывался Иванов от экрана локатора. Берег все дальше и дальше. Мерно гудели моторы, самолет был послушен воле командира, который квадрат за квадратом разведывал морские пространства.

Появился шум в наушниках, и по внутрисамолетной связи Борзов услышал голос Иванова:

— Есть! Есть, товарищ командир!

Техника не подвела: вот он, транспорт-гигант, точкой виден на экране.

Пошли на сближение. Гитлеровцев многому научили встречи с советскими торпедоносцами. Теперь уже только при крайней нужде отправляли они в рейс одиночные транспорты. Как правило, каждое большое судно сопровождалось сторожевыми кораблями с усиленной зенитной обороной.

Плавучий арсенал до ватерлинии сидел в воде — он шел с предельной нагрузкой. Сторожевики прикрывали его со всех сторон. В зенит смотрели скорострельные автоматы.

Если бы транспорт атаковала группа самолетов, огонь врагу волей-неволей пришлось бы рассредоточить. Самолет Борзова был один в безбрежном небе. Пока еще в шуме винтов пропадал гул моторов торпедоносца, летевшего над лунной дорожкой. Но так не могло продолжаться долго.

Котов рассчитывал удар. Летчики в это время делали все, чтобы атака была внезапной. Прильнули к пулеметам Иванов и Евсеенко — им придется отвечать огнем на огонь зенитных средств транспорта и прикрывающих его сторожевых кораблей.

Длина транспорта не менее 200 метров. Авиаторы определили его водоизмещение: 12 тысяч тонн. Потом в иностранной печати утверждалось, что водоизмещение потопленного советскими летчиками судна 15 тысяч тонн.

Транспорт и сторожевики сплошной завесой зенитного артиллерийского огня пытались воспрепятствовать атаке балтийцев. Однако Борзов не свернул с курса. Сброшенная с самолета торпеда вошла в воду и приближалась к фашистскому судну.

Бомбардировщик молнией пронесся над самыми мачтами плавучего арсенала и, набирая высоту, сделал боевой разворот. Экипаж увидел, как над транспортом взметнулся столб пламени. Торпеда сделала свое дело. За первым взрывом последовал другой, более сильный: это разорвались бомбы, мины и снаряды, которыми был загружен транспорт.

Кренясь на борт, судно погружалось и скоро скрылось в пучине. Так был потоплен самый крупный вражеский транспорт на Балтике.

В оперативной сводке Совинформбюро 7 апреля 1944 года о победе экипажа было сказано: «Авиация Краснознаменного Балтийского флота сегодня обнаружила в Балтийском море конвой противника в составе транспорта и трех кораблей охранения. В результате атаки самолета-торпедоносца потоплен транспорт противника водоизмещением 12 тысяч тонн».

Доблесть и мастерство балтийцев были отмечены высокой наградой. Борзову и Котову присвоили звание Героя Советского Союза, а Иванов получил орден Красного Знамени.

Под командованием Борзова полк выполнил ряд заданий, которые заняли почетное место в истории битвы за Ленинград. Ему, в частности, было доверено участие в обеспечении 7-й армией Карельского фронта Свирско-Петрозаводской операции. Разрабатывая ее, командование Карельского фронта считалось с опасностью того, что противник при форсировании нашими войсками реки Свирь откроет затворы Свирской плотины. Водный поток мог в этом случае сорвать форсирование и отрезать уже переправившиеся соединения. Поэтому необходимо было разбомбить систему затворов и спустить воду из верхнего бьефа. Вот когда пригодилось топмачтовое, рикошетирующее бомбометание с бреющего полета, в совершенстве освоенное балтийцами.

Задача была столь важна, что руководство авиационной группой возглавил командующий ВВС Балтфлота генерал М. И. Самохин. На морском полигоне соорудили макет Свирской плотины. Здесь экипажи, в том числе из 1-го гвардейского полка, отрабатывали взаимодействие и точность удара.

20 июня 1944 года топмачтовики начали операцию. Так как гвардейцы выходили на боевой курс на бреющем полете, противник обрушил на них всю силу огня. Но балтийцы прорвались к цели и бомбами разрушили плотину. Вода резко спала, Свирь вошла в свое обычное русло. Войска 7-й армии в назначенный час, не опасаясь быть отрезанными, перешли в наступление, прорвали главную полосу обороны противника и овладели плацдармом на правом берегу Свири.

Летчики Борзова получили благодарность от командования Карельского фронта. Многих благодарностей, и в их числе от Верховного главнокомандующего, удостоились торпедоносцы и при освобождении Прибалтики.

В полку действовало правило: заботиться о готовности машины всему экипажу. Дело не только в том, что помощь технику и мотористам позволяла быстрее ремонтировать торпедоносцы, а значит, и поддерживать высокую боеготовность. В совместной работе командир видел важное условие сплачивания коллектива, воспитания гвардейцев. Кроме того, участвуя в ремонте, регламентных работах, пристрелке вооружения, летчики, штурманы, стрелки-радисты обретали еще большую уверенность в том, что ни моторы, ни вооружение не подведут в критической обстановке боя.

Усилия командира деятельно поддерживались коммунистами и комсомольцами. Когда Борзов выдвинул задачу: каждую торпеду — в цель, партийное собрание приняло постановление, которое помогло выявить резервы времени для дополнительных тренировок в условиях фронтового аэродрома. Опыт лучших минеров стал достоянием всего полка, и случаи, когда торпеда не срабатывала, прекратились. Лучшие штурманы учили молодых. Стрелки-радисты, снайперским огнем уничтожавшие «мессершмитты» и «фокке-вульфы», подавлявшие зенитные средства на кораблях противника, рассказывали неопытным авиаторам, как они действуют во время торпедных атак. Сам Борзов проверял у многих летчиков умение владеть торпедоносцем при сильном зенитном противодействии врага и встрече с его истребителями.

Это были уроки высшего летного мастерства.

В юности Борзов мечтал стать истребителем. Высокий, худой, быстрый, он и не мыслил, что будет управлять тяжелой машиной. Но когда это, помимо желания пилота, произошло, то все знания и недюжинный талант отдал тому, чтобы пилотировать бомбардировщик так же легко, как истребитель. Его маневры были молниеносны. Потому и не смогли его после сорок первого года ни разу «достать» вражеские зенитки. Проверяя технику пилотирования, Борзов брал управление и на высоте 100 метров выполнял сложнейшие фигуры, которые под силу не каждому и на одноместном самолете. А ведь двухмоторная машина весила почти 20 тонн!

Уважение гвардейцев к командиру выразил в стихах Герой Советского Союза штурман-торпедоносец Николай Иванов:

Наш полк всегда готов был к бою,
Отчизны выполняя зов.
И вел вперед нас за собою
Иван Иванович Борзов.

Командира не только уважали, но и по-настоящему любили. Конечно, никто не говорил ему о своих чувствах. Но однажды произошел такой случай.

Встречая возвращающиеся из далекого рейда торпедоносцы, техники увидели, что на командирской машине вдребезги разбито переднее стекло кабины. Да и садился командир без обычной уверенности. Волнение охватило гвардейцев. И хотя никто вслух ничего не сказал, многие решили: Иван Иванович ранен. Взревел мотор санитарной машины, мгновенно появились носилки.

Торпедоносец с бетонной взлетно-посадочной полосы зарулил на стоянку. Инженер, техники ринулись было в самолет, но в проеме показался командир полка. Его лицо, шлем и китель были залиты кровью. Борзов не успел сказать ни слова, как оказался на руках боевых товарищей, притихших и встревоженных. Но глаза командира, обычно строгие, смеялись.

— Не надо, не надо,— сказал летчик,— я не ранен...

Оказалось, что во время крейсерского полета, когда цель была уже обнаружена, какая-то большая птица врезалась в самолет. Удар оказался настолько сильным, что лобовое стекло было разбито. Кровь погибшей птицы и залила летчика. Ветер ворвался в кабину, мешая управлению. Но Иван Иванович точно вывел торпедоносец на боевой курс. Труднее было строить противозенитный маневр. И все же атака, как всегда, была проведена блестяще. Фотокамера засвидетельствовала гибель еще одного фашистского транспорта, груженного боевой техникой и живой силой...

После Отечественной войны И. И. Борзов в течение многих лет командовал авиацией Военно-Морского Флота. И в дни боевой учебы свой опыт лидера торпедоносцев, организатора боя, свое сердце до последнего удара маршал авиации отдал делу обороны отчизны, подготовке нового поколения морских летчиков.

М. Львов

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 3. М.: Московский рабочий, 1978.

Другие материалы