Твои герои, Ленинград

НИКИТИН
Алексей Иванович

Цель вижу, атакую!

Никитин Алексей Иванович. Родился в 1918 г. в деревне Лысково ныне Краснохолмского района Калининской области. Русский. Член КПСС с 1941 г. Многие годы жил в Москве. В столице окончил ФЗУ, работал на мебельной фабрике столяром. Одновременно без отрыва от производства учился в аэроклубе. Из Москвы по спецнабору в 1937 г. направлен в военную школу летчиков, после окончания которой служил летчиком в Ленинградском военном округе. Участвовал в боях во время советско-финляндской войны. Был командиром звена, эскадрильи, инспектором-летчиком дивизии. Воевал на Ленинградском, Волховском, Воронежском, Калининском и Северо-Западном фронтах. Совершил 238 боевых вылетов, участвовал в 73 воздушных боях, сбил 19 вражеских самолетов лично и 4 в групповых схватках. Звания Героя Советского Союза удостоен 10 февраля 1943 года. В послевоенные годы окончил Военно-воздушную академию и продолжал службу в авиации. 2 сентября 1954 г. погиб в авиационной катастрофе.

Шел конец декабря 1939 года. С утра падал мокрый, тяжелый снег. Но затем рваные клочья низких облаков начали быстро уплывать на восток. К полудню облачность поднялась на 100—150 метров.

И именно в этот момент был получен боевой приказ: звену лейтенанта Алексея Никитина предстояло произвести штурмовку на «чайках» железнодорожной станции Хейниоки. И как только над аэродромом взвилась зеленая ракета, Никитин первым взлетел. Вместе с ним в воздух поднялись лейтенант Любутин и лейтенант Васильев. Летели под облаками, почти у земли.

Над Финским заливом погода резко изменилась. Над головой развернулось ясное, безоблачное небо, как говорят летчики, «с неограниченной высотой». У озера Муоланъярви звено обстреляли зенитные батареи противника.

— Разомкнись!

Летчики быстро выполнили команду. Чтобы окончательно запутать белофиннов, Никитин начал менять скорость и направление. Через несколько секунд снаряды стали рваться в стороне от самолетов.

При подходе к железнодорожной станции Никитин покачиванием с крыла на крыло подал условный сигнал: «Цель вижу, атакую!» Началась штурмовка железнодорожных эшелонов. Летчики сделали пять заходов на цель. В результате штурмовки загорелось несколько вагонов, видимо, с боеприпасами, потому что на развороте Никитин ясно видел, как начали гореть еще шесть вагонов, а затем станция окуталась густым дымом.

Перелетев линию фронта, летчики снова снизились. Звено летело почти над самыми верхушками деревьев. Но в это время начал сильно отставать левый ведомый летчик Любутин. С ним явно что-то случилось. «Ранен,— подумал Никитин.— Может погибнуть». Не раздумывая, решил немедленно сесть на аэродром соседней части, над которым они в это время пролетали.

Никитин не ошибся. Любутин был действительно ранен в голову. Преодолевая боль и напрягая усилия, он все же благополучно посадил машину.

Позже Любутин рассказывал:

— Видел, как Алексей Иванович и Василий Иванович берегли меня при возвращении. И это прибавляло силы. Я забывал о ране.

Как-то раз командир полка Е. Г. Туренко поставил личному составу части задачу: в течение дня звеньями обеспечить батальону капитана Нетребы прорыв сильно укрепленного участка обороны противника на реке Тайпале-Йоки.

Подлетая к «линии Маннергейма», летчики заметили, что левый фланг ее проходит по перешейку между Ладожским озером и озером Сувантоярви. Сжатый поздно замерзающими озерами перешеек пересекался рекой Тайпале-Йоки с обрывистыми берегами и быстрым течением. Местность как нельзя более благоприятствовала обороне.

С воздуха Никитин ясно видел, что наши саперы и понтонеры перебросили через Тайпале-Йоки лодочный десант, а затем под прикрытием артиллеристов и звена истребителей через понтонный мост части устремились вперед. Звено Никитина беспрерывно патрулировало над местом продвижения батальона капитана Нетребы. Батальон, вырвавшись вперед, вклинился в финский передний край. Однако дальнейшее продвижение пехотинцев было приостановлено сильным артиллерийским и пулеметным огнем.

Как только летчики вернулись с боевого задания, техники осмотрели машины, заправили их горючим, пополнили боекомплект патронами и подвесили под плоскости по две бомбы. А через час Никитин получил новое боевое задание: произвести штурмовку войск и техники противника у деревни Коуккуниеми и восточный берег Сувантоярви. На задание вылетел вместе с Любутиным и Васильевым. После четвертого захода летчиков в атаку перешли пехотинцы и освободили деревню.

Так, в тяжелых условиях Алексей Никитин со своими боевыми друзьями участвовал в обеспечении прорыва наземными войсками сильно укрепленной обороны противника на реке Тайпале-Йоки, уничтожая живую силу и боевую технику врага. За отвагу и мужество, проявленные в этих боях, А. И. Никитин был награжден тогда медалью «За боевые заслуги».

Великую Отечественную войну Алексей Никитин встретил уже опытным воздушным бойцом в звании старшего лейтенанта, в должности комиссара эскадрильи. И снова боевые полеты.

Особенно запомнился Никитину бой 10 августа 1941 года. В тот день он семь раз вступал в воздушные схватки с врагом, сбил два самолета лично и один в групповом бою. За этот подвиг он был награжден орденом Красного Знамени.

В начале сентября после пятнадцатиминутного патрулирования в воздухе Алексей Никитин с ведомым Аркадием Быстровым в районе Пушкина встретил десять вражеских бомбардировщиков «дорнье». Не раздумывая, бросился в атаку. Фашистские бомбардировщики, видя, что их атакует всего лишь одна пара советских истребителей, продолжали идти прежним курсом. И жестоко просчитались. Никитин с ходу «срезал» одного фашиста. После этого гитлеровцы решили принять бой. Четырнадцать минут длилась воздушная схватка, в которой Никитин и Быстров сбили еще один «дорнье». Не выдержав стремительного удара, остальные вражеские самолеты повернули обратно.

В тот же день комиссар эскадрильи Алексей Никитин, командир звена лейтенант Петр Исаев и летчик лейтенант Николай Павлов штурмовали вражеский аэродром Сиверская. Во время штурмовки Никитин лично поджег два неприятельских самолета. На обратном пути над линией фронта звено Никитина атаковала шестерка Ме-109. У советских летчиков после штурмовки — ни патрона! Гитлеровцы, видимо, решили во что бы то ни стало сбить ведущего. На выручку комиссару бросился Петр Исаев. В это время второй «мессершмитт» прошил очередью «чайку» Алексея Никитина, ранив комиссара в левое плечо. А тут новая беда: сильно поврежденный мотор истребителя Никитина остановился. Самолет потерял скорость и стал падать. Чем тут поможешь? Конец... Но перед самой землей Никитин все же сумел выровнять машину и посадить ее на краю аэродрома. А через две недели, подлечившись, он снова вернулся в строй и вскоре был награжден орденом Красного Знамени.

Не забыть Алексею и бой в районе Старого Оскола. В тот день он, комиссар эскадрильи, ведомый летчик лейтенант Юрий Камерилов, адъютант эскадрильи капитан Петр Исаев и его ведомый летчик лейтенант Николай Павлов вылетели на прикрытие боевых порядков войск на стыке 40-й и 21-й армий.

Помня задачу — не допустить вражеские самолеты штурмовать и бомбить наши соединения на поле боя, ведущий группы комиссар Алексей Никитин зорко следил за небом. Пролетая севернее Старого Оскола, летчик Камерилов доложил:

— Товарищ комиссар, над южной окраиной Старого Оскола пролетает «хеншель».

— Цель вижу, атакую! Прикрой хвост.

Первая атака была неудачной: трассы прошли выше и сзади фашиста. Да оно и понятно: атака под ракурсом две четверти редко когда приносит нужные результаты. Выполнив маневр, Никитин снова зашел противнику в хвост. Тот начал маневрировать, пытаясь оторваться от наседавшего «ястребка». Двести, сто, пятьдесят метров... Никитин видит, как на фюзеляже и кабине вражеского самолета черными точками отмечаются пробоины. И вот уже багряное пламя охватывает его. Потеряв управление, он беспорядочно падает вниз. Прищурив глаза, Никитин некоторое время провожает его взглядом, а затем вновь занимает в строю свое место. И вовремя. Юго-западнее Старого Оскола на высоте 3 тысячи метров появилась восьмерка Ме-109.

— В атаку! — зазвенел в наушниках шлемофона голос комиссара.

И завертелось воздушное огневое колесо. Атаки следовали одна за другой. Лейтенант Павлов с первой же атаки сверху сбил один Ме-109. Тот задымил и пошел со снижением к земле. От него отделилась темная точка, и тут же над ней раскрылся купол парашюта.

В этот момент пара «мессершмиттов» зашла Павлову в хвост со стороны солнца.

— «Пятерка!» Слева фашист. Берегись!

Увернувшись от пулеметных трасс врага, Никитин атаковал в лоб. Фашист не выдержал и резким поворотом ушел вниз.

В это время Павлов атаковал очередной Ме-109. «Мессер» резким боевым разворотом вышел из зоны огня нашего истребителя, но его ведомый попал под огонь пушек двух других наших «ястребков» и взорвался в воздухе.

— Отлично, Павлов! Отлично! Это — по нашему, по-русски!

Оставшиеся «мессершмитты», выйдя из боя, повернули на запад. Никитин глянул на часы: 10.20, высота 4 тысячи метров. Неожиданно на горизонте показались новые темные точки. Они быстро приближались с юго-запада. Вскоре уже ясно можно было различить десять «хейнкелей», шедших под прикрытием четверки Ме-109.

— Исаев, Павлов, свяжите боем «мессеров», я и Камерилов бьем бомберов! — крикнул Никитин.

— Понял, комиссар,— отозвался Исаев и вместе с Павловым резко взмыл вверх навстречу вражеским истребителям.

Тем временем Никитин и Камерилов устремились на бомбардировщиков. Поймав в прицел камуфлированный мощный фюзеляж «хейнкеля», Никитин открыл огонь по кабине стрелка-радиста. Дробно застучала пушка, раздирая снарядами дюраль капота. Оранжевое пламя сначала как бы нехотя выбилось из-под капота, а затем вдруг полыхнуло на всю мощь, распуская смоляную полосу дыма. Вражеская машина пошла к земле.

Но в это время на звено наших истребителей обрушилась четверка «мессершмиттов». Никитин с ходу атаковал ближайший. Тот задымил, но пилот продолжал лететь на подбитой машине.

— Камерилов, добей врага! — скомандовал Никитин.

И тот, не теряя ни секунды, с пологого пикирования повел огонь по недобитому фашисту. Стрелял до тех пор, пока тот не свалился в штопор. Не подкачал и Павлов. Удачно сделав заход сверху, он с первой же атаки сбил еще один вражеский истребитель.

Но война есть война. Подбили и самолет лейтенанта Павлова. Однако он все же сумел на поврежденной машине пролететь около сорока километров и совершить посадку поблизости от своего аэродрома.

Позже лейтенант Камерилов рассказывал молодым пилотам об этом бое:

— Личный пример комиссара эскадрильи Никитина в том боевом вылете имел огромное значение. Я видел, как он действовал во время атаки. Юго-западнее Старого Оскола я вместе с комиссаром дрался на высоте 3 тысячи метров против восьмерки «мессершмиттов». Во время боя летчик Павлов на горящем самолете пошел на вынужденную, а у меня кончились патроны. Казалось, безвыходное положение. Но именно в этот момент мы услышали призывный клич комиссара Никитина:

«Коммунисты, за мной в лобовую!» А так как Исаев, я и Павлов были коммунисты, то все последовали примеру комиссара. Я был ведомым у Никитина и видел, как у него были напряжены мускулы лица. Он вел свой «ястребок», не сворачивая с боевого курса, в лоб фашистскому пирату. Глядя на комиссара, я также не боялся смерти. Конечно, трудно сказать, о чем думал в то время комиссар эскадрильи. Я знаю только, что оставшаяся четверка «ястребков», идя с комиссаром в атаку, не свернула с боевого курса. «Мессершмитты», не выдержав нашего натиска, начали выводить свои машины в сторону. Вот что значит сила личного примера в бою.

Как правило, комиссар эскадрильи Никитин после выполнения боевых заданий проводил с личным составом воспитательную работу. Совместно с командиром эскадрильи он тщательно анализировал каждый бой, на положительных примерах учил, как надо бить врага.

...9 июля 1942 года капитан Никитин в составе десятки истребителей вылетел в четвертый раз за день на боевое задание. Группу вел сам «батя», командир полка С. И. Миронов. Только вошли двумя эшелонированными группами, шестеркой и четверкой, в свою зону патрулирования, как на высоте 2 тысячи метров появились 23 вражеских самолета. 17 «юнкерсов» под прикрытием шестерки «мессершмиттов» приближались к нашим позициям.

— Моей шестерке приготовиться к бою! — раздался властный «батин» голос.

«Мессершмитты», в свою очередь, развернулись в боевой порядок, видимо, для встречной атаки.

— Идем в лобовую! — снова командует «батя».— «Сто седьмой», четверкой — вверх! Прикроешь!

— Я — «Сто седьмой». Понял! — тут же отозвался Никитин. Увлекая за собой «ястребки» лейтенанта Камерилова, капитана Исаева и лейтенанта Павлова, он устремился вверх.

— Атака! — скомандовал ведомым комиссар Никитин и перевел свой «ястребок» в пикирование...

Жаркий был бой в тот день. Многих пилотов недосчитались фашисты. Наши же «ястребки» возвратились на свою базу без потерь.

Вскоре за тот боевой вылет и сбитые два вражеских самолета Никитин был награжден орденом Отечественной войны первой степени. А в 1943 году на его груди засияла звезда Героя Советского Союза.

В. Черниевский

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 7. М.: Московский рабочий, 1984.

Другие материалы