Клочко Николай Антонович

Теренков Николай Васильевич

...В тот самый момент, когда бомбардировщик пикировал, в него попал снаряд. Сидящий чуть сзади летчика штурман Теренков обратил внимание на неестественно округлившуюся спину капитана Клочко. Он никогда не сутулился, а тут совсем сжался. Теренков потормошил летчика, но тот лишь грузно качнулся. Штурман торопливо пробрался к сиденью командира эскадрильи. Голова командира была безжизненно опущена, лицо залито кровью.

А самолет пикировал, несся к земле, словно стремился дополнить удар только что сброшенных бомб...

Штурман торопливо нажал кнопку вывода самолета из пике. Машина с натугой начала преодолевать силу инерции. Теренков пристроился рядом с летчиком, снял его отяжелевшие руки со штурвала и сам ухватился за него. Машина теперь шла прямо. Единственное, что нельзя было сделать, - это развернуть самолет. Ноги летчика оставались на педалях. Сколько ни старайся штурман, самолет будет лететь только прямо. Хорошо еще, что в атаку заходили в направлении своей территории. Но когда кончится горючее, самолет упадет.

Выпрыгнуть? А может быть, летчик не убит?

Придерживая одной рукой штурвал, Теренков начал тормошить капитана. Летчик приподнял голову. Тут же снова уронил ее. Штурман принялся расталкивать его еще сильней:

— Товарищ командир! Товарищ капитан!

Клочко чуть двинулся на сиденье. Штурман начал трясти его:

— Командир, очнись!

Клочко провел рукой по окровавленному лицу. Левый глаз не открывался. Правый заливало кровью. Теренков вытер ему лицо. Клочко непонимающе огляделся. Кровь, стекавшая со лба, опять залила глаз. Теренков снова вытер летчику лицо. Спросил:

— Посадишь машину?

Клочко кивнул головой и положил руки на штурвал. Теренков, стоя рядом с летчиком, стирал с его лица кровь...

Когда машина коснулась бетонной полосы и, закончив пробег, остановилась, штурман совсем забыл о том, что капитан Клочка его командир, и закричал ему в самое ухо:

— Молодец, Коля, молодец, тезка!

Летчик не двигался. Голова его снова безжизненно упала на грудь. Теренков потормошил капитана, но так и не привел в чувство. Очнулся Клочко уже в госпитале.

Этот эпизод записан в моем старом блокноте военных времен.

Недавно я снова встретился с Николаем Антоновичем Клочко. Решил на всякий случай уточнить подробности его ранения.

— Это какого? - переспросил Клочко.

Я ответил, что того самого, из-за которого он потерял сознание.

— Когда именно? - продолжал допытываться летчик.

Пришлось достать свои старые записи. Там оказалась дата - 14 августа 1943 года. И место действия - район Синявина.

— Понятно, - сказал Клочко. - Это когда мне хотели левый глаз заменить стеклянным, а я не согласился. Правда, и свой видит не намного лучше стеклянного, но, как ни говори, - собственный. Да и благодаря этому легче было удержаться на лётной работе.

Потом добавил:

— А допытывался я, про какой случай идет разговор, потому, что было у меня похожее на это и раньше - в сорок первом и в сорок втором. Только писать об этом не стоит. Кто-нибудь еще скажет: "Не летчик, а красна девица - все в обмороки падает".

Всех подробностей Клочко рассказывать так и не стал. Только и удалось узнать, что в сорок первом после бомбежки немецких танков в районе города Острова истребитель атаковал Николая Клочко и "влепил разрывную пулю в левую лопатку".

Можно себе представить, что это был за полет! Превозмогая страшную боль, все больше и больше слабея от потери крови, Клочко одной рукой вел самолет в сторону Ленинграда. Левая рука висела как плеть. Сил хватило лишь на то, чтобы посадить машину. И тут же он потерял сознание. Пришел в себя Клочко в госпитале.

А в сорок втором прямо над целью осколком зенитного снаряда ранило в шею.

— Сейчас даже не пойму, как удержал штурвал. Только над самой землей вывел самолет из пике. До аэродрома долетел, а выйти из кабины уже не смог - потерял сознание.

И заключил:

— Так что трижды я терял сознание. А в четвертый раз сознание чуть не потерял мой самолет.

Бомбардировщику действительно было от чего "потерять сознание". Пробило бензиновый и масляный баки, кабину. В клочья разнесло левую часть руля глубины.

На вражеском аэродроме, который за несколько минут до этого бомбил Клочко, было разбито много фашистских самолетов. Но и машине Николая Клочко грозила участь превратиться в обломки. Она стремительно падала.

Как он удержал ее? Об этом Николай Антонович говорит неохотно:

— Надо было... Вот, например, штурману не положено пилотировать самолет, а Теренков вывел бомбардировщик из пикирования и управлял им, пока я не очнулся. Потом он говорил, что другого выхода у него не было. А выход был простой. Самолет падает, летчик не шевелится - хватайся за вытяжное кольцо парашюта и прыгай. Не пошел он на это. Мне жизнь спас и боевую машину сберег.

И долго еще Клочко рассказывал о своем штурмане, о том, как не раз Теренков делал то, что считалось невозможным. Даже бомбил с высоты двадцати пяти метров!

Теренков вывел эскадрилью на железнодорожную станцию, где скопилось много вражеских эшелонов. Станция, как назло, оказалась закрытой туманом. Теренков рискнул снизиться до высоты, небывалой для бомбардировщиков. Зато стала видна цель. Выглядела она как только что опущенный в проявитель фотографический отпечаток. Но прицелиться можно было. Когда же от сброшенных Теренковым бомб на станции начались взрывы боеприпасов и пожары, бить по цели стало совсем легко. Никакой туман уже не мог помешать.

Так благодаря штурману Теренкову, рискнувшему бомбить с низкой высоты, эскадрилья отлично поразила цель. Уже потом стало известно, что на станции сожжено семь железнодорожных эшелонов противника.

— В общем, когда надо было, - подводит итог Клочко, - все получалось.

И вдруг меняет тему разговора:

— Не забудь написать о подарке ленинградцев. Событие это действительно примечательное. Я помню его.

...На аэродром приехала делегация ленинградцев. Они направились к самолетам, на темно-зеленых фюзеляжах которых четко выделялся белый рисунок: справа - на броневике Ленин со стремительно вытянутой вперед рукой, слева - Петр на вздыбленном коне. В центре - Адмиралтейская игла. Внизу, вдоль всего рисунка, прямым, твердым шрифтом одно слово - "Ленинград". И так на всех десяти новеньких бомбардировщиках.

Эти самолеты были построены на деньги, собранные ленинградцами. Вручить их решено было эскадрилье майора Клочко. Для этого на аэродром и приехали ленинградцы. Когда начался митинг, члены делегации профессор Романовский и работница Светлова поблагодарили летчиков за большой вклад в оборону Ленинграда и дали наказ - не жалеть сил для полного разгрома врага.

Потом слово попросил Клочко:

— Передайте ленинградцам, что мы знаем цену этим самолетам. Даем слово, что оправдаем ваши надежды. Самолеты эскадрильи "Ленинград" будут громить фашистов в их собственном логове.

Он сдержал свое слово. Герой Советского Союза летчик Николай Антонович Клочко и Герой Советского Союза штурман Николай Васильевич Теренков водили свою эскадрилью в бой не только на Ленинградском фронте. Эскадрилья "Ленинград" летала и над землей врага. Последний свой боевой вылет она совершила 8 мая 1945 года - накануне Дня Победы.