Платицын Владимир Васильевич

Томашевич Николай Николаевич

Литвинов Владимир Григорьевич

Телегин Григорий Георгиевич

Два фронта - Ленинградский и Волховский - выполняли, по существу, одну задачу - сражались за Ленинград. Были даже периоды, когда они воссоединялись. Затем в целях более оперативного руководства войсками снова обретали самостоятельность. Это диктовалось территориальной разобщенностью частей, действовавших по обе стороны блокадного кольца. Ленинградцы находились внутри его, а волховчане - с внешней стороны. Но их всегда связывало единство действий.

14 января 1944 года одновременно со 2-й Ударной армией Ленинградского фронта перешла в наступление и 59-я Волховского. 20 января, когда войска Ленинградского фронта, наступавшие от Пулкова и Ораниенбаума, соединились и добивали окруженные фашистские части, волховчане вступили в Новгород. Это удвоило радость ленинградцев. И не только потому, что Новгород входил тогда в Ленинградскую область. В тяжелом сорок первом году древний Новгород рыцарски сдерживал врагов, рвавшихся к городу Ленина. Теперь, в январе сорок четвертого, освободив Новгород, волховчане торопились помочь ленинградцам добить врага.

Впереди шли танкисты - однополчане Зайцева и Ращупкина, Кузьмина и Пятикопа, еще в декабре сорок первого награжденных Золотыми Звездами за героизм, проявленный в боях под Тихвином. Только теперь это был уже не 46-й полк, а гвардейская танковая бригада.

Прощаясь с освобожденным Новгородом, танкисты уносили в сердцах не только радость победы. Город лежал в руинах. Из двух с половиной тысяч домов здесь сохранилось только сорок. Почти пятидесятитысячное население Новгорода было угнано в фашистское рабство. Победителей, освободивших древний русский город, встретило лишь пятьдесят человек.

Как же не мстить за все это немцам! Танкисты спешили не дать гитлеровцам, выбитым из Новгорода, закрепиться на новых рубежах. Надо было быстрее продвинуться к Луге, чтобы отрезать пути отступления врагу, отходившему под натиском частей Ленинградского фронта.

Местность, по которой предстояло наступать, изобиловала болотами. Дорог было очень мало. Из-за этого артиллерия не могла сопровождать пехоту. Плохая погода приковала авиацию к аэродромам. Вся тяжесть боя легла на танкистов.

Командир первого батальона гвардии майор Платицын получил приказ овладеть деревней Кшентицы.

Платицын посмотрел на карту. Два крошечных прямоугольничка, обозначающие деревенскую улицу, голубая жилка речки, прерывисто заштрихованное пятно болота - вот и все. На самом деле это был сильный опорный пункт, в котором засел 28-й полк 8-й гренадерской дивизии врага. Еще удалось узнать, что в Кшентицах сосредоточено десятка два с половиной противотанковых пушек, несколько минометных батарей. Но где установлены орудия, какова система обороны гренадеров - никто не знал. Поэтому начинать надо было с разведки боем.

Кто же пойдет первым? Комбат остановил свой выбор на младшем лейтенанте Томашевиче. Задачу изложил коротко:

— Надо проскочить через Кшентицы и посмотреть, где у них огневые точки.

Томашевич кивнул головой:

— Ясно. Разрешите действовать? Платицын посмотрел на часы:

— Надо поспеть туда к тринадцати часам. Они в это время обедают, и мы поднесем господам гренадерам горяченький десерт.

Теплый комбинезон придавал коренастому Томашевичу неуклюжий вид. Но он довольно ловко взобрался на танк и юркнул в башню. Машина двинулась вперед. Вслед за ней потянулись остальные танки. Вел их комбат Платицын. Чтобы заранее не всполошить немцев, шли на небольшой скорости. На опушке леса, заехав в кусты, танки остановились. Дальше пошел лишь танк Томашевича.

Наклонившись к механику-водителю, Томашевич сказал:

— Теперь, Сергиенко, не жалей газу.

Потом положил руку на плечо командира орудия Одинцова:

— Дай-ка, брат, я постою у пушки.

Во всем первом батальоне никто не мог сравниться с Томашевичем по стрельбе из орудия. Пистолетом он владел не ахти как - из тридцати возможных больше пятнадцати очков не выбивал. Зато из пушки стрелял прямо-таки по-снайперски. Потому комбат и послал его первым.

В час дня танк Томашевича ворвался в Кшентицы. Первое, что увидел экипаж, это солдат, толпившихся вокруг полевой кухни. Томашевич даже не успел подать команду, как Сергиенко наехал на кухню. Она опрокинулась, залив снег дымящимся на морозе супом.

Заметив на бугре пушку, возле которой торопливо бегали немецкие артиллеристы, Томашевич прицелился. Двух снарядов хватило, чтобы покончить с нею.

Танк проскочил на другой конец деревни и развернулся. Придя в себя, солдаты врага тоже развернули пушки. Томашевич крикнул механику только одно слово:

— Дави!

Сергиенко с налета ударил орудие в бок, подмял его и помчался к другому орудию...

Заряжающий едва успевал подавать Томашевичу снаряды.

Немцы открыли сильный огонь. Не подоспей майор Платицын с ротами Литвинова и Телегина, одинокому танку, очутившемуся у немцев в тылу, пришлось бы совсем туго.

Гвардии капитан Литвинов решительным броском вывел свои танки на северо-восточную окраину Кшентиц. Внезапность удара была так велика, что противник даже не успел развернуть противотанковую батарею. Она целиком попала в руки советских танкистов. Другую батарею, состоявшую из шести 75-миллиметровых пушек, Литвинов и его танкисты уничтожили. Потом разгромили автоколонну с боеприпасами.

Гвардии капитан Телегин так же стремительно прорвался через вражескую оборону и атаковал немцев, находившихся в юго-западной части Кшентиц. Затем обходным маневром он прорвался в соседнюю деревню Видогощ. Находившийся здесь немецкий гарнизон был разгромлен. Но понесли потери и наши танкисты. А в это время Телегин увидел, что со стороны деревни Сутока в сторону Кшентиц движется колонна тягачей с пушками на прицепе. Сомнений быть не могло: они торопились на помощь гренадерам.

Снова завязался тяжелый бой. Решительная и дерзкая атака помогла Телегину разгромить артиллерийскую колонну. Сам он огнем своего танка уничтожил несколько пушек.

Когда с колонной было покончено, Телегин снова повернул на Кшентицы, чтобы соединиться с ротой Литвинова. Однако боевые друзья не встретились. Замаскированная в сарае пушка почти в упор ударила по танку. В живых остались только капитан Телегин и командир орудия Пирогов. Они были ранены. Выбираясь из танка, погиб Пирогов: стреляли сидевшие в сарае немецкие артиллеристы. Раненый капитан один вступил в неравный поединок.

Когда подоспели товарищи, гвардии капитан Григорий Телегин был уже мертв. Он дорого отдал свою жизнь: вокруг валялись трупы гитлеровцев.

А в это время на другой стороне деревни мужественно сражался гвардии капитан Владимир Литвинов. В его танк попал немецкий термитный снаряд. Машина вспыхнула, но Литвинов до последнего вздоха продолжал вести бой.

Комбат Платицын сам командовал теперь ротами погибших героев. Танков стало меньше, зато оставшиеся экипажи дрались еще ожесточеннее. Даже действовавший по-прежнему в одиночку гвардии младший лейтенант Томашевич не давал немцам покоя. К вечеру его танк был подбит. Водителя Сергиенко убило. Командир танка сам сел за рычаги. В этот момент второй снаряд разбил правую гусеницу. Взрывом Томашевичу обожгло лицо.

Танк замер. Томашевич поднялся в башню - сверху хоть видно, откуда стреляют. Присмотрелся и заметил, что в ближайшем сарае вынуто несколько нижних бревен. В этой амбразуре мелькали вспышки. Несколькими снарядами Томашевич разбил и сарай, и спрятанную в нем пушку.

Когда стемнело, он приказал командиру орудия и заряжающему пробираться к своим. В подбитом танке можно было вполне обойтись без них. Зачем же напрасно рисковать людьми? О том, что сам он рискует, Томашевич не думал. Остаться разрешил только стрелку-радисту Туманову.

Наши танки во главе с комбатом Платицыным все больше теснили немцев. Чтобы спастись, гитлеровцы попытались выскользнуть из Кшентиц. Томашевич начал бить по ним из пушки, Туманов поливал пулеметным огнем. Вырвался из деревни только один броневик.

Ночью, когда уже не осталось боеприпасов, Туманов вывел командира танка к штабу бригады. Сам Томашевич идти не мог: от ожога слезились глаза, он плохо видел. Но утром он снова был в танке, снова шел в бой. А в Кшентицах подсчитывали трофеи. Танкисты, сражавшиеся здесь с часу дня до одиннадцати ночи, почти полностью разгромили 28-й гренадерский полк вместе с его штабом и тылами.

Потом, продолжая наступление, батальон Платицына разбил артиллерийский дивизион, захватил ряд населенных пунктов, перерезал шоссейную дорогу, идущую на Лугу, а затем и железную дорогу Ленинград - Дно.

После окончательного разгрома блокадного кольца батальон героев сражался севернее Ленинграда. Здесь в бою за Сортавалу комбат Платицын был тяжело ранен и больше не вернулся в строй. Но его батальон, продолжая громить врагов, дошел до Берлина.

Здесь, вдали от ленинградской земли, вспоминая тех, кому не довелось штурмовать Берлин, танкисты прежде всего назвали имена комбата Платицына, командиров рот Литвинова и Телегина, командира танка Томашевича, которые 22 января 1944 года в тяжелом бою за маленькую деревушку проявили огромное мужество. Именно за этот бой все четверо были удостоены самой высокой награды - Золотой Звезды Героя.