Твои герои, Ленинград

БАРСКИЙ
Андрей Иванович

Пикировщик

Андрей Иванович Барский родился в 1912 г в селе Варварине Арасненского района Тульской области. По национальности русский. Член КПСС с 1944 г. В тридцатых годах работал разметчиком на московском заводе «Стальмост». В 1935 г. по комсомольской путевке был направлен в военно-морскую авиационную школу. Участник боев с белофиннами. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте. Совершил свыше 100 боевых вылетов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 г. А. И. Барскому присвоено звание Героя Советского Союза. В настоящее время подполковник А. И. Барский находится в запасе. Живет и работает в Москве.

Он еще раз взглянул на свои ноги, заключенные в гипс, лежащие бревнами на белой простыне, и вспомнил, как все это случилось. Все, до деталей. Как механики подвешивали бомбы, как он уточнял маршрут своего девятого по счету боевого вылета, как сбросил бомбы на заданный квадрат линии Маннергейма. Потом — стена зенитного огня, тяжелый удар в машину, вздрогнувшую, словно живой человек, едкий дым в кабине и стремительно бегущее на самолет белесое, в ледяных застругах, заснеженное поле. И опять тяжелый удар по голове...

Вспомнил, как в полузабытьи подслушал разговор врачей, когда лежал на операционном столе. Хорошие люди эти врачи. Сочувствуя и соболезнуя, говорили о нем, о летчике Андрее Барском.

— Как только выжил? Везет, в рубашке родился. А ноги? Обе перебиты. Попытаемся спасти. Еще походит на них. Может, спасем. В общем, отлетался парень...

«Отлетался? Не может быть! Ошибается медицина, ошибается. Летать буду»,— твердо решил Андрей.

Как же трудно было осуществить это решение! Когда-то двадцатилетнему рабочему парню казалось, что пробиться в школу военных летчиков через строгости медицинских и других комиссий под силу только счастливчикам. И Андрей посчитал себя одним из таких счастливчиков, когда уезжал в военно-морскую авиационную школу. И вот теперь второй раз пришлось вести бой за свою мечту. И какой бой: перебитые ноги срослись не очень удачно, к дождю они ныли, ходить, не хромая, долго не удавалось. Какой может быть летчик из этого полуинвалида?

Андрей Барский вернулся в строй. Сначала отбросил костыли, потом зашвырнул палку, а когда шел на решительный «бой» — на заседание врачебно-летной комиссии — нарочито держал строевой шаг. Перед столом, за которым сидели врачи, щелкнул каблуками, вытянулся по стойке «смирно» Потом приседал, подпрыгивал на месте, готов был пуститься в пляс. И добился своего — комиссия записала заветное слово «Годен».

22 июня 1941 г. С прибрежного аэродрома в первые часы воины один за другим ушли в воздух пикирующие бомбардировщики-торпедоносцы. Один из них вел лейтенант Барский.

«Квадрат... Цель — вражеский транспорт... Найти, потопить» — так звучал боевой приказ.

Внизу седые космы неспокойного Балтийского моря. Кажется, что вдали, где должна быть темная полоска горизонта, голубое небо слилось с морской гладью. Зоркий глаз морского летчика привык разгадывать игру световой гаммы, и это помогло строго выдерживать курс и высоту полета. Где-то там на зыбкой ряби морского простора обозначен маленькой серой точкой транспорт. Чем он начинен, что в его трюмах? Может быть, боеприпасы, или фашистские молодчики с автоматами спешат принять участие в штурме Ленинграда.

— Штурман, координаты? — запросил по переговорному устройству лейтенант Барский.

Есть, командир,— глянув на карту, ответил штурман Он сообщил несколько цифр и добавил: — До цели десять минут.

И опять внизу рябит морская гладь, опять натруженно гудят двигатели, мелко подрагивает самолет, и лишь изредка порывистый ветер, обрушиваясь на плоскости, кладет машину в крен. Еще и еще раз Барский смотрит на часы, запрашивает у штурмана координаты. Да, квадрат заданный, цель должна быть здесь. А на морской ряби ничего не видно. Где враг?

Барский был готов и к этому варианту. Еще перед вылетом он узнал, откуда вышел транспорт противника и куда, предположительно, он должен прийти. Конечно, он должен маневрировать, идти ломаным маршрутом, чтобы избежать атак с воздуха.

Транспорт, очевидно, севернее заданного квадрата. Лейтенант Барский меняет курс и продолжает поиск. Вот внизу на свинцово-синей поверхности моря показалась темно-серая точка. Рядом с ней — другая, сзади — третья, большая по размерам. Все ясно: идет целый конвой.

— Атакуем, командир. Так держать, на боевом! — слышится повелительный голос штурмана, и летчик отлично понял боевого друга.

Снизу от темно-серых точек потянулись трассы зенитных снарядов: конвой открыл огонь по самолету. Лейтенанту Барскому знакома эта картина боя, опыт зимних схваток с белофиннами закалил его волю, и он не дрогнул в минуту опасности. Воздушный торпедоносец он точно провел по невидимой линии боевого курса, в нужной точке вошел в крутое пикирование, атакуя намеченную цель.

Кажется, что самолет понимает ответственность момента. Разрезая плоскостями тугой воздух, он дрожит, двигатель ревет на предельных оборотах, стремительно нарастает скорость. Морская рябь с каждой секундой, приближаясь, делается крупнее, а в перекрестии прицела растет фашистский корабль. Уже видны мачты, палубные надстройки, подвешенные с боков аварийные шлюпки.

— Сброс! — докладывает штурман.

И лейтенант Барский почувствовал, как самолет резко дрогнул, освободившись от тяжелых бомб, пошел вверх. Летчик мгновенно среагировал рулями и стал выводить машину из пикирования, заботясь о том, чтобы не создать опасной перегрузки.

Невидимая сила прижала тело к сиденью. Лейтенант вывел машину в горизонтальный полет, потом повел ее на высоту, уходя от трасс скорострельных пушек и пулеметов.

— Есть, Андрей! — радостно закричал штурман. А потом там, на аэродроме, когда вернутся, он долго будет рассказывать о результатах первого удара по врагу. О том, как взметнулись фонтаны воды возле борта транспорта, а один взрыв рванул на корме, как корабль стал оседать кормой в пенную морскую пучину.

В летной книжке лейтенанта Барского появилась запись: «Потоплен транспорт противника водоизмещением 5000 тонн». Так началась боевая работа в годы войны лейтенанта Андрея Барского. С каждым боевым вылетом росла его слава как мастера ударов с пикирования.

Тяжелая обстановка сложилась на Ленинградском фронте осенью 1941 г. Враг затянул петлю вокруг города-героя. Трудно пришлось воздушным бойцам — мало аэродромов, а некоторые из них — на расстоянии пушечного выстрела от врага. Приходилось работать под артиллерийско-минометным огнем. И работали, защищая колыбель Октября.

Летали бомбить морские цели. Потом стали помогать сухопутным войскам: били артиллерийские батареи врага, рвали склады боеприпасов, жгли автомашины. В воздухе всякое бывало: попадали под жестокий зенитный огонь врага, отбивались от «мессеров», но к цели обязательно выходили, наносили удары. За период вражеской блокады Ленинграда, помогая наземным войскам, лейтенант Барский взорвал два склада боеприпасов, сжег десять автомашин с грузами, подавил огонь шести артиллерийских батарей. Для одного экипажа такой счет — солидный.

И все же душа морского летчика-пикировщика рвалась к морю. Необходимость вынуждала командование использовать пикировщиков-моряков для ударов в интересах сухопутных войск. Этого требовала обстановка. Надо было выстоять, и защитники колыбели Октября выстояли, отразили врага, перемололи его лучшие дивизии под Ленинградом, а потом погнали на запад.

Морские просторы вновь стали немыми свидетелями смелых полетов пикировщиков. Снова стал летать теперь уже капитан Андрей Барский в далекие рейды для нанесения ударов с воздуха по вражеским военно-морским базам, боевым кораблям и транспортам в открытом море.

Хмурым днем 6 марта 1944 г. повел он целую эскадрилью для удара по вражеской военно-морской базе в районе Кенигсберга. Пикировщики летели выше облаков. На подходе к порту пробили облачность и обрушились на врага неожиданно. Вниз полетели бомбы. В порту вспыхнули склады, образовались очаги пожаров.

Комэск выбрал себе с ходу завидную цель — наиболее крупный транспорт, стоявший у пирса. Летчик свалил машину в пикирование, навстречу трассам вражеских зенитных снарядов. Они не страшили капитана, не заставили его отвернуть с боевого курса. Бомбы накрыли вражеский транспорт, и когда пикировщики, выйдя из атаки, поднимались в спасительную серую пелену облаков, штурманы увидели, как окутанный дымом транспорт, завалившись набок, стал погружаться на дно.

Памятным остался боевой день 16 сентября 1944 г. для комэска Барского. В тот день эскадрилья нанесла удар по транспортам и подводным лодкам врага. Опять пикировщики появились неожиданно для врага и на добрый десяток минут стали хозяевами неба над кораблями противника. Один за другим они пикировали на цели, бросали бомбы, взмывали ввысь и снова обрушивались на врага. Это был настоящий ураган, смерч, свалившийся на гитлеровцев.

Эскадрилья капитана Барского сумела в этом полете потопить три подводные лодки и крупный транспорт. Пикировщики без потерь вернулись на свой аэродром, загрузились бомбами и вновь вылетели на боевое задание. Второй боевой вылет в один день! И еще два транспорта общим водоизмещением в 6500 тонн пошли ко дну, а заодно с ними плавучий док и несколько катеров.

20 учеников капитана Барского овладели бомбометанием с пикирования. Он щедро делился своим опытом, любил молодежь и не жалел времени для ввода ее в строй. И когда разведчики привозили интересные данные о вражеских транспортах, когда командир полка раздумывал, кого послать на крупные цели, чтобы их поразить наверняка, то чаще всего он принимал такое решение:

— Послать эскадрилью пикировщиков капитана Барского. Они уничтожат цель наверняка.

И это было признание мастерства.

М. Голышев

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1976.

Другие материалы