Поздняков Алексей Петрович

Признаться, я был не очень уверен, что проживающий в Краснодаре Алексей Петрович Поздняков тот самый герой, которого долго не удавалось найти. Все сходилось, за исключением двух деталей. Краснодарец оказался не лейтенантом, а полковником, и был не штурманом бомбардировщика, а летчиком-истребителем. Первое объяснялось очень просто: с сорок первого года лейтенант мог превратиться в полковника. Но штурман бомбардировщика и летчик-истребитель - специальности совершенно разные. Может быть, в Министерстве обороны мне дали адрес однофамильца?

Но уже после первых вопросов все выяснилось: штурман овладел профессией летчика.

Зная, что бомбардировочный авиационный полк, в котором служил Поздняков, встретил войну где-то на западе, я поинтересовался, когда же штурман получил боевое крещение.

— Еще в восемнадцатом году, - ответил Алексей Петрович.

Это была явная шутка. Ведь в 1918 году он только родился.

Да, Алексей Петрович пошутил. Правда, не без некоторого основания. Дело в том, что ему было всего несколько недель от роду, когда он вместе с матерью и раненым отцом-красноармейцем под обстрелом покидал Краснодар в теплушке санитарного поезда. Через несколько дней Краснодар был снова отбит у белых, и Поздняковы вернулись сюда с частями Красной Армии.

Так что в шутке есть доля правды. Но если говорить о настоящем боевом крещении, то Поздняков получил его 22 июня 1941 года. В полдень он уже бомбил немецкий аэродром.

О том, какими были эти первые дни войны, Алексей Петрович не любит вспоминать. Что хорошего? Четыре раза в донесениях полка говорилось, что "лейтенант Поздняков А. П. погиб в боях с немецко-фашистскими захватчиками". Сообщение о гибели Алексея было даже послано его родным.

Ошибка имела свои основания. Полк наносил удары по врагу, но и сам нес потери. Случалось, что самолеты, на которых летал Поздняков, горели, падали. Его считали погибшим, а он пешком возвращался в полк, который успевал уже перебазироваться на другой аэродром.

Потом полк направили в глубокий тыл - овладевать новыми пикировщиками. Времени это заняло немного. Боялись другого: как бы не пришлось сидеть без дела в ожидании новых машин. Но рабочие авиационного завода, узнав, что полк должен лететь под Ленинград, сделали, казалось бы, невозможное: за одну ночь завершили сборку самолетов для целого полка.

Уже по пути в Ленинград пикировщики атаковали вражеские позиции у Шлиссельбурга. С этого дня Алексей Петрович Поздняков и считает себя ленинградцем.

Часто цели находились так близко от наших передовых, что малейшая неточность грозила бедой. Для того чтобы не просчитаться, штурман Поздняков бомбил с очень малой высоты, не предусмотренной никакими инструкциями, - четыреста, двести и даже сто пятьдесят метров. А это значило, что бомбардировщик мог оказаться подбитым осколками собственных бомб. Зато удары были точными: около шестидесяти из них получили отличную оценку наших наземных войск.

Впрочем, и сам лейтенант Поздняков доставлял весьма убедительные подтверждения своей меткости. Он, так сказать, являлся нештатным кинооператором Ленинградской студии кинохроники. На его самолете было установлено несколько киноаппаратов, а один почти всегда висел на шее штурмана. Как-то лет через двенадцать после войны в газете появилась заметка о том, что молодым летчикам полка показывают фильм, снятый лейтенантом Поздняковым.

Алексей Петрович жалеет, что ему так и не удалось сделать для этого фильма несколько интереснейших кадров. Но одновременно держать в руках пулемет и киноаппарат, смотреть в прицел и видоискатель - просто невозможно. А жаль. Ведь лишь об одном бое, происходившем 13 ноября 1941 года, можно было сделать документальный фильм.

Трижды в этот день Поздняков водил эскадрилью на вражеские позиции. Самолеты заправлялись уже в четвертый раз, как вдруг над аэродромом появилась группа наших бомбардировщиков, незадолго до этого вылетевшая в сторону Мги. За ней гнались немецкие истребители. Все, однако, обошлось благополучно, бомбардировщики совершили посадку. Но радости летчики и штурманы не испытывали: они не выполнили боевого задания. Большая группа вражеских истребителей не дала им прорваться к Мге.

Все понимали, что нелегко пробиться к цели сквозь такой заслон. Но понимали и другое: фашисты продолжают разгружать прибывшие на станцию Мга эшелоны.

Эскадрилья, в которой штурманом был лейтенант Поздняков, уже заканчивала подготовку к очередному вылету в район Шлиссельбурга, когда командир полка отдал новый приказ:

— Прорваться к Мге и разбомбить эшелоны. Вылет - немедленно!

Уже на ходу, а точнее на бегу, Поздняков прикидывал возможные варианты полета. Несколько раз с надеждой смотрел вверх, но точно назло ноябрьское небо было чистым, без единого облачка. Как говорят в авиации, "высота - миллион на миллион". Для обычного полета погода превосходная. Но когда летишь на боевое задание, не очень-то приятно все время быть на виду.

Когда эскадрилья собралась возле командирской машины, у штурмана уже был готов план полета: идти не прямо на цель, а в обход через Финский залив, чтобы ударить по эшелонам с тыла.

Враги едва не разрушили этот план. Их самолеты рыскали и над Финским заливом. Выручили истребители прикрытия. Но бой с большой группой "мессершмиттов" помешал им сопровождать бомбардировщики. Пришлось лететь до цели без прикрытия.

...Слева вдали показались одинокие станционные строения. Командир эскадрильи Солдатов уже несколько раз нетерпеливо спрашивал, не пора ли разворачиваться на цель. Самому штурману тоже не терпелось. Скорей бы сбросить бомбы на эшелоны, скорей бы вернуться на свою территорию! Однако торопиться нельзя. Лишь убедившись в точности расчетов, негромко, чтобы не выдать своего волнения, Поздняков сказал командиру:

— Разворот на курс...

Теперь цель прямо впереди. Но в это время перед носом самолета возникло небольшое шаровидное облачко. За ним второе, третье... Били зенитки. Разрывы приближались. Противник сосредоточил весь огонь на ведущем.

Пришлось увеличить скорость и потерять высоту. Это нарушило штурманские расчеты, зато разрывы остались сзади и выше. И вдруг впереди - истребители врага. Штурман прикинул точку встречи с ними. Выходило, что они перехватят бомбардировщики у самой цели. Если не успеешь сбросить бомбы, "мессершмитты" нарушат боевой порядок эскадрильи, и тогда прицельного группового бомбометания не получится.

Решение возникло мгновенно (в такие минуты решает все штурман). Поздняков скомандовал:

— Увеличить угол планирования и скорость!

Надо хоть немного опередить истребители. От большой скорости все в кабине звенит. Сильно встряхивают машину разрывы зенитных снарядов. Но изменить курс уже нельзя. Теперь у штурмана эскадрильи одна забота - поточнее прицелиться и вовремя скомандовать летчику "пикируй!" Нажав кнопку бомбосбрасывателя, Поздняков почувствовал, как самолет вздрогнул. Оглянулся. Остальные самолеты тоже бомбили.

На этом штурманские обязанности Позднякова закончились. Зато пришлось взяться за пулемет. В атаку шли истребители. Поймав в прицел "мессершмитт", Поздняков подумал: "Вот так бы его снять крупным планом".

"Мессершмитт" загорелся, Поздняков потянулся было к киноаппарату, но возле бомбардировщика появился другой истребитель. Пришлось снова взяться за пулемет. Когда был сбит и этот, атаки ослабели, затем и вовсе прекратились.

До сих пор Алексей Петрович жалеет, что замечательные кадры так и не были засняты.

— Во всяком случае, - шутит он, - не пришлось бы так долго рассказывать о бомбежке эшелонов на станции Мга. Прокрутил пленку - и все ясно.

Но лично меня больше устраивало, что подробности этого боя я смог узнать не из кинокадров, а от самого Алексея Петровича Позднякова - Героя Советского Союза.