Суханов Михаил Андреевич

Узнав, что я уже встречался с Колесниковым, полковник Суханов сказал что вряд ли сможет быть мне чем-нибудь полезен. Летали они с Николаем на одной и той же машине, бомбили одни и те же цели.

— Летчик и штурман все равно что правая и левая рука, - сказал Михаил Андреевич.

Услышав, о каких боевых эпизодах рассказал Колесников, его бывший штурман одобрительно кивнул:

— Все точно. Добавить остается лишь то, что в бой с Колесниковым мы летали сто тридцать пять раз.

Но вдруг спросил:

— А эпизод, который произошел 5 сентября сорок третьего года, у вас записан?

Узнав, что нет, удивился:

— Странно, что Николай не рассказал о нем...

И вот Михаил Андреевич Суханов, за минуту до этого считавший, что ему совсем нечего добавить к уже известным мне фактам, рассказал о таком случае.

5 сентября 1943 года они вылетели бомбить батарею, которая обстреливала Ленинград. Зенитки, прикрывавшие дальнобойные орудия, открыли сильный огонь. Пикировщик еще не дошел до цели, как был подбит. Из перерубленного осколком бензопровода горючее хлестало фонтаном. Встречный ветер распылял бензин и обдавал им машину. Достаточно было одного раскаленного осколка или даже искры из мотора, чтобы самолет вспыхнул.

Бензин в центральном баке быстро иссякал. В довершение всего левый мотор остановился: перебитый бензопровод не подавал горючее.

Вспоминая об этих нелегких минутах, Михаил Андреевич задумчиво говорит:

— А жить хотелось... Мне ведь тогда и двадцати двух еще не исполнилось. Да и Колесников был не намного старше. Совсем недавно начали воевать, и вдруг - прощайся с жизнью.

Судя по тому, что произошло дальше, у Михаила Андреевича Суханова просто не было времени прощаться с жизнью. Его занимало другое - во что бы то ни стало сбросить бомбы на дальнобойную батарею. Склонившись к прицелу, он не думал ни о бензине, который брызжет на самолет, ни об умолкнувшем моторе и катастрофически падающей стрелке бензомера. Ему надо было поймать в прицел огневую позицию орудия, которое стреляет по Ленинграду. Поймать и сбросить бомбы. А сверху вся эта огневая позиция выглядела крохотным кружочком. Но бомбы легли точно.

О том, что было дальше, Михаил Андреевич говорит совсем скупо:

— Кое-как дотянули до ближайшего аэродрома, кое-как сели.

Когда разговорились, выяснилось, что очень запомнился Михаилу Андреевичу и другой случай: после удара по вражеским кораблям экипаж вел тяжелый бой с четырьмя "фокке-вульфами". Такое, кстати говоря, было не однажды. Десять раз Суханову приходилось вести бои с истребителями противника. И вообще этих "очень запомнившихся" случаев набралось столько, что всех не перечесть. Ведь он участвовал в потоплении подводных лодок, транспортов, сторожевых кораблей, тральщиков.

Точно назвать цифру потопленных кораблей противника Михаил Андреевич затрудняется. Вражеские суда иной раз скрывались под водой с такой быстротой, что фотоаппарат не успевал зафиксировать этот момент. Зато снимков уничтоженных батарей было много. До сих пор Суханов жалеет, что не оставил себе на память этих фотографий.

— Хороший получился бы альбом...

А может быть, еще не поздно сделать его? Снимки ведь где-то сохранились. Будь это в моей власти, я обязательно подарил бы полковнику Суханову такой альбом. И сделал бы это 5 ноября. Эта дата для него вдвойне примечательна: в этот день Михаил Андреевич родился и ровно через двадцать три года - 5 ноября 1944 года - получил звание Героя Советского Союза.