Твои герои, Ленинград

ПЛАТИЦЫН
Владимир Васильевич

Продолжение подвига

Владимир Васильевич Платицын родился в 1919 г. в селе Малые Копены Аткарского района Саратовской области в семье крестьянина-бедняка. По национальности русский. Член КПСС с 1941 г. Принимал участие в боях за освобождение Западной Украины, в боях во время вооруженного конфликта с Финляндией. С первых дней Великой Отечественной войны на фронте. Участвовал в боях на Волховском, Северо-Западном, Ленинградском и Карельском фронтах. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1944 г. В. В. Платицыну присвоено звание Героя Советского Союза. В июле 1944 г. в результате тяжелого ранения потерял зрение и вынужден был уйти из рядов Советской Армии. Уже после войны окончил Московский университет, в настоящее время живет и работает в Москве.

В зале суда шло обычное разбирательство дела. Судили женщину, допустившую разбазаривание материальных ценностей. Но с самого начала Владимир Васильевич Платицын чутьем опытного адвоката почувствовал что-то неладное в этом деле. Не могла эта женщина растратить столько ценностей. «Видимо, допущены ошибки во время предварительного следствия»,— решил он. В ходе рассмотрения дела он проверил свое предположение, и не ошибся.

И когда Платицын взял слово, зал затих. Люди были поражены аргументированностью его речи, неопровержимыми фактами. Оказалось, что в хищениях и растратах повинны другие. Подсудимая оказалась исполнителем их воли в результате недостаточного опыта, доверчивости. Свою речь защитник закончил под аплодисменты публики.

И так всякий раз — на первом месте у адвоката Платицына человек, внимательная оценка всех сторон его жизни и деятельности. Может быть, этому его научила служба в армии, суровая и большая школа войны.

Война отняла у этого человека здоровье, сделала инвалидом. Но не сломила его духа. Герой Советского Союза коммунист Платицын нашел в себе силы, чтобы снова стать полезным людям и шагать в едином строю строителей коммунизма.

...6 июля 1941 г. Владимира Васильевича принимали в члены Коммунистической партии. Он только что вернулся из боя усталый, запыленный, но радостный. Была одержана трудная победа в схватке с фашистскими танками. Секретарь достал заявление, торопливо написанное на листе школьной тетради. На углу его проступал масляный отпечаток пальца. Потом Платицына поздравляли с высоким званием коммуниста и успешным выполнением боевой задачи. Прямо тут же, у танка, вручили партийный билет.

— Мы уже слышали, как вы дали жару фрицам,— сказал секретарь.

Танковая дивизия удерживала шоссе Псков — Сольцы, прикрывала отход наших войск. В то время старший лейтенант Платицын командовал танковой ротой разведывательного батальона. Враг начал обходить части дивизии.

Сначала один взвод роты ушел в разведку, затем второй. Вскоре командир дивизии полковник Андреев вновь вызвал Платицына:

— Сколько у вас танков?

— Всего два, из них один разбронирован.

— Маловато, да что делать. Выдвинуться вот сюда,— полковник начертил на карте, где была обозначена опушка леса, условный значок,— и задержать танки противника хотя бы на часок. Понятно?

Платицын внимательно смотрит на карту и на местность. Вот и опушка рощи, где комдив поставил ромбик. Впереди село. Танк остановился. Густой подлесок надежно укрыл его. Платицын влез на дерево. Ждать пришлось недолго. Где-то вдали появилось облако пыли, потом из него выплыл один, второй, третий танк. Всего двенадцать машин. За ними шла мотопехота на грузовиках.

Один против двенадцати. Но решение только одно: сражаться.

И вот уже танки врага, развернувшись в линию и немного постояв, медленно двинулись на опушку леса, где укрылся единственный советский танк. В прицел хорошо видны кресты на бортах и башнях. Взгляд Платицына остановился на танке с необыкновенной, чрезмерно длинной антенной.

«Начну с него,— тут же решил Платицын,— видно, командирский».

Башенный стрелок Мухин зарядил пушку и нетерпеливо поглядывал на командира.

И вот звякнула выброшенная гильза. Танк врага метнулся в сторону и застыл. Пламя лизнуло его корму. Мелькнули темные фигурки фашистских танкистов.

— Бронебойным! — командовал Платицын.

Загорелись еще два танка справа и слева от подбитого. Механик-водитель Коля Чирков радостно кричал:

— Хорошо, товарищ командир. Еще им, еще, пока не ушли!

До конца дня трижды вступал в бой танк Платицына. Всего он сжег девять вражеских машин. В последней стычке перед селом Боровичи вражеский снаряд навылет прошил броню башни. Пробиты были в двух местах борта машины. Экипаж был легко ранен. Кончались боеприпасы. Оставался пяток бронебойных снарядов. И вот в тот момент, когда вражеские танки снова устремились в атаку уже на Боровичи, где находился командный пункт дивизии, на помощь их БТ-7 вышел КВ. Он с нескрываемым превосходством остановился у взорванного моста через реку Шелонь и спокойно, без спешки выпустил несколько 152-миллиметровых снарядов по атакующим танкам. Три кучи металлического лома остались на поле от них. Башнер Мухин не без зависти заметил:

— Вот это да! Конечно, не сравнишь с нашей «сорокапяткой».

— Ничего, мал золотник, да дорог. От нас фашистам сегодня тоже перепало,— возразил командир.

В тяжелые дни конца 1941 г. Платицыну, как и другим танкистам, пришлось драться с врагом в пешем строю. Он командовал разведывательной ротой отдельного полка, истребительным батальоном, стрелковым батальоном. А когда эшелоны с востока все больше и больше начали доставлять на фронт прославленные «тридцатьчетверки», вернулся к любимому делу в танковые части.

Случилось так, что Платицыну пришлось гнать врага по тем самым местам, которые вместе с частицей сердца оставлял в 1941 г.

20 января 1944 г. танковый батальон под его командованием вихрем пронесся по Новгороду. Древний город объят пламенем пожаров. В бессильной злобе враг уничтожал исторические памятники русской старины. Рвались вверх искры в морозном воздухе сгущавшихся сумерек. В отблеске зарева плавно опускались на землю снежинки.

На окраине Новгорода у деревни Григорово Владимир Васильевич остановился у полузанесенного снегом заржавевшего танка, снял шлем. Недоуменно смотрели на своего командира солдаты. Это был его БТ-7, на котором танкист дрался здесь до последней возможности два с половиной года назад.

И вот уже два десятка мощных «тридцатьчетверок» по его команде снова рванулись навстречу врагу. Впереди Городец.

К утру враг пришел в себя. Танкисты встретили отчаянное сопротивление. Фашистскому гренадерскому истребительному артиллерийскому полку было приказано погибнуть, но не пропустить русские танки.

Бригада несла потери. Вперед не пройти, в сторону с дороги ступить нельзя. Комбриг решил бросить на помощь 2-му батальону танки Платицына. Тот предложил обойти врага.

— Обойти? Да где же вы их обойдете? Леса и болота сплошные кругом. А если сядет батальон, тогда что прикажете делать?

— Я здесь в 1941 г. все тропинки исходил. Думаю, вот по этой можно пройти,— показал Платицын на карте.

Комбриг всегда доверял командиру 1-го батальона, но на этот раз он согласился после некоторого колебания.

По лесной глуши, по полуметровой снежной целине идут танки. Перегреваются двигатели. С ходу вброд форсировали речку Змейку. Танкисты промокли. Но механики-водители дали слово командиру, и вот теперь они держат его. Им не впервой, не привыкать.

К часу дня батальон Платицына незаметно вышел к деревне Кшентица. Замысел удался. В деревне в разных местах стояли орудия, дымились кухни, не спеша куда-то тянулись два тягача. Фашисты с котелками шли за обедом.

В эфир полетели команды. Дрогнул морозный воздух: батальон пошел в атаку. Громыхнул залп двадцати танковых пушек. Удар был настолько стремителен, что некоторые пушки врага не успели сделать ни одного выстрела. Вторая рота под командованием капитана Телегина, раздавив вражескую батарею, устремилась на деревню Выдогощ.

Постепенно сопротивление фашистов росло. Ожили две его батареи, стоявшие в центре села. С ними вступила в бой первая рота капитана Литвинова. В короткой схватке танкисты уничтожили их, но и сами потеряли три машины. Вскоре обстановка обострилась еще больше. Враг подбросил в село истребительный пушечный дивизион. Был смертельно ранен командир первой роты капитан Литвинов.

Пришлось вернуть вторую роту. Идя на помощь первой роте, телегинцы на полной скорости врезались в колонну зенитного вражеского дивизиона и раздавили десять орудий.

— Как дела? — запрашивал комбриг.

— Веду упорный бой. Имею потери,— доложил комбат. Напряжение не спадало. Рядом с другими ведет бой и машина комбата. Но вот и в нее угодил вражеский снаряд.

Ранен механик-водитель, контужен Платицын. Вышла из строя радиостанция. Однако в такую минуту нельзя терять управление. И Платицын пересаживается в танк лейтенанта Романюты. С наступлением сумерек активизировались вражеские истребители танков.

— Всем, кто без машин, взять автоматы и гранаты и вести бой в пешем строю,— распорядился Платицын.

К утру враг был разбит. Танкисты сами дивились своей работе. Тридцать орудий уничтожил батальон в этом бою. На снегу чернели трупы, проступали пятна крови.

22 января главные силы нашей армии двинулись на Городец. Дорогу им проложил батальон Платицына.

За героизм и мужество, проявленные в этом бою, гвардии майору Платицыну Владимиру Васильевичу, гвардии капитану Литвинову Владимиру Георгиевичу, гвардии капитану Телегину Георгию Георгиевичу, гвардии младшему лейтенанту Томашевичу Николаю Николаевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1944 г. было присвоено звание Героя Советского Союза. Семь танкистов были награждены орденом Ленина.

Летом 1944 г. гвардейская танковая бригада освобождала Советскую Карелию. Голубые озера, величавые синие леса, спокойные речки да притоки. Буйная зелень прикрывает их топкие, коварные болота.

8 июля танки вышли в узкое межозерное дефиле. Единственная дорога заминирована, находится под огнем врага. Не вернулась одна, вторая группа саперов, посланных снять мины. Платицын повел свои танки в обход. Он шел пешком по узкой насыпи по берегу озера. За ним двигался его танк.

В момент, когда танк преодолевал ров и по знаку комбата сделал рывок вперед, раздался взрыв. Горячая волна пахнула в лицо. В глазах потемнело. Платицын так и остался стоять на дороге. Его перевязали и посадили в танк. Он слышал гул уходившей вперед колонны батальона. А вскоре сознание покинуло его.

Он пришел в себя лишь на одиннадцатый день в госпитале в Тихвине. Очнулся как после тяжелого кошмара, попробовал открыть глаза и не смог. Страшная мысль пронзила мозг. Невольно вырвался стон из груди.

— Вам плохо? — спросил сосед.— Сейчас я позову сестричку.

Владимир Васильевич ощупал лицо. Оно было в бинтах.

— А дальше,— вспоминает Владимир Васильевич,— началась борьба, и не только с болезнью, а, пожалуй, больше с самим собой. Тяжело в таком положении, тяжело вдвойне, когда тебе всего двадцать четыре. Казалось, невидимая стена навсегда отгородила человека от мира, от людей.

Товарищи, боевые друзья, те, кого водил в бой и с кем ходил сам в атаки, не оставили его, пришли на помощь. Пожалуй, не было в батальоне человека, который не писал бы в то время командиру.

Владимир Васильевич бережно кладет на стол пачку писем, перевязанных бечевкой. Среди них знакомые всем «треугольники», стандартные открытые письма без конвертов времен войны, обычные конверты.

— Это небольшая часть, которую удалось сохранить во время переездов.

Пожелтевшие листы, выцветшие строчки. Но в них остались дорогие, волнующие слова его боевых товарищей, которые помогли ему справиться с недугом, победить себя.

— Да вам, Владимир Васильевич, одному писем приходит больше, чем на всю улицу Горького, а вы унываете,— шутил тогда доктор, видя, как иногда трудно становится этому человеку (специализированный госпиталь находился в то время на улице Горького в Москве).

В конце августа Владимира Васильевича пригласили в Кремль для вручения ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Когда назвали фамилию Платицына, с передних рядов поднялся подтянутый молодой майор-танкист в темных очках. Николай Михайлович Шверник быстро прошел к нему и обнял офицера.

Вскоре в госпиталь прибыл генерал армии К. А. Мерецков. Командующий фронтом лично знал Платицына, еще когда тот командовал истребительным батальоном, ходил в тыл врага. Он вручил герою подарок. На прощание сказал:

— Ждем вас, Владимир Васильевич. Поправляйтесь. И еще теплее и легче стало на душе у воина.

Но не вернулся командир к своим гвардейцам.

Праздник великой Победы застал Платицына в Одессе, в больнице у Филатова. 9 мая вместе с другими героями он стоял на трибуне на Куликовом поле. В тот день люди смеялись и плакали. Не удержался и Владимир Васильевич: выкатилась и у него слеза. Нет, он не оплакивал свой недуг. То были слезы радости за наш народ, за долгожданную победу.

Владимир Васильевич решил учиться. Совесть коммуниста не позволяла ему быть в стороне от вдохновенного энтузиазма народа. Он с золотой медалью заканчивает десятый класс. И опять вокруг него было много добрых людей. Первая маленькая победа окрылила человека. И он решает учиться дальше, становится студентом юридического факультета Московского университета. Пять долгих лет упорного труда. Пять лет рядом с ним за партой сидела его верный друг и товарищ, жена Надежда Леоновна. Вместе ежедневно они отправлялись в университет, вместе волновались на экзаменах и зачетах, вместе радовались каждой удаче. А их было тоже немало. За все время учебы лишь одну четверку получил Владимир.

Сейчас Владимир Васильевич адвокат.

— В народе нас зовут защитниками. Я очень люблю это слово. Но мы не защищаем и не выгораживаем преступников. Мы помогаем оступившимся, защищаем от судебных ошибок, от равнодушия, от оговоров. Мы помогаем людям понять их заблуждения.

Наша беседа подходит к концу. Голос Владимира Васильевича звучит мягко, добродушно, и мне подумалось, наверное, таким и должен быть адвокат, чтобы смягчить ожесточившуюся душу, заставить поверить в то доброе, хорошее, что есть в каждом человеке.

В. Смирнов

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 1. М.: Московский рабочий, 1975.

Другие материалы