Твои герои, Ленинград

МАКАРЕНКО
Николай Федорович

В небе над Воронежем

Макаренко Николай Федорович. Родился в 1916 г. в селе Сенное ныне Богодуховского района Харьковской области. Украинец. Член КПСС с 1941 г. Несколько лет жил и работал в Москве. Затем окончил военно-авиационное училище. Участвовал в освобождении Западной Украины, и Западной Белоруссии, воевал с белофиннами. Великую Отечественную войну встретил в должности командира звена. Командовал эскадрильей на Ленинградском и Воронежском фронтах. Совершил 262 боевых вылета, провел 67 воздушных боев, сбил лично 3 самолета врага и 6 в группе. Был тяжело ранен. 10 февраля 1943 г. удостоен звания Героя Советского Союза. После войны с отличием окончил Военно-воздушную инженерную академию им. Н. Е. Жуковского, получил звание полковника-инженера. С 1970 г. в запасе. Ныне живет и работает в Москве.

Боевое крещение лейтенант Николай Макаренко получил на Карельском перешейке в войне с белофиннами. Летал он тогда на И-16 и И-153 («Чайка»). Первое боевое задание выполнял в декабре 1939 года: в составе эскадрильи прикрывал боевые порядки сухопутных войск. Как говорят летчики, в начале все шло своим чередом. Но вот впереди показался «Дорнье-215». С разрешения ведущего Макаренко сблизился с неприятельским самолетом и открыл огонь. Пулемет врага умолк. Пристроившись в хвост «дорнье», Макаренко снова открыл огонь. Самолет загорелся, остановился один его мотор, но враг продолжал полет на втором моторе. И лишь после третьей атаки вспыхнул и начал разваливаться на куски.

И еще один полет. 2 января 1940 года звено наших истребителей, в составе которого ведомым был и Макаренко, вылетело на прикрытие сухопутных войск. И как только пришли в заданный район, по радио поступило сообщение, что в воздухе финские самолеты.

— В атаку! За мной! — подал команду ведущий.

Макаренко с ходу атаковал замыкающую машину врага и сбил ее. Это была его вторая победа на Карельском перешейке.

Потом Макаренко сопровождал бомбардировщики в тыл противника, патрулировал над городом Ленина, оберегая мирных жителей от налетов вражеской авиации, выполнял разведывательные полеты в простых и сложных метеорологических условиях. Всего в войне с белофиннами совершил 53 успешных боевых вылета.

Но особенно много пришлось летать в годы Великой Отечественной войны. Как-то раз пятерка истребителей в составе П. С. Большакова, В. П. Волкова, А. В. Кислякова, Н. А. Кривойкина и Н. Ф. Макаренко вылетела на выполнение боевого задания в район города Сортавала. Надо было произвести разведку. Выйдя к цели, группа обнаружила большую автоколонну, которая двигалась к Ленинграду. Последовала команда ведущего: «Занять боевой порядок и начать штурмовку».

— В том полете,— вспоминает Макаренко,— мы подожгли более пятнадцати вражеских автомашин.

Выполнив задание, группа повернула на свой аэродром. Недалеко от линии фронта, на опушке леса, обнаружили скопление пехоты противника. Получив разрешение ведущего, Макаренко снизился до двухсот метров и с бреющего полета расстрелял гитлеровцев из пулемета. Но в это время на его самолет спикировали сразу четыре «мессершмитта». Разгорелся неравный бой. Заметив, что после очередной атаки «мессеры» выстроились для нанесения нового удара, Макаренко развернул машину и пошел в лобовую атаку. Сблизившись до ста метров, нажал на гашетку. «Мессер», оставляя за собой хвост густого дыма, камнем рухнул вниз. Так была одержана первая победа летчика в боях с фашистской авиацией.

В августе сорок первого года, когда враг рвался к Ленинграду, пятерка лейтенанта Н. А. Кривойкина, в которую входил и Макаренко, выполняла боевое задание по прикрытию наших войск, попавших в окружение. В завязавшемся воздушном бою с втрое превосходящим противником Макаренко сбил еще один вражеский самолет. Но и его машина получила сильные повреждения. Все попытки спасти ее и посадить на небольшой островок кончились неудачей. Самолет стал резко терять высоту и упал в Ладожское озеро. Лишь чудом Макаренко удалось спастись. Отстегнув ремни, он выбрался из кабины и с трудом доплыл до островка, где его подобрали наши моряки.

В конце июня 1942 года 153-й истребительный авиационный полк, в котором служил Макаренко, перелетел под Воронеж. Враг накапливал силы, а затем перешел в наступление.

В это трудное время к летчикам прибыли командующий и комиссар авиагруппы генералы Л. А. Горбацевич и А. Г. Рытов. Командующий выслушал перед строем доклад командира полка Героя Советского Союза С. И. Миронова, а затем сказал:

— Ну, майор, знакомь со своими орлами. Хочу знать, с кем предстоит защищать небо Воронежа.

Горбацевич и Рытов прошли вдоль строя. Всматривались в лица, останавливались, знакомились, задавали вопросы. Пилоты отвечали четко, по-уставному, спокойно, с достоинством.

— Замкомэска капитан Авдеев...

— Комиссар эскадрильи Никитин...

— Старший лейтенант Карпухин...

— Старший лейтенант Решетников...

— Лейтенант Савин...

— Командир эскадрильи Макаренко.

— Макаренко? — командующий задержался.— Вы случайно не родственник известного педагога Макаренко?

— Родственник, товарищ генерал,— в тон командующему ответил комэск.— Коллеги, можно сказать: мы здесь тоже кое-чему учим фашистов. Да так, чтобы крепкую нашу науку никогда не забывали.

— Хвалю за находчивость, капитан! — отозвался генерал, пожимая комэску руку. И, поглядев на ордена Макаренко, пробасил: — Да, наука ваша, вижу, уже оценена по достоинству.

Командующий остался доволен знакомством с летчиками.

— Вижу, народ здесь боевой,— сказал он в заключение.— Да и машины у вас первоклассные. Верю, что вы, как выразился капитан Макаренко, сумеете на должной высоте дать урок зарвавшимся оккупантам.

В тот же день командующий улетел, а комиссар авиагруппы генерал Рытов остался в полку. Он-то и стал свидетелем первых жестоких боев над Воронежем, где наряду с другими летчиками особенно отличился командир эскадрильи капитан Макаренко.

На следующее утро в столовую вбежал комиссар полка К. С. Сорокин и, обратившись к летчикам, скомандовал:

— Тревога! С разных направлений на Воронеж заходят шесть групп бомбардировщиков общим количеством до ста самолетов под прикрытием более полусотни истребителей.

Летчики вскочили из-за столов и бросились к своим машинам. Самолеты стояли уже с запущенными моторами.

В воздухе капитан Макаренко осмотрелся. Фашистские бомбардировщики под прикрытием истребителей к тому времени разделились на две группы. Одна из них, меньшая, подошла к аэродрому и с ходу поспешно стала сбрасывать бомбы на летное поле. Навстречу им устремилась эскадрилья капитана П. С. Кирсанова.

— «Фотон-семнадцатый!» Атакуйте! — услышал свой позывной Николай Макаренко.

— Вас понял,— ответил Макаренко и подал команду: — «Фотоны», я — «Семнадцатый», следуйте за мной. Атакуем с ходу!

Николай Макаренко первым открыл огонь по фашистам с дальней дистанции. Те, не ожидая, видимо, такого напора, разлетелись в разные стороны. Но зорок глаз комэска. Он безошибочно определил флагмана и атаковал его. Тот попытался уйти, стал отчаянно маневрировать. Это хорошо: прицельного бомбометания ему уже не произвести.

— Решетников, Савин, как у вас? — запросил Макаренко командиров звеньев.

— Порядок,— отозвался Савин.— Атакуем «юнкерсы». Сверху наваливаются «мессеры». Будет жарко.

— Помните приказ: «Ни шагу назад!»

— Приказ помним, командир,— доложил И. В. Решетников.— Будем драться до последнего.

И тут же радостный голос Савина:

— Есть один! Отлетался гитлеровский «колбасник»!

— Отлично, Савин! — похвалил Макаренко, не отрывая взгляда от прицела, в рамку которого в этот момент вписался фюзеляж «юнкерса».

С близкой дистанции комэск хорошо видел, как выпущенные им снаряды впились в фашистский самолет. Тот завалился в глубокий левый крен и, выпустив оранжевую струю огня и дыма, пошел к земле.

В это время справа, полого пикируя, проплыл, волоча за собой черную ленту дыма, «юнкерс», подбитый Савиным. «А где же мой?» — подумал Николай Макаренко и, накренив истребитель, увидел красно-черный гриб взрыва на окраине Воронежа. «Вот и познакомились с воронежской землей»,— зло процедил сквозь зубы комэск и бросил свою «аэрокобру» на помощь звену Решетникова, отбивавшемуся от шестерки наседавших «мессершмиттов».

— Держитесь, ребята, идем на помощь! — передал он Решетникову.

Комэск с ходу атаковал строй «мессеров». В следующее мгновение он резко изменил полет и свечой пошел вверх. Фашисты за ним. Но «аэрокобра» на полной мощности мотора на вертикалях была сильнее «мессершмитта». Когда пара «худых» стала зависать, утратив свою инерцию, Макаренко успел проскочить еще сотни полторы метров вверх и, набрав скорость, боевым разворотом зашел в хвост одному из «мессеров», открыл огонь. «Мессершмитт» покачнулся и отвесно, не выходя из штопора, врезался в землю.

Генерал А. Г. Рытов впервые видел подобное: над Воронежем и его окрестностями развернулось целое воздушное сражение. Десятки самолетов сошлись в смертоносной огненной карусели. По радио на командный пункт то и дело поступали донесения.

— «Фотон». Я — «Фотон двадцать первый»,— докладывал комэск Кирсанов.— Сбили восемь бомбардировщиков и один истребитель.

— «Фотон». Я—«семнадцатый» — доносил командир эскадрильи Макаренко.— Сбили семь «юнкерсов» и два «мессера». Бой продолжаем.

В это время с командного пункта передали:

— «Фотоны»! Продержитесь еще десять минут. Вас сменит полк майора Васина.

— Трудновато, товарищ главный, но продержимся сколько надо,— ответил Макаренко.

И именно в это мгновение Николай Федорович почувствовал, как его самолет резко качнуло. От разбитой приборной доски полетели стекла, резкая боль обожгла левое плечо, сковала руку, перед глазами поплыли круги, языки пламени заплясали на полу кабины.

— Я — «семнадцатый». Подбит, горю. Бой продолжать! Никакой пощады врагу,— услышали летчики сдавленный удушьем голос раненого командира.

Находившийся рядом Савин видел, как «аэрокобра» комэска дала левый крен и круто пошла по спирали вниз. Два «мессершмитта» тотчас ринулись за самолетом Макаренко. Савин, сжав до боли зубы, бросил свою «аэрокобру» наперерез вражеским летчикам.

Макаренко, с трудом выровняв самолет, доложил на землю:

— «Фотон». Я — «Фотон семнадцатый». Ранен в руку. Управление самолетом затруднено.

— «Фотон тридцать третий»,— подали с командного пункта авиагруппы команду Савину,— прикройте выход из боя командира.

— Вас понял. Выполняю,— отозвался Савин.

— «Фотон»! Горючее на исходе,— с тревогой доложил на землю комэск Кирсанов.

— Выходите из боя попарно и по четверкам, подстраховывайте друг друга. Где «семнадцатый»?

— Я — «тридцать третий». «Семнадцатый» рядом,— доложил Савин.

— Я — «Дон сорок пятый». Подходим к заданному району,— послышался голос командира соседнего полка майора Васина.

Когда Макаренко с трудом приземлился, все находившиеся на аэродроме летчики и обслуживающий персонал бросились к самолету комэска, открыли дверцу кабины, бережно вытащили окровавленного капитана и уложили в подоспевшую санитарную автомашину.

— Гони,— приказал комиссар полка Сорокин шоферу.— Отвечаешь за его жизнь. Видишь, сколько он крови потерял!

Семь месяцев пролежал в госпитале герой воронежского неба. Врачи сделали все возможное, чтобы вернуть Николая Федоровича в строй, но восстановить полноценность искалеченной в бою снарядом руки им так и не удалось.

— Летать вам противопоказано,— заключил начальник медицинской комиссии.— Но, учитывая, что вы убедительно проситесь в часть...

— Да как же без родного полка, без ребят!..— перебил Макаренко полковника медицинской службы.

— Все это мы учитываем. Учитываем и то, что за вас ходатайствовало руководство полка и авиагруппы. Думаем, что служить вы еще сможете, но летать, конечно...

На второй день по возвращении в родную часть, а было это 10 февраля 1943 года, радио принесло радостную весть: гвардии майору Макаренко Николаю Федоровичу за мужество и отвагу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза.

Однополчане организовали торжественное чествование своего боевого друга. Ему поднесли подарки, и самым ценным, который он и поныне хранит как реликвию, был, пожалуй, вот этот: снаряд от пушки его машины, из которой он сбил два самолета противника в грозном воронежском небе.

Уезжать из родного полка в тыл, на легкую работу, как ему предложили, Николай Федорович наотрез отказался. Он просил, требовал, чтобы его допустили к полетам, уверял, доказывал, что сможет управлять истребителем и одной рукой. Но врачи были неумолимы.

Нет, не могу без авиации,— твердо заявил Макаренко.— Если нельзя летать, пойду учиться на инженера. А летные и боевые навыки и там свою службу сослужат.

И вот годы упорной учебы в Военной академии имени Н. Е. Жуковского. Затем работа научным сотрудником, преподавателем, выступления с лекциями в войсковых частях. И здесь пришло признание: в 1961 году Герой Советского Союза полковник-инженер Николай Федорович Макаренко был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В. Черниевский

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 7. М.: Московский рабочий, 1984.

Другие материалы