Твои герои, Ленинград

ПЧЕЛИНЦЕВ
Владимир Николаевич

Подвиг снайпера

Пчелинцев Владимир Николаевич. Родился в 1919 г. в Тамбове. Член КПСС с 1942 г. В Москве с 1928 г. После окончания средней школы поступил в Ленинградский горный институт. В июле 1941 г. добровольно вступил в ряды действующей армии и был назначен на должность командира взвода разведки 5-го стрелкового батальона 11-й отдельной стрелковой бригады. В сентябре 1941 г. стал одним из зачинателей снайперского движения на Ленинградском фронте. За восемь месяцев уничтожил 144 гитлеровца. Звания Героя Советского Союза удостоен в февраля 1942 г. После войны продолжал службу в армии. В настоящее время в отставке, живет в Московской области.

8 сентября 1941 года гитлеровским захватчикам удалось замкнуть блокадное кольцо Ленинграда. Для защитников и населения города наступило время невиданных испытаний. В тот же день командир взвода разведки 5-го стрелкового батальона 11-й стрелковой бригады старший сержант Владимир Пчелинцев в районе Невской Дубровки открыл свой счет убитым фашистам. Двумя выстрелами из обыкновенной винтовки на расстоянии 350 метров он сразил двух вражеских солдат.

Снайперские выстрелы Пчелинцева видели многие. Когда же о них стало известно командиру батальона, тот немедленно вызвал старшего сержанта на командный пункт.

— Скажи,— поинтересовался комбат,— это случайно так получилось или ты действительно снайпер?

— Нет, не случайно, товарищ капитан,— ответил Пчелинцев.— Еще до войны я окончил двухгодичную школу снайперов и получил звание снайпера СССР.

— Снайпер — это замечательно! — воскликнул комбат.— Так это же твое истинное дело на войне!

— Я с удовольствием, если разрешите. Только вот винтовочку бы мне с оптическим прицелом.

Капитан посмотрел на взволнованное лицо командира разведчиков, как бы вспоминая что-то, а затем решительно проговорил:

— Разрешаю тебе охоту на фашистов пока что с обычной винтовкой. А когда будет снайперская — ты ее получишь.

Пчелинцев обрадовался разрешению батальонного. Разведка, конечно, великое дело. Но снайпер на войне тоже фигура знатная. Правда, в тыл к врагу он не ходит, да и на переднем крае не все время. Но уж если выйдет на «охоту», то держись фашист!

Первое время ему не везло: расстояние между нашими и вражескими позициями было большим, а приблизиться к противнику по болоту и затаиться на весь день не было возможности. Нередко старший сержант возвращался в свой взвод, не сделав ни одного выстрела по фашистам. Расстроенный неудачами, он все чаще говорил товарищам:

— Снайперскую бы мне с оптическим прицелом. А простым глазом не всегда заметишь фашиста. Он, видите ли, поосторожнее стал в сравнении с летним периодом. Наши удары поохладили его пыл.

Однажды во взвод разведчиков пришла санинструктор Раиса Романова, которая все время поговаривала о том, чтобы стать снайпером. Она и раньше приходила к разведчикам, подолгу и дотошно расспрашивая их о вылазках в тыл противника или беседуя с Пчелинцевым о секретах снайперского дела.

На этот раз она пришла с длинным свертком в руках и, увидев старшего сержанта, загадочно улыбнулась:

— Догадаешься, что я принесла, отдам. Нет — себе оставлю.

— Неужели снайперская? — обрадовался Пчелинцев.— Откуда она у тебя?

— Повезло тебе, Володя. Я эту винтовку еле выпросила у одного раненого. Никак не отдавал. «Пока не узнаю, кому моя винтовка достанется,— говорит,— не трогай ее». Пришлось сказать, что тебе передам. Только после этого согласился. Я уже сообщила об этом командиру батальона.

Пчелинцев обеими руками схватил винтовку, снял с нее чехол. Худощавое, обветренное лицо его сияло радостью: через оптический прицел, устроенный на винтовке, было неизмеримо легче отыскивать противника и наблюдать за ним.

На другой же день старший сержант отправился на «охоту». Из выбранной еще раньше засады он сделал несколько выстрелов по одиночным солдатам противника, но промахнулся. Его пули лишь пугали гитлеровцев и вызывали бешеный ответный огонь с их стороны.

Неудачным оказался и следующий выход.

«В чем же дело? — задумался Пчелинцев.— Вроде все правила соблюдаю, а результатов нет. Видимо, нужно знать еще что-то такое, чего в осоавиахимовской школе нам дать не смогли. Но что именно?»

Оказалось, что снайперской винтовки и стремления убивать врагов мало, чтобы стать настоящим снайпером. Нужно было еще знать такие вещи, такие тонкости этого дела, которые в совокупности и составляют снайперское мастерство.

И старший сержант стал с завидным упорством овладевать этим мастерством, приобретать навыки и приемы, которые и отличают снайпера от стрелка-спортсмена. Он начал анализировать каждое свое движение с винтовкой, способы прицеливания, изучать внешние факторы, влияющие на точность стрельбы, внимательно разбирать каждую ошибку. Вскоре Пчелинцев пришел к выводу, что главным врагом снайпера является ветер. Даже небольшое движение воздуха при стрельбе на значительное расстояние заметно отклоняло пули от цели. Влияли на точность выстрела и другие причины. Однажды в яркий солнечный день Пчелинцев, тщательно прицелившись, выстрелил в стоявшего во весь рост на расстоянии 700 метров гитлеровца. Тот лишь поклонился пуле и погрозил кулаком в нашу сторону. «Почему я не попал в него?— расстроился старший сержант.— Направление ветра я учел, испарение от земли тоже. В чем же дело?»

Только через некоторое время он догадался, что причина промаха скрывалась в пристрелке. Винтовку он пристреливал несколько дней тому назад, утром, когда стояла сырая, холодная погода. Теперь же светило солнце, воздух был теплым, разреженным, и это повлияло на траекторию полета пули — она пошла выше цели.

Из этого открытия Владимир сделал вывод, что помимо направления ветра надо обязательно учитывать и характер погоды. В дальнейшем, чтобы знать, каков бой винтовки в тех или иных условиях, он пристреливал ее заранее либо уже на своей огневой позиции, выбирая для этого ориентиры в районе предполагаемых целей. После контрольных выстрелов он вносил поправку в прицел и ждал врага, уверенный, что на этот раз промаха не будет.

Каждый выход на «охоту» приносил теперь Пчелинцеву крупицы того неоценимого опыта, который приобретается только в боевых условиях. Он получил навыки терпеливого ожидания, когда долгие часы нельзя шевельнуться без риска быть замеченным со стороны, научился маскироваться, наблюдать за противником так внимательно, что от него не ускользали даже малейшие изменения в расположении врага, выискивать и отбирать для себя наиболее важные в данный момент цели: снайперов, наблюдателей, телефонистов, орудийные и пулеметные расчеты, находящиеся на позициях для стрельбы прямой наводкой.

Приобретаемый каждодневно опыт начал сказываться: Пчелинцев продолжил счет сраженным врагам. До конца сентября он уничтожил 11 фашистов, к 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции счет уничтоженных им врагов достиг 36, а к началу зимы — 60. 3 декабря старший сержант Пчелинцев был удостоен первого поощрения: командир бригады вручил ему именные часы.

В середине декабря 1941 года отважный снайпер был принят коммунистами батальона кандидатом в члены партии. Это событие оказало большое влияние на дальнейшее становление Пчелинцева как умелого и закаленного бойца. Он стал серьезнее, собраннее и осторожнее. Им владело чувство личной ответственности за состояние дел на участке подразделения. Он оказался надежным помощником командира батальона, нередко выполняя его самые трудные поручения.

Помимо уничтожения фашистов Пчелинцев считал своим вкладом в общее дело и созданную в батальоне по его инициативе школу снайперов. Учились в ней восемь лучших стрелков. И каждый раз, возвращаясь с охоты на фашистов, Владимир спешил к товарищам, подробно разбирал с ними детали своей вылазки за передний край.

Пчелинцев оказался способным преподавателем. Умело и доходчиво он разъяснял своим ученикам теорию пулевой стрельбы, давал элементарные сведения из баллистики, раскрывал различные «секреты» снайперского искусства — выбора огневой позиции, маскировки, определения расстояния до цели. Все это он подкреплял примерами из своей практики. Особенно же он старался внушить будущим снайперам мысль о том, что смелость и отвага непременно должны дополняться умением и знанием, выдержкой, рассудительностью и сметкой.

— Враг хитер,— говорил он товарищам.— Чтобы его одолеть, надо быть хитрее. Нужно всегда помнить, что враг стремится убить тебя. Не хочешь этого — убей его.

Вскоре наступило время, когда в засаду вместе с Пчелинцевым стали ходить и его ученики. Фашисты, видимо, сразу заметили, что количество снайперов на нашей стороне увеличилось, и приняли ответные меры: более тщательно маскировались, углубили ходы сообщения и траншеи, выделили огневые средства для борьбы со снайперами; Но разящие выстрелы сверхметких советских стрелков становились все более частыми.

Как-то в одном из номеров армейской газеты «Ленинский путь» Пчелинцев увидел заметку о том, что снайпер ефрейтор Иван Вежливцев уничтожил 125 фашистов. «Вот это молодец,— подумал о нем Владимир.— На него можно равняться. А нет ли у него каких-нибудь своих приемов, не известных мне? Что, если обратиться к нему с этим вопросом через газету?»

Вскоре письмо Пчелинцева было опубликовано. В нем предлагалось организовать на страницах газеты «перекличку истребителей» с целью обмена опытом. Вежливцев незамедлительно ответил согласием. Его письмо в газете заканчивалось словами: «У меня свой опыт, у другого — тоже. Обменяемся, почерпнем опыт друг у друга, шире развернем боевое соревнование. Никакой пощады врагу!»

Эти письма были перепечатаны многими дивизионными и фронтовой газетами. Военный совет Ленинградского фронта горячо поддержал инициативу Пчелинцева и Вежливцева, по существу ставших зачинщиками массового снайперского движения на фронте. Многие сотни воинов, защищавших Ленинград, подхватили клич «Никакой пощады врагу!» и включились в соревнование. С каждым днем увеличивались личные боевые счета советских снайперов. Так, например, только в феврале 1942 года среди воинов фронта насчитывалось около тысячи снайперов, каждый из которых уничтожил от 10 до 50 гитлеровцев.

Росло и число фашистов, сраженных Пчелинцевым. Особенно удачным и поэтому памятным для него оказался один из январских дней 1942 года. Еще в предрассветной мгле Владимир пробрался на ферму взорванного железнодорожного моста и устроился там под перекрестием балок почти над самой серединой реки. Было холодно, да и расположился он не так удобно, как в окопе. Зато отсюда хорошо просматривалась вражеская оборона на противоположном берегу реки. К середине дня, когда между сторонами завязалась пулеметная и винтовочная перестрелка, открыл огонь и Пчелинцев. Первым же выстрелом он уложил на изгибе траншеи вражеского пулеметчика, потом еще четырех гитлеровцев.

Противник так и не обнаружил его. Когда же стемнело, продрогший, но довольный удачей старший сержант благополучно возвратился к своим.

В последующие четыре дня он занимал ту же позицию, истребил еще 12 фашистов и засек несколько пулеметных точек и блиндажей противника. По его данным артиллеристы в тот же день уничтожили их.

К 20 января 1942 года на личном счету Пчелинцева уже числилось 102 убитых врага. Его имя приобрело широкую известность на Ленинградском фронте. Он стал общепризнанным мастером сверхметкой стрельбы. В то же время активно пропагандировал снайперское искусство, часто выступал на собраниях и слетах, отвечал на многочисленные письма, щедро делился своим богатым опытом с товарищами.

На всю жизнь запомнилось Владимиру Пчелинцеву 22 февраля 1942 года. В тот день лучшие снайперы Ленинградского фронта собрались на слет в Смольном. Открывал слет секретарь Ленинградского областного и городского комитетов партии, член Военного совета Ленинградского фронта Андрей Александрович Жданов. Он сообщил, что инициаторы снайперского движения П. И. Голиченко, И. Д. Вежливцев и В. Н. Пчелинцев удостоены звания Героя Советского Союза. Бурной овацией встретили собравшиеся в зале это сообщение. Жданов поздравил Героев с присвоением им высокого звания, вручил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда», а также именные снайперские винтовки. Правительственными наградами были отмечены и многие другие снайперы фронта.

В родную стрелковую бригаду Пчелинцев возвратился с новыми замыслами. Слушая на слете выступавших, он пришел к выводу, что в первую очередь надо вести борьбу с фашистскими снайперами. Это было исключительно сложное и опасное дело. Пчелинцев выходил «охотиться» в любую, даже самую холодную погоду. Одетый в белый маскировочный халат, он устраивался в заранее подобранном месте и часами выслеживал противника. Не выдавая себя ни малейшим движением, снайпер терпеливо ждал, когда противник обнаружит себя выстрелом. Именно по одиночному выстрелу и можно определить, что стреляет снайпер, а не обычный пехотинец.

Затем начиналась сама «охота». Надо было, проявляя максимальную осторожность, не поддаваясь на коварные приемы врага, пытавшегося провоцировать снайпера на преждевременный выстрел, ждать момента для нанесения неотразимого удара. Нелегко почти неподвижно часами лежать на снегу, понимая, что и за тобой охотится опытный, хитрый, изощренный враг, готовый в любое мгновение воспользоваться твоей малейшей оплошностью.

Выходить на подобное состязание с врагом способны лишь очень смелые, опытные и уверенные в себе люди. Владимир Пчелинцев был именно таким. Сотни раз он отправлялся в засаду, подвергая себя смертельной опасности, и всегда выходил победителем. К началу лета 1942 года на его счету было уже 144 гитлеровца, в том числе 14 снайперов.

В конце июля судьба Пчелинцева неожиданно круто переменилась. Ему было присвоено звание политрука. Одновременно он получил назначение на должность преподавателя Центральной школы снайперского дела в Москве.

Распрощавшись с родной бригадой, Пчелинцев прибыл в Москву и горячо взялся за исполнение своих новых обязанностей. Однако вскоре ему пришлось надолго оторваться от любимого дела. В конце августа он был включен в состав советской делегации на международный антифашистский съезд студентов, который собрался в США. Попал он в эту делегацию потому, что до войны три года проучился в Ленинградском горном институте.

Известие о том, что он будет представлять советское студенчество за океаном, в стране, где восторгались героизмом воинов Красной Армии и в то же время всячески оттягивали открытие второго фронта в Европе, ошеломило и удивило его. «Как можно ехать в командировку за тридевять земель, когда идут ожесточенные бои под Сталинградом и на Кавказе?» — думал он, хотя хорошо понимал, что ехать в США нужно. Хотя бы для того, чтобы сказать собравшимся там студентам о своей уверенности в победе, призвать их усилить борьбу против фашизма.

В США и Канаде, а затем и в Англии советскую делегацию встречали с восторгом. Простые люди этих стран с восхищением смотрели на посланцев Советской страны, которая первая в той мировой войне сумела нанести серьезные поражения армии фашистской Германии, развеять миф о ее непобедимости. Делегация была принята президентом Франклином Рузвельтом в Белом доме. Затем она посетила многие предприятия, университеты и молодежные клубы. Американцы с большим интересом слушали рассказы советских юношей о героизме народов СССР в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, об их уверенности в победе над ненавистным врагом.

Выступал перед зарубежными слушателями и старший лейтенант Владимир Пчелинцев. Во многих американских газетах были опубликованы заключительные слова одного из его выступлений: «Мы можем победить и победим!»

В январе 1943 года делегация вернулась на родину, и Владимир Пчелинцев продолжил свою работу. Его назначили командиром курсантской роты в школе снайперов. Не жалея ни сил, ни времени, обучал он своих подчиненных нелегкому, опасному снайперскому делу. До конца войны он подготовил сотни первоклассных стрелков. Трудно даже сказать, скольких врагов уничтожили его питомцы.

...После войны капитан Пчелинцев поступил в военную академию связи и успешно ее окончил. А в 1947 году его имя в числе первых было внесено в учрежденную ЦК ВЛКСМ книгу Почета. В летопись трудовой и боевой славы воспитанников Ленинского комсомола он был занесен за ратные дела в годы воины. Именная снайперская винтовка Пчелинцева была передана в качестве экспоната Государственному музею истории Ленинграда.

Прославленный снайпер активно участвует в военно-патриотической работе, учит молодежь тому, как надо защищать

А. Зарубин

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 5. М.: Московский рабочий, 1982.

Другие материалы