Сандалов Владимир Александрович

Подвиг партизанки Антонины Петровой совпал с подвигом летчика Алексея Севастьянова по времени. А то, что сделали спустя несколько дней Владимир Сандалов и Василий Михайлов, имело прямое отношение к победе, одержанной Севастьяновым в ночь с 4 на 5 ноября. Севастьянов уберег Ленинград не только от бомб сбитого им "хейнкеля", он помог предотвратить куда большую беду.

Летчик с "хейнкеля" сказал на допросе, что "фюрер решил 7 ноября качнуть колыбель революции".

Сбитый бомбардировщик стартовал с аэродрома, устроенного немцами недалеко от станции Дно. Но в эти дни авиация противника подтягивалась еще ближе к Ленинграду. Это подтвердил пленный. Двести пятьдесят километров от дновского аэродрома до Ленинграда казались теперь гитлеровцам слишком большим расстоянием.

На следующий день, 5 ноября, наш воздушный разведчик сфотографировал на двух пригородных аэродромах небывалое скопление фашистских самолетов. А в самый канун праздника - 6 ноября - над аэродромом, где вражеских самолетов было особенно много, появился единственный в то время на всем Ленинградском фронте полк пикирующих бомбардировщиков. Вел его майор Владимир Александрович Сандалов.

Пикировщики должны были "распечатать" цель. Однако тому, кто бьет первым, приходится принять на себя самый сильный ответный удар зенитной артиллерии. Сандалов, уже не раз побывавший под обстрелом, поразился плотности огня. Летчик с трудом успевал маневрировать. Но после того как штурман дал сигнал ложиться на боевой курс, маневрировать стало невозможно. Когда самолет на боевом курсе, забота у летчика одна - вести машину, как по линейке, чтобы не нарушить штурманских расчетов.

Михайлов Василий Николаевич

Сандалов и Михайлов думали об одном - о том, что они должны показать пример ведомым. Все экипажи будут бомбить следом за командирской машиной. И показали! Бомбы, сброшенные Михайловым, рвались на самолетных стоянках.

Чуть повернув голову вправо, Сандалов мельком взглянул на Михайлова. Лицо его было напряженным. У штурмана много забот в воздухе. А у того, кто прокладывает курс командирской машины, тем более. Он в ответе за точность бомбометания всей группы.

Сандалов с благодарностью подумал о своем товарище. На земле у них, правда, произошел крупный разговор. Командир не хотел брать Михайлова в этот полет: у штурмана еще не зажила рана, полученная во время бомбежки вражеских позиций у Невской Дубровки. Но этот упрямый человек твердил одно: "Это я на земле хромаю, а в воздухе хромать не буду".

Все знали, что штурмана спас парашют. Нет, он не прыгал, - просто, как всегда, сидел на нем. Пуля крупнокалиберного пулемета, пробив парашютную сумку, плотно уложенный шелк и крепкие лямки, потеряла силу и не затронула кость. Когда по возвращении на аэродром Михайлову предложили лечь в госпиталь, он лишь махнул рукой: "Тащите пулю и перевязывайте. С такой раной что лежать, что летать - одно и то же. В воздухе даже лучше. В бою скорее забудешь боль". Пришлось уступить штурману и взять его в полет.

...После того как Михайлов сбросил бомбы, Сандалов оглянулся на аэродром. Над летным полем поднимался густой дым. Теперь штурмовики, которые должны прийти сюда вслед за бомбардировщиками, еще издали увидят цель.

Вернувшись на свой аэродром, Сандалов приказал быстрей заправлять самолеты горючим, подвешивать бомбы. Он понимал, что экипажи устали. Даже несколько минут пребывания над целью, когда небо кипит от разрывов зенитных снарядов, тяжелей многочасового полета. Но времени для отдыха не было.

И вот бомбардировщики снова над целью. Считая, что налеты больше не повторятся, фашисты приводили аэродром в порядок. Повторный удар пикировщиков Сандалова довершил разгром. Это подтвердил пролетевший затем над аэродромом наш воздушный разведчик. Правда, на снимках, которые он сделал, трудно было точно подсчитать, сколько уничтожено немецких самолетов: некоторые сгорели дотла, от других остались только обломки. Лучше всего о силе удара говорило другое - 7 ноября, в день 24-й годовщины Октября, фашисты так и не смогли совершить массированный налет на Ленинград, к которому они долго готовились. Удары пикировщиков в сочетании с ударами штурмовиков и истребителей сорвали их планы. Было уничтожено много немецких самолетов. Да и сам аэродром, изрытый воронками, оказался непригодным ни для взлета, ни для посадки.

Летал майор Сандалов много. Пожалуй, больше, чем требовалось командиру полка.

Однажды его вызвал командир соединения и приказал нанести удар по вражескому аэродрому. В заключение сказал:

— Маршрут полета, способ выхода на цель и методы бомбометания решите сами. Кто поведет группу?

— Я поведу, - ответил Сандалов.

— Не слишком ли часто вы водите группы, товарищ майор? У командира полка и так забот много.

— Основная забота командира полка - бить врага, - ответил Сандалов.

Вылетев, он повел группу курсом не на аэродром противника, а на Финский залив. И уже потом, обойдя стороной зенитки врага, повернул к берегу. Однако и после этого направление полета не совпало с целью. Вначале ведомые думали, что командир обходит большую тучу. Потом стали опасаться, не просчитался ли штурман капитан Михайлов, ведь цель была уже далеко позади.

Никакого просчета не было. Сандалов пошел на хитрость: решил появиться над аэродромом с тыла. Гитлеровцы наверняка примут советские пикировщики за свои "Мессершмитты-110". Они действительно немного схожи. И те и другие с двумя килями. Издали спутать не мудрено. Тем более что шли они в сторону линии фронта.

Только когда на аэродром посыпались бомбы, когда воздушные стрелки и штурманы открыли по самолетным стоянкам пулеметный огонь, фашисты всё поняли.

Ударили зенитки, но поздно. Все советские пикировщики вернулись на свой аэродром. Первым из кабины выпрыгнул младший лейтенант Иван Черных. Тут же у самолета он начал плясать, неуклюже притопывая лохматыми унтами. Подбежавший к нему комиссар полка Марьяновский даже всполошился:

— Что с вами, Черных?

— Штук тридцать "юнкерсов" и "хейнкелей" сожгли...

Много вылетов совершил командир полка, затем командир дивизии и корпуса Владимир Александрович Сандалов. Звание Героя Советского Союза ему присвоили 6 июня 1942 года.

Боевой друг Сандалова - штурман Василий Николаевич Михайлов получил это звание 10 февраля 1943 года, вместе с героями прорыва блокады Ленинграда. Но после того как фронтовая судьба разъединила Сандалова и Михайлова, встретиться им больше не пришлось. Василий Николаевич погиб.

А генерал Сандалов воевал до самого Дня Победы. Да и после этого долго еще летал. Потом вернулся домой, в Ленинград, где родился и вырос. Вернулся в город, который защищал. Хотел устроиться на работу - врачи уговорили отдохнуть, подлечиться. Ведь он летал двадцать восемь лет, всю войну пробыл на фронте, был ранен...

Узнав, что я собираюсь писать о нем, Владимир Александрович пожал плечами:

— Зачем? Вот о ком действительно надо написать - это о летчике Черных, штурмане Косинове, стрелке-радисте Губине. Они заслужили, чтобы ленинградцы всегда помнили о них.

Я пообещал старому летчику, что обязательно напишу о трех комсомольцах его полка. И, пожалуй, лучше всего это сделать сразу.