Твои герои, Ленинград

АРХИПОВ
Юрий Михайлович

Комсорг

Юрий Михайлович Архипов родился в 1923 г. в деревне Ново-Никольское Знаменского района Тамбовской области в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1962 г. В 1935 г. вместе с родителями переехал на постоянное жительство в Москву. Окончив восемь классов средней школы, в 1938 г. поступил учеником слесаря-сборщика на завод. В сентябре 1941 г. 18-летним юношей добровольно ушел на фронт. Командовал отделением, а затем взводом. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 г. Ю. М. Архипову присвоено звание Героя Советского Союза. После войны Ю. М. Архипов по состоянию здоровья уволился из рядов Советской Армии, в настоящее время живет и работает в Москве.

Есть война — солдат воюет,
Лют противник — сам лютуй.
Есть сигнал: вперед!.. —
Вперед. Есть приказ: умри! — Умрет.

А. Твардовский

Когда началась Великая Отечественная война, Юрий Архипов пришел в военкомат.

— Что тебе, парень? — спросили его.

— Хочу на фронт.

— Сколько лет?

— Восемнадцать скоро будет.

— Иди и работай,— недовольно сказал офицер.— Не до вас сейчас.

Отказали Архипову и второй раз. Тогда Юра вступил в отряд местной противовоздушной обороны. Ночью дежурил на крышах домов, у подъездов, днем работал на заводе. Его бригадир и первый учитель Петр Яковлевич Носов, глядя на осунувшееся, усталое лицо, подбадривал юношу:

— Ничего, Юра. Вот остановим гадов, погоним назад — и все встанет на свои места.

А когда стало ясно, что ошибается бригадир, в сентябре Юра пошел в третий раз в военкомат. Вернулся возбужденный, сияющий.

— Взяли! — коротко выдохнул одно слово друзьям.

...Томительны последние часы перед атакой. Не разговаривают бойцы, молча проверяют оружие (в который раз!), готовят диски автоматов, гранаты. Лиц солдат не видно, но командир взвода старший сержант Юрий Архипов и без того знает, что они сейчас сосредоточенны и суровы.

«Да, к атаке, видимо, не привыкнешь»,— думает Архипов. Много раз ходил он в бой за два с половиной года, с криком «ура!» поднимался и бежал вперед, ложился и снова вставал. И тем не менее он замечает, что и сам волнуется, думает об этом моменте боя. Да и не думать нельзя. Каждый сознает, что для многих это будет последнее утро...

Но Юрий знает и другое: все будет хорошо. Какая-то невидимая сила, сила воинского долга, ненависти к врагу, сила приказа выбросит тебя из траншеи и поведет вперед.

К боям готовились долго и тщательно. Создали штурмовые роты и батальоны. Учились прорывать сильно укрепленные позиции, атаковать доты и дзоты, вести бои в населенном пункте. Вчера прошел митинг. Юрий Архипов — комсорг роты — заверил командиров, своих товарищей:

— Комсомольцы шестой роты будут драться, не щадя своей жизни. Мы выполним боевую задачу, чего бы это нам ни стоило, разгромим врага.

Архипов идет по траншее. В руках у него красный флажок. Их вручили вчера на митинге лучшим отделениям и взводам. Под ногами скрипит смесь песка и снега. Юрий смотрит, как подготовлены ступеньки — маленькие ямки в передней стенке окопа. На них ставят ногу, когда еще только подана команда: «Приготовиться к атаке», чтобы потом, оттолкнувшись от нее, вылететь наверх и бежать навстречу той, другой траншее, в которой засел враг.

Бойцы молчат, лишь изредка кто-нибудь проронит слово.

— Какое сегодня число? — спросил немолодой солдат, устроившись полусидя у стенки траншеи.

— Тридцать первое марта началось.— Боец поежился. К рассвету подмораживало.

— Марток — оденешь трое порток,— пошутил кто-то. Из-за леса выкатился красный шар солнца, большой и холодный. И в этот момент лопнула предутренняя тишина. Со свистом и характерным шелестом пронеслись белыми кометами реактивные снаряды «катюш». Там, у противника, прогрохотала длинная серия упругих разрывов. Грохнули залпы ствольной артиллерии. Над траншеями врага поднялась сплошная стена дыма и пыли. Вся округа гудела от многократно повторенного эха. Появилась наша авиация. Мощные глухие взрывы авиабомб выделялись из сплошного гула артиллерийской подготовки. Она длилась два часа.

И вот уже несется в морозном воздухе дружное солдатское «ура!». Архипов вместе с другими бойцами взвода бежит по мартовскому насту навстречу врагу. Снежные барханы словно застывшие волны. Местами снежная корка проваливается, бойцы падают, поднимаются и снова бегут. До траншей противника недалеко, каких-нибудь 200 метров, но как они трудны! Пот заливает лицо, щиплет глаза. Юрий смахивает его рукавом телогрейки. Он не слышит, что враг открыл огонь, и понял это, увидев, как падают скошенные пулями прошлогодние сухие стебли лебеды. Упали два первых солдата из его взвода.

— Усилить огонь! — кричит Юрий.— Приготовить гранаты!

Первую траншею рота заняла легко. Сопротивление уцелевшего противника было сломлено быстро. Солдаты как-то даже и не заметили, как очутились в чужих окопах. Когда же двинулись дальше, неожиданно длинная пулеметная очередь пронеслась над пригнувшими головы бойцами. Откуда-то ударили минометы. Рота залегла.

— Товарищ старший сержант, вон оттуда бьет,— показал связной рядовой Сальковский.

Архипов в бинокль рассмотрел, как на скате небольшой возвышенности периодически вспыхивало белое, едва различимое в ярких весенних лучах пламя.

Юрий снова поднес бинокль к глазам. «Да, дзот»,— определил он.

Архипов во главе первого отделения пошел в обход этой огневой точки. Именно она сдерживала продвижение роты. Сначала по ходу сообщения, а потом через мелкий кустарник отделение выходило в тыл врагу. Но кустарник скоро кончился. Подступы к дзоту были расчищены. «Сделано по науке»,— подумал Юрий.

Как назло даже воронок нет. Лишь черные плешины на белом снегу. Еще раз пробежав взглядом по местности, Юрий заметил небольшую лощинку. В ней и накапливалось отделение.

— Вперед! — бросил Юрий и первым устремился к едва выделявшемуся на белом фоне такому же белому бугорку. Полетели гранаты в амбразуру, в окоп, который вел к входу. Еще по гранате. Огонь прекратился. Раздумывать некогда. Юрий рванул дверь, дал три коротких очереди из автомата и шагнул в темноту. На него сразу навалились, схватили за руки. Но следом вскочили два бойца. Они мигом уничтожили двух немцев, набросившихся на командира.

Вышли на улицу. Бой гремел уже где-то слева впереди. Прибыл замполит батальона капитан Зобнин, уже немолодой, крупный мужчина. Он тяжело дышал и, видимо, потому так внимательно, с завистью осмотрел стройного, подтянутого Архипова. Лицо его немного осунулось, но пылало румянцем, из-под шапки выбилась прядь темно-русых волос. Зобнин коротко справился о ходе боя, о настроении бойцов.

— Все в порядке, товарищ капитан,— доложил ему комсорг.

Капитан Зобнин сообщил о новой задаче. Батальон начал обходить сильный опорный пункт в деревне Огнянниково.

— Вам, Архипов, приказано наступать на деревню с фронта. И самое главное — прикрыть фланг батальона, не дать противнику контратаковать вон из того леса,— Зобнин показал рукой вдаль, где на горизонте чернела ребристая полоска.— Потери есть? — спросил замполит.

— Есть. Двое убито, трое ранено.

Архипов собрал взвод и повел его в колонне по хорошо накатанной дороге. Она уходила в деревню, которую предстояло брать. Когда поднялись на возвышенность, перед взором открылась неширокая лощина. Видно было, что там внизу протекал ручей, а возможно, и река. Юрий не помнил точно, что именно. Взглянул на карту и удивился странному названию речки. «Многа» — стояло под тоненькой синей извилистой линией. Вскинув бинокль, Архипов тут же крикнул:

— Ложись!

В самой низине на дороге был мост. Юрий увидел около него солдат в белых маскировочных халатах. Видно было, что они что-то делали, спешили, бегали вниз под мост, поднимались наверх. Было ясно, что мост готовится к взрыву. «Не дать, захватить во что бы то ни стало»,— молниеносно созрело решение командира. Он вспомнил, что сразу же после прорыва где-то здесь, на этом направлении пойдут танки, будут развивать их успех. Ох как пригодится им этот мост!

Но как помешать противнику, как поступить, чтобы сохранить мост? Открыть огонь и идти в лоб по дороге — значит ничего не добиться, только раньше времени открыть себя. И тогда мост наверняка взлетит на воздух.

Юрий смотрит в бинокль, видит, что кустарник справа по берегу реки почти вплотную подходит к мосту. Правда, до него неблизко, но иного выхода нет: только через кустарник можно незамеченным выйти туда.

— Перебежками, по одному, в кустарник марш! — раздается команда.

Бойцы взвода по очереди, осторожно перескакивают дорогу, ползут по склону вниз, а там уже легче, там не видно их.

Через полчаса у моста завязалась короткая, ожесточенная схватка. Станковый пулемет дал длинную очередь по саперам, которые суетились у моста. И сразу же, не ожидая ее конца, группа солдат бросилась на врага. Они стреляли из автоматов на ходу, полетели гранаты под мост. Уцелевшие солдаты, бросив инструменты, побежали. Но никому из них не удалось уйти. Архипов приказал обрезать провода, которыми были опутаны сваи и балки моста.

Неожиданно с пригорка из-за речки по мосту ударила пушка. И снова нельзя медлить, раздумывать.

— За мной! — приказал Архипов.

Солдаты мигом очутились на той стороне реки, устремились на расчет орудия, прикрывавшего мост. Немцы не выдержали этого дерзкого натиска наших автоматчиков, их дружного, массированного огня. Расчет был перебит, несколько человек сдались в плен.

Архипов начал свою биографию воина в полковой артиллерии, был наводчиком, командиром орудия. Не раздумывая, он развернул орудие, приказал зарядить его, найдя спуск, нажал. Звякнула гильза.

— Есть! — крикнул он и повел огонь по опорному пункту. Когда расстреляли все боеприпасы, двинулись дальше. События развивались стремительно и неожиданно. Метрах в 500 слева Юрий увидел, как мелкие группы вражеских солдат отходят в сторону деревни. После выяснилось, что там за рекой, надежной естественной преградой, находились позиции реактивных метательных установок. Не выдержали нервы у фашистских вояк. Бросили они их. 52 установки остались заряженными в поле, не сделав выстрела.

Взвод продвигался в Огнянниково. Чем ближе он подходил к деревне, тем труднее становилось солдатам. Те, кто оборонялся в опорном пункте, уже поняли, что русские начинают его атаку. И враг делал все, чтобы удержаться. Вскоре бойцы почувствовали, как возрос огонь. То тут, то там с резким, квакающим звуком разрывались мины, веером разметая смесь серой пыли и снега. На снегу все больше становилось темных пятен. Вскоре к минам прибавилась пулеметная и автоматная трескотня. Во взводе появились убитые и раненые. Замолчал станковый пулемет. Юрий увидел: первый номер лежал, уткнувшись лицом в снег. Он пополз к нему.

— Мочкаев, Мочкаев! — тормошил он за плечо солдата в надежде, что тот, может, хотя бы застонет. Нет, пулеметчик молчал. Тогда Юрий сам лег к пулемету и открыл бешеный огонь по вспышкам на окраине деревни. Тело пулемета тряслось, в кожухе закипела вода. Второй номер бросал на него снег. Он тут же таял, и маленькие ручейки скатывались по бокам белого кожуха.

Какое-то предчувствие заставило Юрия обернуться назад, и он тут же зло, с досадой выругался. И было отчего. Из лесу, который почти примыкал к тому самому кустарнику, откуда они совсем недавно атаковали мост, выходила пехота. Солдаты рассеялись по белому полю неравномерными кучками. Полусогнувшись, они двигались прямо на взвод Архипова, а точнее, на его остатки, с тылу. Обстановка усложнилась до предела.

Юрий стиснул зубы, брови от напряжения сошлись на переносице, обозначились желваки на скулах. В эту минуту ему было досадно и обидно, что рядом нет ни одного офицера, кому можно было бы доложить, получить хоть какой-нибудь приказ, команду. Наоборот, ты самый старший здесь командир, ты и решай, хотя тебе и неполных двадцать один год. К тебе с надеждой и ожиданием обращены сейчас взоры бойцов, они ждут твоего слова.

Юрий собрал всю свою волю, твердо и властно скомандовал:

— Второму и третьему отделениям развернуться в сторону тыла, усилить огонь... Спокойно, ни шагу назад! — добавил он, видя, как у лежавшего рядом бойца округлились глаза и он никак не мог вставить в гнездо автомата новый заряженный диск.— Огонь! — еще раз подал он команду и нажал на гашетки «максима».

У противника упало несколько человек. Юрий отпустил гашетки, желая проверить, стреляют ли его бойцы. Огонь нарастал с той и другой стороны. Над белым полем, еще недавно совсем безжизненным, бушевала стихия смерти. Появились вражеские самолеты. Они сделали два круга, но так и не решились атаковать, видимо не зная, где свои, а где чужие войска.

Противник сделал еще рывок вперед. Отдельные группы его солдат подошли совсем близко. Юрий снова дал несколько коротких очередей из пулемета. Дружно ударили из автоматов все, кто еще мог стрелять. И противник заколебался, в его рядах появилось замешательство. Юрий знал, что это тот самый момент, который решает исход боя. Он поднялся во весь рост и срывающимся голосом крикнул:

— В атаку, за мной!

Поднялось не более десятка бойцов. Остальные были убиты и ранены. Противник, отстреливаясь на ходу, уходил в кустарник. На снегу чернели трупы убитых.

Юрий отчетливо видел, как долговязый немец опустился на колено и прицелился. Вскинул автомат и Архипов. Он нажал на спусковой крючок. И в тот же момент его сильно толкнуло в правое плечо. Он пошатнулся и упал. Сознание покинуло комсорга. Ткнулся в снег и немец, который целился в Юрия.

К вечеру штурмовой батальон овладел деревней Огнянниково. Была в том заслуга и старшего сержанта Юрия Архипова, комсорга шестой роты. Недаром через пять дней, 6 апреля 1944 г., командир полка подполковник Петров по представлению комбата майора Тагушева написал в наградном листе: «За героизм в бою, за точное, инициативное выполнение боевого приказа, личную отвагу и мужество, проявленные при прорыве сильно укрепленной линии обороны противника, старший сержант Архипов Ю. М. достоин присвоения звания Героя Советского Союза».

В тот же день командир дивизии полковник Вержбицкий ниже приписал:

«Безусловно достоин присвоения звания Героя Советского Союза. Вся дивизия знает подвиги товарища Архипова, проявленные им в неоднократных боях и особенно в боях по прорыву долговременной, глубокоэшелонированной обороны противника на подступах к р. Великая».

...Семь месяцев пролежал Юрий в госпитале. Ранение оказалось тяжелым. Пуля пробила грудь, задела позвоночник. Он лишился речи, способности двигаться. Лечение шло медленно. Но искусство врачей, воля к жизни и молодой сильный организм победили. Юрий снова встал в строй. Осенью 1944 г. он уже в боях. Но фронтовая судьба жестоко обошлась с этим человеком. Он был ранен в четвертый раз.

В дни празднования 20-й годовщины Победы над фашистской Германией Юрий Михайлович побывал в Пскове. Тепло встретили Героя псковитяне. Юрий Михайлович выступал перед рабочими, служащими. Он рассказал о трудных боях, которые проходили на псковской земле, о массовом героизме наших воинов, о известных и безвестных героях.

Побывал он и у пионеров.

— Любите и берегите Родину,— сказал он им на прощанье.— Ее свобода очень дорого стоила вашим отцам и старшим братьям.

В. Смирнов

Из книги: Герои огненных лет. Очерки о москвичах — Героях Советского Союза. Вып. 2. М.: Московский рабочий, 1976.

Другие материалы