Твои герои, Ленинград

НИКИШИН
Михаил Дмитриевич

Уходили в бой штурмовики

Михаил Дмитриевич Никишин родился в 1907 г. в деревне Воронине Шатурского района Московской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1938 г. В 1924 г. приехал в Москву. Работал плотником на стройках, затем на заводе, учился в строительном техникуме. В 1933 г. поступил в военную авиационную школу, которую окончил в 1935 г. До 1938 г. работал летчиком-инструктором Осоавиахима, потом линейным летчиком на строительстве железнодорожной магистрали Котлас — Воркута. В сентябре 1941 г. М. Д. Никишин добровольцем ушел на фронт. Выл заместителем командира, затем командиром эскадрильи штурмовиков. Совершил свыше 300 боевых вылетов. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 г. М. Д. Никишину присвоено звание Героя Советского Союза. С 1946 г. М. Д. Никишин находится в запасе. Живет и работает в Москве.

— В жизни мне довелось повидать многое. Ведь уже немало годков позади. Да каких...

Михаил Дмитриевич Никишин задумывается, поправляет давно посеребренные сединой волосы, хмурит брови, стараясь точнее припомнить большие и малые вехи своего жизненного пути.

Затерявшаяся в перелесках Шатурского района деревня Воронино. Бревенчатая изба невесело глядит через улицу на лоскуты крестьянских полей. Недалеко обозначилось колокольней село Архангел. Теплым летним днем уныло бредет за плачущей матерью босоногий мальчик: отца, недавно вернувшегося с действительной службы, провожают на «германскую» войну. Будто силясь заглушить стон жен, матерей и детей, глухо гудят сельские колокола...

Это было в 1914 г. Тогда Миша, старший сын у родителей, остался помощником матери во всех ее многотрудных и хлопотных крестьянских делах. По настоянию деда, чуть ли не единственного грамотного человека в деревне, начал солдатский сын учиться в архангельской пятиклассной школе.

А в конце октября 1917 г. взволновала, взбудоражила всю округу весть: в Петрограде революция! Невесть как добывали мужики газеты и листовки, часто просили: почитай, Миша, что тут про землю Ленин говорит. И читал Миша с мальчишеским задором, пытался объяснить прочитанное так: будет теперь земля у крестьян.

Вскоре приехали в село два матроса. Рослые, в черных бушлатах, в бескозырках. Маузеры на длинных ремнях через плечо. С почтением толковали с балтийцами взрослые, как зачарованные смотрели на них мальчишки. От дома к дому, от деревни к деревне шли о моряках легенды. Говорили, что они свергали царя, а потом Керенского, устанавливали Советскую власть, что в село их прислал сам Ленин. Пусть, мол, расскажут крестьянам, что принесла им революция, как начинать строить новую жизнь...

Вместе со всеми слушал и Миша Никишин горячие матросские речи. Слушал, и одно желание наполняло мальчишескую душу: учиться, чтобы строить ту новую жизнь, которая только начиналась. А учиться было все труднее. Учителя с трудом добывали один карандаш на троих, выдавали по четвертушке бумаги только для самых необходимых записей. Ученики по очереди приносили в школу по вязанке дров, чтобы хоть немного протопить холодные классы. Далекие и тревожные революционные годы. Никогда не забыть их тому, кто пережил...

И все же Михаил Никишин окончил школу. Учиться бы дальше — Советская власть открыла дорогу к знаниям для детей рабочих и крестьян,— да семью навестили беды одна тяжелей другой. В двадцать четвертом году сгорел дом. Остались на его месте одни головешки. В следующем году умер отец. И опять стал Михаил единственной надеждой матери и малолетних брата и сестры. Работал в поле, на фабрике. С трудом удалось построить дом.

С мечтой об учебе приехал деревенский паренек в Москву. Окончил курсы строительных десятников, был плотником на стройках столицы, поступил в строительно-конструкторский техникум. Работал на цементно-известковом заводе. С коллективом этого предприятия у Михаила Никишина связано очень большое событие в жизни: заводская партийная организация приняла его кандидатом в члены партии. Отсюда началась и дорога в авиацию.

До сих пор Михаил Дмитриевич до мельчайших подробностей помнит тот день 1933 г., когда его пригласили в Свердловский райком партии и после недолгой беседы спросили:

— Хотите учиться летать?

Он и мечтать не решался о такой профессии. Неужели простой рабочий и вчерашний крестьянин сможет стать летчиком?..

— В авиации тоже нужны коммунисты,— как бы рассеивая сомнения собеседника заметил секретарь райкома.— Вас посылаем на большое партийное дело.

Строгая медицинская комиссия решила: в авиацию годен.

И стал кандидат в члены партии Михаил Никишин курсантом военной авиационной школы. А через два года воспитатели и младшие товарищи провожали выпускников в разные края. Всем вместе и каждому в отдельности традиционное пожелание: чистого неба, счастливых полетов!

Для Никишина это напутствие обернулось чуть ли не злой шуткой. Судьба сложилась так, что не пришлось ему быть ни истребителем, ни бомбардировщиком. Он стал летчиком-инструктором Осоавиахима, а позже водил самолет в хмуром северном небе. Летом над бескрайним зеленым морем тайги, зимой над укрывшими ее снегами. Горячая работа была у линейного летчика на строительстве железнодорожного пути Котлас — Воркута. В трескучие морозы, в метели и туманы, когда только у самой земли можно было разглядеть посадочную площадку, доставлял он на отдаленные участки грузы, пассажиров, почту.

В этом далеком краю застала Михаила Никишина война. Где-то на западе гремели бои, рвались все дальше на восток гитлеровские полчища. Горькие вести, которые в избытке приносили радио и газеты, не давали летчику покоя. Сердце звало туда, где решалась судьба Родины. Но на все устные и письменные просьбы послать на фронт он получал один ответ: отказать. Обращался в другие инстанции, ждал. И вот наконец его вызвал начальник строительства. Хмуро спросил не то с обидой, не то с участием:

— Значит, добился своего. А мы здесь как? Думаешь, первый же молодой летчик за неделю освоит северную трассу? Ну да ладно. Возвращайся к нам с победой...

Забегая вперед, можно сказать, что это пожелание сбылось полностью. После войны Михаил Дмитриевич снова вернулся на север и еще много лет трудился в полюбившемся ему краю.

На фронт Никишин попал не сразу. Несколько месяцев он водил транспортный самолет, доставлял в действующие авиационные части боеприпасы и другие грузы.

...В то майское утро 1943 г. рано ожил прифронтовой аэродром под Ленинградом. Шестерка «илов» из эскадрильи майора Пономарева готовилась к боевому вылету. Штурмовикам предстояло совершить налет на передний край обороны врага. Группу вел сам командир эскадрильи Пономарев. Своему заместителю старшему лейтенанту Никишину он давал последние напутствия:

— Поиск артиллерийских и минометных батарей начнем не со стороны своих войск, а со стороны противника. Следи за боевым строем группы.

Штурмовики взяли курс к цели. Полет идет пока нормально. Но это пока. Каждый знает: впереди враг, огонь его зениток. Не исключена и встреча с «мессерами».

Вот и линия фронта. С воздуха видно, как на земле то и дело вспыхивают разрывы снарядов. Идет интенсивная артиллерийская перестрелка. В этом грохоте гитлеровцы не заметили, как над их расположением появились советские самолеты. Пономарев по радио передал команду: «Приготовиться к атаке». Никишин ввел самолет в пикирование. В прицеле мелькнули позиции артиллерийской батареи. На них обрушился бомбовый груз. Очертания орудий окутали клубы огня и дыма. Успешно штурмуют цели и другие самолеты группы.

Новый заход. Группа сокрушает технику и живую силу гитлеровцев огнем пушек, пулеметов. Но и враг опомнился. Вокруг «илов» запрыгали зловещие шапки взрывов зенитных снарядов. При выходе из очередной атаки Никишин почувствовал, как самолет необычно вздрогнул, управлять им стало труднее. Пономарев передал: вывалилась правая «нога» шасси. В таком случае можно уходить из боя. Пренебрегая опасностью, Никишин снова повел штурмовик в атаку.

Боевая задача выполнена. Группа уходит от цели. На малой высоте она проносится над передним краем нашей обороны. Никишин видит, как приветливо машут руками вслед летчикам довольные их работой пехотинцы. Только не знают эти ребята, что ждет Никишина впереди. Ведь ему надо посадить поврежденную машину на одну «ногу», а в таких случаях не редки и катастрофы. Но бывалый летчик мастерски совершил посадку и сохранил машину.

Через несколько дней Никишин в паре с экипажем Николая Коробейникова отправился на «свободную охоту». Надо было пройти над железной дорогой Тосно — Чудово — Новгород и в случае обнаружения на ней вражеских эшелонов нанести неожиданный удар. Погода вполне благоприятная. Невысокая облачность позволяет вести наблюдения за землей, а в случае опасности скрыться от преследования истребителей и зенитного огня.

...Небольшой шлейф дыма Никишин заметил еще издали.

Эшелон. Штурмовики разворачиваются и заходят на цель. «Бьем по паровозу»,— передал по радио ведомому. Два «ила» открывают огонь из пушек и пулеметов. Паровоз, окутанный клубами дыма и пара, останавливается. Штурмовики заходят теперь в хвост эшелону. С малой высоты они сбрасывают бомбы, обильно поливают огнем вагоны и платформы с боевой техникой. Состав горит. В разные стороны бегут от него ошеломленные неожиданным ударом гитлеровцы...

День за днем идут суровые фронтовые будни. Эскадрилья, как и весь полк, совершает новые и новые боевые вылеты. Шумными взаимными поздравлениями летчики отмечали победы, молча брели по аэродрому, когда с задания не возвращались верные боевые друзья.

Тяжелую потерю понесла и первая эскадрилья: в одном из боев летом 1944 г. погиб ее командир майор Александр Пономарев. Любили подчиненные этого храброго, опытного воздушного бойца, чуткого товарища, умелого воспитателя. В первые дни войны он летал на среднем бомбардировщике. Был сбит над территорией, занятой гитлеровцами. Раненный, выбросился с парашютом из горящей машины, был схвачен фашистами, из плена бежал. Добрался до своих и снова сел за штурвал самолета. Теперь Пономарева не стало. Командование эскадрильей принял его заместитель старший лейтенант Никишин. Новые хлопоты и заботы легли на его плечи. Ведь командир — это первый летчик, с него во всем берут пример подчиненные. У Пономарева, давнего товарища по военно-авиационной школе, Никишин научился многому, но сумеет ли быть таким, как он? Новый командир заботился прежде всего, чтобы не увядала добрая слава эскадрильи. И здесь многое зависело от доверия людей, которое на войне завоевывается не красным словом, а мужеством, храбростью и умением в бою.

Надо сказать, что эти качества Никишина получили всеобщее признание. Летел он во главе группы или всей эскадрильи, боевые задания всегда выполнялись успешно.

...Наши войска приближались к Пскову. Восемь «илов» во главе с Никишиным вылетели на выполнение очередной боевой задачи. Им предстояло нанести удар по живой силе и огневым средствам гитлеровцев. Над целью командир эскадрильи передал команду: «Атака!» Только хотел перевести самолет в пикирование, как почувствовал сильный удар. Неужели прямое попадание снаряда?

— Подбили? — спросил стрелка-радиста Василия Батизада.

— Пока целы,— ответил тот.

Но после первого же захода на цель Никишин почувствовал резкий запах гари в кабине. Начал глохнуть двигатель. Судьбу машины и ее экипажа теперь решали считанные минуты. Хорошо, что сброшены бомбы. Нагруженный «ил» еще быстрее потянуло бы к земле. В такие критические моменты у летчика только один выход: собрать всю волю, выдержку, найти клочок земли для вынужденной посадки. А где его найдешь, когда кругом враги?

Оставляя за собой хвост дыма, штурмовик с умолкшим двигателем неумолимо приближался к земле. Удержать бы его в воздухе еще немного и дотянуть до своих. Кажется, сердце вложил бы в машину, чтобы не врезалась она в землю всей своей тяжестью, но это сделать невозможно.

Земля рядом, она проносится под самым фюзеляжем. Слышно, как по плоскости чиркнули кусты. Не выпуская шасси, Никишин посадил машину. Крикнул стрелку:

— Выпрыгивай!

Летчик и стрелок быстро поползли в сторону, укрылись в воронке от снаряда. По расчетам Никишин пересек линию фронта. Но так ли это? Совсем рядом перестрелка. Около горящего самолета рвутся мины. Не свои же ведут по нему огонь... Справа послышался голос:

— Ползите сюда, здесь свои!..

До полка добрался только на пятый день. Боевые друзья с радостью встретили комэска, ведь его считали погибшим.

Вскоре Никишин вновь водил эскадрилью на штурмовку вражеских объектов. Только во время массированного налета на аэродром в Лапперанта 16 наших «илов» уничтожили и повредили на земле 11 самолетов, взорвали склад с горючим. При отражении атаки вражеских истребителей в воздушном бою сбили четыре из них.

Особенно отличилась первая эскадрилья, которой командовал Михаил Никишин, в боях за остров Сааремаа. Большей его частью наши войска овладели в начале октября 1944 г. Гитлеровцы укрепились лишь на узком перешейке и прочно удерживали оставшуюся часть острова. Отсюда их дальнобойная артиллерия держала под огнем пролив и мешала нашим кораблям проходить к Риге. Надо было во что бы то ни стало «сковырнуть» врага с выгодного рубежа и сбросить в море. Однако наступление успеха не дало. Артиллерия, скрытая за высотами, вела по нашим пехотинцам губительный огонь.

Самолеты не раз штурмовали вражеские огневые позиции, и все же артиллерия продолжала стрелять. Тогда Никишин предложил командованию поставить по всему перешейку дымовую завесу, ослепить наблюдательные пункты и огневые средства гитлеровцев, а затем нанести по ним решительный удар с земли и с воздуха. Предложение было одобрено.

В назначенный час на выполнение этой задачи поднялся весь полк. Повел его командир первой эскадрильи капитан Никишин, лучше других знавший район предстоящих действий.

— Боевой строй — «цепочка»,— предупредил он товарищей.

«Илы» точно сбрасывают дымовые бомбы. Ветер, на счастье, в сторону противника, и густая пелена дыма надежно окутывает его оборону. Теперь самое время для основного удара. На заранее намеченные цели штурмовики обрушили бомбы, реактивные снаряды, пушечный и пулеметный огонь. Для фашистов это был настоящий ад, а тут перешли в наступление и наши сухопутные части. На следующий день весь остров Сааремаа был освобожден...

За мужество и храбрость в этих и предшествующих боях командиру эскадрильи Михаилу Дмитриевичу Никишину было присвоено звание Героя Советского Союза.

...В 1946 г. бывалый летчик майор Никишин попрощался с военной авиацией, сдав свою боевую вахту молодой смене. Но и после демобилизации он не оставил штурвала самолета. Много лет работал инспектором по технике пилотирования на северных трассах, пока врачи не сказали: летать больше нельзя.

Ныне Михаил Дмитриевич Никишин живет и работает в Москве. Ветеран войны, коммунист, примерный труженик, он уважаемый человек в коллективе, всегда желанный гость молодежи, активный пропагандист замечательных боевых традиций советских авиаторов.

И. Игошев

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1976.

Другие материалы